Карп в сухой колее. Том 1 - Софья Ленская Страница 2

Ответ на все происходящее сложился сам собой. Единственное, что может заставить его чувствовать то, что он чувствовать не мог, и видеть то, чего не может быть, — это демоническая иллюзия.

Недолго думая, Юн Шэнь сложил пальцы в мудре[2] сосредоточения.

— Развейся!

Ничего не произошло. Тогда Юн Шэнь попробовал снова. И еще раз. И еще.

На четвертой попытке он призадумался, что же делает не так. И обратился к собственным потокам энергии... Чтобы в следующий же момент с ужасом понять, что никаких собственных потоков энергии у него нет.

Он лишился сил!

После такого откровения все вдруг стало второстепенным. Невзирая на слабость и боль, Юн Шэнь скрестил ноги и принял позу для медитации. Он постарался выровнять дыхание настолько, насколько возможно, и проверить собственные духовные меридианы. Даже если его потоки ци заблокированы, он должен почувствовать духовную силу внутри себя. Достаточно сконцентрировать энергию, и можно разбить любые оковы!

В приоткрытое окно ворвался поток ледяного ветра. Резкое ощущение холода вывело Юн Шэня из транса, и он вздрогнул, безвольно опустив руки на колени. Все встало на свои места. Вот почему он не мог использовать заклинания, вот почему испытывал слишком много ощущений. Каким-то неведомым образом он... стал смертным.

Юн Шэнь не помнил, как и когда попал в Обитель Бессмертных и сколько лет там прожил, посвятив себя совершенствованию. Это было так давно, что ему казалось, будто силы сопровождали его всегда, с самого рождения, оттого и чувствовать вместо привычной пульсации энергии пустоту было настолько пугающе.

Это проделки демонов? Забрал ли кто-то его духовные силы?

Юн Шэнь призадумался: а возможно ли вообще нечто подобное? Даже если его духовное ядро изъяли, уничтожить меридианы полностью не вышло бы — только не те, что были у него.

Размышления зашли в тупик. Юн Шэнь вздохнул и схватился за бок. Под тонким слоем нижних одежд обнаружилась повязка. Он прикоснулся ко лбу. Снова бинты. Стоило пальцам прижаться к виску, как это вызвало еще один приступ боли. От неожиданности Юн Шэнь зашипел. Будучи бессмертным, он не знал ранений. Не то чтобы он их не получал вовсе, но если его и настигал вражеский клинок, то все повреждения заживали, стоило пролиться лишь капле крови.

Он решил, что не стоит беспокоить раны, и вновь опустил руки на колени. Следовало найти что-то, что могло пролить свет на происходящее. То, как он получил их, и то, кто же ему помог... И в чьем доме он оказался. Быть может, таинственный спаситель был в курсе, что с ним стряслось. Юн Шэнь потер запястье. Он вспомнил, как его бегло осматривал какой-то лекарь. Лекарь Цао. Нужно найти его.

Юн Шэнь опустил ноги на холодные доски и вздрогнул. Неприятно. Он попытался встать, но вышло не сразу. Неужели все смертные настолько слабы? Что же с ним стало, раз он неспособен даже подняться с постели?

Едва Юн Шэнь сделал шаг, как ноги подкосились и, неловко взмахнув руками, он полетел вперед. Приземление вышло жестким и громким. Он упал прямо на низкий стол, стоявший совсем близко к кровати, и перевернул его. Вместе с ним покатились пустые кувшины, часть из которых со звоном разбилась. Юн Шэнь ударился лбом о дощатый пол, и на миг в глазах потемнело. Раны заныли с новой силой.

За дверьми комнаты послышалась возня, и в следующую секунду они распахнулись, впуская молодую женщину с подносом в руках. Стоило ей увидеть развернувшуюся сцену, как она чуть было не выронила свою ношу из рук. Поставив поднос на тумбу, она подбежала к растянувшемуся на полу Юн Шэню.

Он видел полы светло-голубого одеяния, мельтешившие перед ним. Чувствовал, как тонкие руки обхватили его за плечи. Юн Шэнь хотел дернуться, потому что не переносил чужих касаний, но не вышло. Женщина с трудом перевернула его на спину и устроила голову на своих коленях. Одного взора на незнакомку хватило, чтобы понять, что она явно не служанка. В иссиня-черных волосах, убранных в сложную, но скромную прическу, сверкали украшения с драгоценными камнями, а платье было многослойным, с широкими рукавами, расшитым серебристой нитью в причудливые узоры; вокруг тонкой талии обвивался туго затянутый синий пояс. Лицо женщины напоминало дынную семечку, кожа светлая, как лед, и кости как нефрит[3]. Глаза ясные, в их темной глубине сверкало беспокойство. Кто она такая?

Юн Шэнь видел, как шевелились ее губы, но слова не желали доходить до его ушей и складываться в предложения. Он лишь растерянно моргал.

Женщина вдруг обернулась. Она говорила с кем-то другим, и действительно, рядом с ними присел еще один человек. Старик в темно-зеленой мантии с куцей седой бородой и глубоко посаженными глазами. Он взял Юн Шэня за запястье и принялся считать пульс. Очередной лекарь. От чужих касаний нестерпимо хотелось избавиться, но Юн Шэню вдруг стало любопытно: мог ли это быть тот же Цао? Хотя нет, вряд ли, совсем непохоже. Чужие пальцы были сухими и шершавыми, как грубый пергамент, и теплыми.

По тронутому годами лицу старика было сложно прочитать хоть какой-то намек на эмоции, в отличие от молодой женщины. Ее вид не оставлял сомнений, что она тревожится. Старик отпустил запястье и сказал что-то, а женщина растерянно уставилась на него, но затем поспешно закивала. Юн Шэня аккуратно и мягко опустили с коленей на холодные доски. Он задрожал. Как только лекарь коснулся нескольких точек на его теле, Юн Шэнь испытал облегчение и шумно выдохнул. Слух вернулся к нему, зрение прояснилось, даже боль и слабость, казалось, немного отступили.

— Травмы господина Хэ серьезны, до выздоровления еще далеко. Госпоже следует хорошо за ним присматривать, — скрипучим голосом произнес лекарь, после чего окликнул слуг, столпившихся у двери.

Опять господин Хэ. О ком речь?

Юн Шэнь не заметил, как его подхватили под руки и под ноги и перенесли на кровать. Но если он смог стерпеть прикосновения той женщины и с трудом терпел лекаря, то это не значило, что его мог таскать кто угодно, будто мешок! Оказавшись на кровати, Юн Шэнь высвободился из чужой хватки и принялся отмахиваться от рук.

— Прекратите меня трогать! — прохрипел он.

Женщина в светло-голубом платье быстро выпроводила слуг. Теперь в комнате из посторонних остались лишь она и старый лекарь.

— Лекарь Сун, могу я позаботиться о ранах брата? Расскажите, что делать, и я буду присматривать за ним лично, — обратилась она к лекарю, присев на край кровати.

Лекарь Сун перевел взгляд с нее на Юн Шэня. И тот заметил презрение, скрытое в глубине старческих глаз. Это не вызвало удивления или негодования. За годы, проведенные в Обители Бессмертных, Юн Шэнь привык к подобным взглядам в свою сторону. Удивление вызывало другое: эта женщина в светло-голубых одеждах назвала его своим братом. У Юн Шэня не было родственников. Даже родителей он не знал или... просто не помнил. В бессмертии время воспринималось иначе, и прошлым Юн Шэнь дорожил гораздо меньше.

— Это будет приемлемо, — кивнул старик. — Этот слуга выпишет рецепт и изложит порядок перевязок. Сейчас господину Хэ необходим покой, этот слуга приготовит для него лекарство.

Лекарь поклонился и, дождавшись ответного кивка женщины, покинул комнату. Юн Шэнь перевел на нее взгляд. Стоило двери захлопнуться, как в ее глазах блеснула влага, она часто заморгала, и в следующий момент слезы потекли по ее щекам. Она кинулась на замершего Юн Шэня и прижалась к нему, обхватив за плечи. Образ благодетельной и возвышенной госпожи разбился на мелкие осколки. Сейчас она рыдала и лепетала, крепко прижимая Юн Шэня к себе, словно малое дитя:

— Юй-гэ![4] Юй-гэ! Тебе больно? Ты в порядке? Ох и настрадался же! Знаешь ли, как твоя мэймэй[5] переживала?! — разобрал Юн Шэнь через рыдания. — Паршивый пес Цзи Чу заплатит за то, что сделал. Не переживай, мэймэй обо всем