Пропавшая кузина (СИ) - Казьмин Михаил Иванович Страница 20

Так… Кто там еще у нас на роль похитителей претендует? Турки с их пристрастием к блондинкам в гаремах? Вообще никуда не годится. Эти тут похлеще поляков с плакатами смотрелись бы, одних шмоток и рож хватило бы. Да и с какой стати туркам переться в самый центр Европы, если такие потребности они привыкли удовлетворять морским пиратством или покупая живой товар у кавказских и туркестанских разбойников?

Так что, хочешь, не хочешь, а получается именно похищение с целью получения выкупа. Говорите, тут такого не бывает? Так все когда-то случается в первый раз. Вот, похоже, оно и случилось…

Дело потихоньку шло к вечеру, а там и к ужину с последующей укладкой на боковую, но тут по наши души явился полицейский с приглашением от фон Штеккена. Эх, надо было видеть, с какими лицами глянули на меня Альберт с доктором, когда полицмейстер дал им прочитать телеграмму из Регенсбурга! Из телеграммы следовало, что ни на въездах в город, ни на железнодорожной станции, ни в речном порту никаких людей, подходящих под описание пропавшей баронессы и ее похитителей, обнаружено не было. А значит…

— Что же, экселленц[20], вы оказались правы, — с полупоклоном признал доктор Грубер, и, предвосхищая вопрос полицмейстера, пояснил: — Граф Левской с самого начала утверждал, что похитители увезли баронессу в Пассау. Следовательно, завтра с утра и мы туда отправляемся.

— Ответа из Пассау я пока не получил, — фон Штеккен развел руками, — но теперь это не так и важно. На месте все и узнаете.

Когда мы вернулись в гостиницу, меня ожидал легкий шок. Доктор Грубер откинул крышку сравнительно небольшого сундука, стоявшего у стены, и они с Альбертом начали деловито извлекать оттуда целый арсенал, раскладывая его на столе. И арсенал, очень даже солидный — аж восемь стволов!

У меня пока как-то не было повода разобраться со здешним огнестрелом, за исключением проклятого литтихского штуцера, из которого убили Аглаю, но то, что я сейчас видел, явно представляло что-то особенное на общем фоне. Сначала мое внимание привлекли два карабина, стволы которых заканчивались раструбами. Помнится, в детстве (моем, а не Алеши) видел такие в мультиках и на картинках в детских книжках, там обычно ими были вооружены всякие разбойники. Оказалось вполне реальное оружие, Альберт называл его мушкетоном. Стреляли мушкетоны дробью, для чего и раструб — чтобы одним выстрелом поразить двоих-троих сразу, а если одного, то уж с гарантией. Опять же, по словам Альберта, в отличие от обычного карабина мушкетон удобно заряжать как во время езды верхом, так и в движущейся карете.

Еще два карабина назвать обычными тоже не представлялось возможным. Нет, они никаких раструбов не имели, зато у них наличествовали барабаны классического револьверного вида, так что каждый такой карабин был шестизарядным, что изрядно повышало его скорострельность. Четыре собственно револьвера на фоне такой оружейной экзотики смотрелись уже почти как родные.

Суровая действительность, однако же, быстро поумерила мои восторги насчет технического прогресса в здешнем оружейном деле. Заключалась упомянутая суровость в полном отсутствии привычных мне патронов. Впрочем, задачу обеспечить скорострельность оружия неведомый мне конструктор решил и без патронов, только вот решение оказалось, как бы это помягче выразиться, сложноватым — менять нужно было барабан целиком, снимая опустошенный и ставя на его место новый. А сами сменные барабаны предварительно требовалось снаряжать, чем граф фон Шлиппенбах с доктором Грубером сейчас и занимались. Работа, надо сказать, кропотливая — в каждое гнездо каждого барабана нужно засыпать строго определенную дозу пороха, вставить продолговатую свинцовую пулю в деревянном поддоне, заглубить ее шомполом, заодно трамбуя порох, затем вставить с обратной стороны капсюль. Если учесть, что всего им предстояло снарядить сорок восемь барабанов — по двенадцати на карабин и по шести на револьвер, то есть двести восемьдесят восемь гнезд, то изобретать патрон надо срочно. Ясно же, что его тут и так не сегодня-завтра изобретут, раз уж капсюли придумали, однако же понадеюсь, что смогу-таки оказаться первым, по той хотя бы причине, что уже имею представление, что и как там должно быть устроено. Почему понадеюсь, а не подам заявку прям завтра? А куда, скажите, подавать? В баварский аналог нашей Палаты новшеств и привилегий?! Вот уж фигушки! Это надо патентовать дома, а то у немцев патроны появятся раньше, чем у нас. С ними вроде никакой войны нам не грозит, но мало ли…

Доктор Грубер извинительно напомнил, что не знал о моем участии в деле, собирая оружие в поездку, и предложил перераспределить имеющиеся стволы. Это что же, каждому из них с Альбертом полагалось по карабину, мушкетону и паре револьверов? Интересно живут в Восточной Пруссии, если у тамошних такие представления о сборах в дорогу! В итоге решили, что Альберт и доктор, как более привычные к огнестрелу, возьмут по карабину, мушкетону и револьверу, а пара револьверов достанется мне.

Альберт показал, как менять барабан, благо, барабаны револьверов и карабинов были унифицированы вместе со способом установки, а заодно и устроил мне тренировку под своим чутким руководством. Так, отжать защелку фиксатора, энергичным наклоном оружия влево откинуть барабан, снять его с оси, надеть новый и резким ударом ладонью поставить на место, при этом услышать характерный щелчок, подтверждающий правильную установку и фиксацию барабана. В принципе, ничего сложного, если не считать того, что барабаны довольно увесисты, а таскать их придется на себе. Впрочем, Альберт пояснил, что все их навьючивать на себя не надо, только половину, а остальные сложат в отдельный короб.

Собственно, попасть в Пассау можно было и по железной дороге, но расписание поездов нас не сильно устраивало, решили нанять экипаж, вот Альберт с доктором таким интересным образом и собирались в дорогу.

— Уверен, что нам это пригодится? — спросил я Альберта, кивнув на стол с оружием.

— Не знаю, — от снаряжения барабанов он не отвлекался, — но мы у себя так привыкли.

— Что так? — мне стало интересно.

— Поляки, — меланхолично пояснил граф.

— Разбойники, что ли?

— Контрабандисты и браконьеры, — Альберт все же на время оторвался от туповатой работы. — Но если встретят легкую добычу на двух ногах, долго сомневаться не станут. Наши егеря и драгуны их, конечно, гоняют немилосердно, пойманных вешают так, чтобы было видно с польской стороны, но все же с оружием в лесу и рядом как-то спокойнее.

Да уж, вот они, прелести пограничной жизни… А понадобится ли нам этот арсенал? Попытавшись обратиться к предвидению, я, однако, наткнулся на глухую завесу неопределенности. Что ж, выезжать нам завтра утром, тогда и попробую еще.

…Погода к утру ощутимо испортилась — заметно похолодало и в воздухе повисла мерзкая сырость, напоминающая мелкий моросящий дождик, но заказанная повозка была уже подана к гостинице, так что хочешь, не хочешь, а пришлось выбираться из тепла и уюта на холод и сырость. Немного утешил солидный вид транспортного средства — нас ждал открытый экипаж темно-серого цвета со складным кожаным верхом, уже поднятым по случаю плохой погоды, на подрессоренном ходу, с четырьмя холеными и откормленными лошадиными силами. Под стать экипажу был и его водитель, извините, конечно же, кучер Герхард Мюллер, этакий типичный баварец, жизнерадостный краснощекий здоровяк, одним своим видом начисто опровергающий все теории о вреде употребления в изрядных количествах пива, свинины и мучного. Хотя что-то я в этом мире таких теорий пока и не слышал. Чемодан с пожитками доктора Грубера тщательно пристегнули ремнями к багажной полке сзади, нашим с Альбертом саквояжам и сумкам, как и стволам вместе с коробом запасных барабанов, нашлись места в пассажирском отделении. Чтобы уберечься от сырости, а заодно и прикрыть от лишних глаз наше снаряжение — револьверные кобуры, подсумки с барабанами, шпагу у графа, шашку у меня и длинный охотничий нож у доктора Грубера, мы надели только-только вошедшие в моду непромокаемые плащи Чарльза Макинтоша. Да, сколько плохого ни говори об островитянах, и вполне заслуженно, умения совмещать в одежде практичность и элегантность у них не отнимешь. Да и ладно, хрен бы с ними, с теми островитянами… Забравшись в экипаж, мы разместились на вполне удобных сиденьях, Герхард, также облачившийся в плащ Макинтоша, занял свое рабочее место, и наша повозка тронулась в путь под лихой посвист кучера и веселое щелканье кнута.