В этой истории не будет злодея, и человек есть закон - Дарья Милл Страница 2

с указанием на то, что убило пять миллиардов жителей Нью, отняв у мира треть человечества. Но Вина не проронила и слезы, ведь пока смерть одного человека становится трагедией, смерть миллионов продолжает приходиться для остальных статистикой. Великое таинство и впредь подхватывается людьми как таковое, ведь, пока Нью терпела убытки, никто не желал ей помочь. Сын человеческий даже не думал пытаться. Зелёная планета оказалась одна, а люди заперты по своей собственной глупости. Когда председатель Медчер срубил первое дерево, он с холодным рассудком обрёк людей на смерть. Второй его ошибки природа не стерпела, а остальные председатели до сих пор боятся повторения его участи.

— Ты идёшь на то событие? Будет шествие вроде того, что проводят на праздники. — Сказал Хён Сок, закончив намечать план действий на завтра. — Мне нужна твоя помощь.

— Хён, ты сума сошёл так всё это называть? — Эндрю отвернулся от компьютера и посмотрел на него с тем презрением, какого в нём никогда и не было. Всегда он лишь делал вид, что сомневается в здравом рассудке подполковника Квона. — Пятая эпидемия чумы, миллиарды пропавших без вести, а ты говоришь — праздник? Как тебе вообще в голову пришло всё это сравнивать? Мне страшно за твою сестру. Жить с таким бессердечным человеком, как ты, равносильно смерти.

— Я не услышал ответа. — Собирая папки в дипломат, Хён Сок помедлил. Кэсси просила его больше не носить в дом работу, но, кажется, в который раз он собирался её ослушаться. — У тебя уже есть планы?

— Нет, но, кто знает, может быть, моя девушка позовёт меня на свидание. — Эндрю едва заметно улыбнулся и снял узкие очки, что обычно спасали его при чтении всего того моря бумажной волокиты, что мучила его глаза почти каждый день.

— Не позовёт.

— Это ещё почему? — выражение его лица стало разочарованней прежнего. Из них двоих он узнавал об их общих планах в самую последнюю очередь. Рядом с Хён Соком Эндрю всегда был вторым.

— Завтра мы едем в третий Округ. Поступила жалоба на амфи. Они странно себя ведут.

— О Боже, Хён, я же говорил, что терпеть не могу, когда ты так делаешь. Со своей работой ты занимаешь все мои выходные, у меня и на отношения времени не остаётся. — Офицер Арно устало выдохнул, в последний раз откинувшись на спинку стула. Каждую подобную выходку подполковника он смиренно проглатывал.

Был глубокий тёмно-синий вечер, когда Хён Сок наконец запер дверь офиса и вышел на веющий прохладой воздух. Маленький затхлый домишка — вот всё, что представлял из себя первый отдел по делам межрасовых коммуникаций. И только новенькая золочёная табличка с аббревиатурой ПОПДМК намекала на то, что в этом подполье не шьют мелочёвку на ржавых станках бежавшие с Нью мигранты. Шёл пятый год, как самый молодой подполковник занимал своё законное место. И пятый год с его отдела сыпался песок так, будто в Округе с такой лёгкостью возможно было его отыскать.

Только пробило девять, как Эндрю сбежал в том направлении, где обычно пропадали все его обеды — в крохотном кафе, пользовавшимся большим спросом в череде домов рабочих. И оставалось оно на плаву не столько из-за дешёвых обедов, сколько благодаря молодым и приветливым официантам, что с фолковским радушием принимали любого гостя. Хён Сок даже не удивился, что вновь остался один держать путь до дома по оживлённой суетой улице. Он никогда не любил транспорт, и несмотря на то, что жил в получасе ходьбы от отдела, своим силам продолжал доверять куда больше, чем машинам и их водителям. Хотя, конечно, и такая у него была, но лишь для того, чтобы при любом удобном случае одалживать её сестре. Лин настолько часто обращалась к нему за этой услугой, что в один момент он перестал просить её возвращать ключи. Кажется, Хён Сок и не хотел понимать, насколько удобной станет его жизнь, если однажды он напомнит сестре о том, что авто покупал для себя.

Киоски с уличной едой пытались соревноваться во внимании со звёздами, и, стоило одной из них подмигнуть людям, как все взгляды тут же падали на прилавки, полные рыбных лепёшек, тонких мясных лент, зарытой в панировке курицы, пива и закрученных узкой спиралью чипсов. После долгого рабочего дня ни одно тело не могло позволить себе пройти мимо, и даже тогда, когда в одной лавке кончались пирожки с красной фасолью, рядом тут же открывалась следующая, под завязку набитая пуноппанами и китайскими пельменями. В юности Хён Сок часто пропадал среди этих толп, но тут же возвращался, как только ему удавалось ухватить парочку онигири или булочек со свининой. Одну держа в руках, а другую в зубах, он спешил вернуться в офис, где его смирно дожидались документы. Квон Хён Сок никогда не давал себе послаблений, и даже тогда, когда время обеда по собственной воле сократил себе до десяти минут. Именно потому в свои двадцать семь Хён Сок и стал подполковником. Никаких облегчений и снисхождений, лишь нескончаемый труд и вечные переработки.

Фолки расступались перед ним точно так же, как и перед любым другим человеком. Они освобождали места, даже если в этом не было необходимости, кланялись тем, кто по одной лишь случайности решил похвалить их за хорошо проделанную работу, и оставляли чаевые неприличных размеров. Всех людей это устраивало, ни один фолк не думал и жаловаться. Так было принято, и даже теперь, когда Хён Сок стоял на светофоре, несколько фолков уступило ему дорогу. Под защитой куполов главенствовали люди, и других альтернатив они просто не знали.

Когда нога человека впервые ступила на Вайнкулу, ему тяжелым трудом пришлось приспособиться к её условиям. Поверхность очередной новой Земли оказалась покрыта толстым слоем льда, что поверх укутывал снег, в своей глубине укрывающий гейзеры, поочерёдно взрывающиеся за пределами Округов. Вина разбивалась на горы, множественные фьорды и пастбища, где свой корм добывали амфи — единственные животные, которых человеку не пришлось разводить. Они и сами прекрасно справлялись со своей жизнью ещё задолго до того, как оказались названы людьми. Правда, никто и не спрашивал фолков, кем они считали амфи ещё до той поры, как их своими расценили люди. Как говорили в народе — фолки, словно белые лилии, нежные, слабые, и прекрасные, только вот уж давно люди не видели их вживую. Если бы на Древней Земле однажды услышали о фолках, то расценили бы их как очередную выдумку. Просто не могло что-то живое быть столь совершенным. Не должна была Великая Мать природа