Олег Никитин - Шмель в паутине Страница 2

Правила и аксиомы, незнание которых не исключает ответственности:

Общение с клиентами и коллегами основывается на взаимном уважении. Повышенный тон, голословные утверждения и ненормативная лексика недопустимы.

При работе с данными бортового компьютера создайте копию. Только после создания копии информации можно проводить лечение диска клиента или коррекцию навигационной и прочей информации клиента.

Использование оборудования, программного обеспечения и техники клиента в личных или служебных целях – запрещено.

– Ах, Офелия… – закатив белесые, выпуклые глаза к низкому потолку, томно протянул Ульф, привалившийся к замызганному боку своего флаера. Он припарковал машину пять минут назад и не торопился в «офис», хотя в ангаре было неуютно. Из-за открытых ворот по неуютным ремонтным боксам гулял ветер, трепля полы его рабочего халата.

Тучи вновь наползли на станцию, и вид сквозь ворота мог вызвать уныние – но не у Рауля, который возвращался в город с набитой кронами кредиткой.

– А что Офелия? – полюбопытствовал он, подыгрывая Ульфу. Тому предстояло целые сутки провести в этой мокрой дыре, надеясь на обещанное улучшение погоды.

Был Ульф тощим, словно радиовышка, но в отличие от нее, спина его никак не могла устоять под напором гравитации и сгибалась вроде вопросительного знака, насильно и почти успешно вытянутого за свой крюк. Вислый нос нимало не украшал его прыщавую физиономию. Однако Рауль никогда не выражал сомнения в «подвигах» сменщика – тот всего лишь старался всласть потрепаться перед долгим и скорее всего пустым дежурством, когда даже тупоголовый клиент становится желанным, как лишняя сотня в день получки.

Пассажирские трассы почти ушли с этой части побережья на юг, когда разрабатывать марганцевую руду в Эль-Фернандо стало невыгодно. Из пассажирских маршрутов вообще остался только один: транзитный дилижанс Нордстрем – Гаево парковался в Эль-Фернандо дважды в неделю, на прямом и обратном пути.

– Она девушка в возрасте, ну, ты знаешь… Зато в постели – зверь! Едва мне член не отгрызла, ей-богу.

– Послушай, а не та ли это Офелия, что в «Светоче» работает? Или у нас появилась другая? – Рауль затолкал спецодежду в шкафчик и сел в свою машину, собираясь захлопнуть дверцу. Ульф замялся, и тут Рауль вспомнил, что не сообщил ему нечто действительно важное. – Кстати, проверь-ка связь со спутником.

– А что, ее нет? – встрепенулся Ульф. – И телевизор не показывает?..

– С телевизором как раз порядок.

«Умеет заглянуть в корень», – насмешливо подумал Рауль. Он вырулил из ангара и включил радио. В перерывах между песнями ди-джей на разные лады сокрушался, что его гениальная подборка хитов не транслируется на соседние с Эль-Фернандо районы. Рауля же больше удручало, что композиции его любимой готической группы «Cast-iron Blockheads» слишком редко звучат на радиоволнах.

На западе вновь появились синеватые клочки пустого, не загаженного тучами неба. С высоты в триста метров, на которую поднялся Рауль, они выглядели обнадеживающе, и особое чувство вызвала сверкнувшая излучина Фернандины.

На ее левом берегу, расползясь между холмами и даже захватив некоторые, не самые крутые склоны, расположился мелкий районный центр Эль-Фернандо. Туда и направлял свою машину Рауль. Когда-то оживленный северный городишко, центр добычи марганца в Эккарте, после исчерпания залежей опустел, а персонал комбината разбежался по стране.

Расположенный в пяти километрах выше по течению Фернандины, неподалеку от ее правого берега, мертвый завод все еще притягивал взгляд. Рауль по привычке отыскал в промышленной пустыне будку проходной, где провел несколько лет после окончания школы, следя за контрольными мониторами. Между отвалами, почти уже ставшими холмами, посреди всего этого хлама зиял рукотворный кратер, который при «консервации» завода обмазали бетоном, чтобы дожди не вымывали последние крохи марганца в реку. Экологи едва ли не с лупой высматривали в нем трещины. Вот так и получился крутобокий, жутковатый водоем, искупаться в котором почитал за доблесть всякий фернандинский мальчишка.

Когда комбинат закрылся (под конец добыча марганца стала такой нерентабельной, что пришлось отдать все оборудование и землю в счет уплаты налогов), гаевская компания «Рыба и мясо» построила на противоположном от Эль-Фернандо берегу консервный заводик и стала снаряжать в море старый дрифтер «Каталония». Не пропадать же дешевой рабочей силе. Рауль одно время собирался завербоваться моряком, но передумал: длительное отсутствие женского общества угнетало его. Успев окончить за время работы на комбинате технический колледж имени Санчо Нуньеса, он как один из лучших учеников устроился на ремонтную станцию-66, принадлежащую корпорации «Антипов». В официальных бумагах этот «комплекс зданий» именовался сервис-центром, но иначе как станциями никто эти «центры» не называл. А Пабло, прежнего механика станции-66, переманила «Мясо и рыба» – он соблазнился моряцкой романтикой и сейчас надзирал за ходовой частью рыболовного судна.

Фонд имущества Северного округа от имени Долгового центра при Правительстве Эккарта 3 ноября 41 г. проводит торги в форме открытого аукциона по продаже следующего арестованного имущества:

– производственных помещений площадью 7, 461 тыс. м2 и прилегающей территории (площадь земельного участка – 8,419 км2), расположенных на правом берегу р. Фернандина, на расстоянии 5,1 км от нас. пункта Эль-Фернандо, в географической точке 67°14'11'' с.ш. и 24°55'03'' в.д. Начальная цена – 253,2 тыс. крон.

Участие в торгах оформляется заявкой с приложением документа, подтверждающего внесение задатка в размере 3% начальной цены на счет Отделения Долгового центра при Правительстве Эккарта.

Спустя полчаса полета от станции-66 Рауль нырнул в широкий проход между холмами и вырулил к стоянке окраинного кафе «Светоч». Бортовой компьютер показал, что спутник ДВС уже восстановлен, а значит, волноваться за сохранность флаера нечего.

Так что Рауль затолкал «дипломат» с пустыми пиропатронами под сиденье лишь для того, чтобы не мозолил глаза случайной попутчице, если таковая вдруг возникнет.

В «Светоче» уныло коротали часы пять-шесть безработных. Темная сцена в углу пустовала, а над баром горел единственный светильник, отражаясь от лысины Фиделя печальными бликами. На экране телевизора, занимавшего половину дальней стены, негромко вещала женская голова, и по мелькающим порой картинкам было ясно, что речь опять идет о вопиющей халатности спутниковой компании.