Кира Измайлова - В следующей жизни… Страница 2

— Я, признаюсь, не припомню вашей фамилии, — осторожно произнес Люциус.

— Да вряд ли вы могли ее слышать, — вздохнула Антар. — Мы же не чистокровные. У нас каких только кровей не намешано: и венгры, и румыны, и болгары, и греки, кажется, даже финн затесался… или эскимос? Или монгол? Не помню, право. Были и маги, и простые люди, у нас к этому относятся спокойно.

— Откуда же вы родом?

— Издалека, — улыбнулась она. — Не спрашивайте. Могу сказать лишь, что это на северо-востоке Европы, но не там, где Дурмштранг. Мы вообще традиционно учимся в других местах, но мне нужен был именно Дурмштранг — там продвинутый курс зельеварения.

— Так вы… — Малфой нахмурился.

— Зельевар, да, — кивнула Антар, потягивая свой лимонад. — Не Мастер, но кое-что умею.

— Один мой знакомый — самый молодой Мастер Зелий в Британии, — зачем-то произнес Люциус.

— Я знаю, — спокойно ответила девушка, и он чуть не вылил на себя кофе.

— Откуда?..

— Я наконец вспомнила, где могла вас видеть, — ответила она. — В журнале о зельеварении, там была статья, мол, вы меценат, поддерживаете молодые таланты… и так далее. Только на фотографиях… колдографиях, то есть, никак не переучусь… вы выглядели намного моложе. У вас что-то случилось?

— Отчего вы так решили? — холодно спросил Люциус и глотнул остывшего кофе.

— Люди так не меняются за неполный год — а именно тогда я видела тот журнал, — если у них не приключилась беда. Тяжелая болезнь, например, или смерть кого-то из близких, — сказала Антар.

— Уже наслушались сплетен, мисс? — прошипел Малфой.

— Я не слушаю сплетен, — ответила она. — И не читаю бульварной прессы. Извините, если задела. У нас принято проявлять сочувствие, но англичане такие замкнутые, что я все время боюсь кого-нибудь оскорбить!

— Да что уж теперь… — с досадой произнес он. — Знает вся Британия. Чуть больше года назад умерла моя супруга.

Вторая реперная точка. Если он раскроется, то полдела сделано…

— Мои соболезнования, — искренне произнесла Антар. — Вы, должно быть, очень ее любили, раз так горюете.

— Дело не в том… — начал Люциус и вдруг сообразил, что открывает душу совершенно незнакомой девице. С другой стороны, кто-то когда-то рассказывал ему о маггловском понятии, «синдроме попутчика»: о самом сокровенном можно рассказать чужому человеку в поезде, тогда как близкие ни о чем и не догадаются. Видимо, это оно и есть… — Дело в том, как именно она умерла.

Девушка молчала, ожидая продолжения.

— У меня есть сын, — помолчав, сказал Малфой. — Единственный наследник. Я полагаю, вы понимаете, что это означает?

— Это опасно. Не приведи господи, с мальчиком что-то случится, тогда род прервется, — кивнула Дьеллор.

— Вот именно. Поэтому на Драко мы надышаться не могли… И вдруг выяснилось, что Нарцисса снова беременна… Мы были сами не свои от счастья! А потом она умерла… — Люциус прикрыл глаза. — Неожиданно. Меня не было дома, дел ведь по горло, она осталась одна… и ей стало плохо. Она успела еще позвать домовика, но те без приказа не могут вызвать колдомедиков, а Нарцисса уже потеряла сознание. Тот бросился за Драко, но поместье большое, пока сын добежал… Сами понимаете, мальчику было десять, и увидеть, как мать истекает кровью… Нельзя винить его за то, что он сперва бросился не к камину, а к ней.

— Так часто бывает, — вставила Антар. — Вместо того, чтобы срочно звать подмогу, пострадавшего начинают тормошить, пытаться привести в сознание и спрашивать, что с ним стряслось.

— Именно. А, как оказалось, минуты промедления оказались смерти… не просто подобны… — Малфой понял, что рука у него дрожит, и убрал ее подальше от чашки. — Спасти ее не успели.

— Внематочная беременность? — спросила Дьеллор.

— Все-таки почитываете прессу? — зло поинтересовался он.

— Нет, просто наслышана о таких случаях. Да и когда стажировалась в одной клинике, насмотрелась всякого. Бедная… неужели у вас не умеют диагностировать подобные вещи на ранних сроках?

Малфой бросил на нее такой взгляд, что девушка тут же добавила:

— Ну да, разумеется, традиции, семейный врач, который еще вас качал на коленях во младенчестве… Благородная дама, которая ни за что не даст осмотреть себя постороннему… А в результате страшная и нелепая смерть!

Первым побуждением Люциуса было запустить в нее непростительным или хотя бы сахарницей. Но ведь Дьеллор была права…

— Хуже всего пришлось Драко, — сказал он. — Я прибыл, когда все уже закончилось, а он… мать умерла буквально у него на руках, и я знаю, он винит себя в том, что промешкал. Одна надежда, ему в школу скоро, там он сумеет отвлечься…

— Не сможет, — ответила девушка и, поставив локти на столик, положила подбородок на сцепленные пальцы. Золотистые глаза пристально уставились на Малфоя. — Ему станет еще хуже. Там ему придется утверждаться. Искать свое место. Учиться. Заводить знакомства. А у него занозой сидит где-то в сердце чувство вины. Боюсь даже представить, что станет с его характером и с ним самим.

— Вы подозрительно много знаете о телесных и душевных недугах, мисс Дьеллор, — произнес Малфой. — Откуда?

— Я ведь сказала, что стажировалась в клинике. А там кого только не встречалось… Отделение для психических тоже имелось, — усмехнулась она и добавила: — Это была маггловская клиника для бедных.

Люциус поперхнулся остатками кофе.

— Однако интересную жизнь вы ведете, мисс Дьеллор, — выговорил он.

— Да, у нас считается, что нужно как следует повидать мир, — кивнула она серьезно. — И не с парадного входа, если можно так сказать, а с черного. Извините, я не всегда правильно строю метафоры на английском.

— Вы хотели сказать, с изнанки?

— Точно! И не только магический мир, но и маггловский. Очень, знаете ли, раскрепощает и расширяет мировоззрение, — улыбнулась Антар, и Люциусу вдруг показалось, что она старше, чем кажется.

— А ваши родные… тоже?

— Конечно. Одна бабушка была санитаркой, выносила раненых с поля боя во время Второй мировой… у вас это войной с Гриндевальдом называется, если не ошибаюсь, — задумчиво ответила девушка. — Вторая партизанила по лесам со снайперской винтовкой и, если не выдумывает, пару раз бросала гранаты под танки. Первый дед служил на подводной лодке, топил немецкие конвои, а другой сгинул в концлагере. Маме довелось поработать на заводе, отец был летчиком. Собственно, почему был? Он и теперь летчик, только уже в гражданской авиации, не военной…

Малфой потряс головой.

— И… вы хотите сказать, все они волшебники?