Королевство ангелов - Мария Кущиди Страница 20

Причесав свои легкие волосы, девушка собрала их в тугую косу, повязала внизу атласную белую ленту и вышла в коридор. Поместье уже наполнилось гамом, топотом и полноценной жизнью, которая была так привычна сестрам с самого раннего детства.

Казалось, бывшая ситуация с тенью, Вальямом и дворецким была в каком-то дурном сне, если Солия внезапно не услышала, как из библиотеки доносится непривычно грозный голос отца. Она не могла не заглянуть в это свирепое пространство. Девушка никогда ранее не слышала, чтобы ее любимый, добрый папенька позволял себе как-то измениться в голосе, в поведении, стать не таким, каким его привыкли видеть родные.

Немного отворив дверь, девушка увидела, как Дориан, этот достаточно грузный, плечистый мужчина, своим огромным кулаком ударил какого-то незнакомого ей мужчину, а после грозно и неестественно выкрикнул что-то в роде его персонального ругательства.

Лицо ее папеньки было искажено злобой, и он уже не был тем человеком, который всегда обнимал своих дочерей. Это был не он, а кто-то вне его существа. Как можно было поверить, что такой добряк, как он, мог навредить кому-то, повысить голос? Нет, это точно был не он. Но глаза Солию не обманывали, да и зрение, слух у нее были отменными. Но не может же быть, чтобы все это оказалось правдой?

Сердечко ее екнуло, закричало и вмиг снова умолкло. Девушка, заметив, как неизвестный ей человек, пошатываясь на ногах, направился к выходу, как ошпаренная кипятком кошка бросилась в угол, к лестнице. Рядом раздались быстрые, тяжелые шаги. Солия осторожно посмотрела на того, кто к ней приближался. Это был мужчина лет тридцати.

Держась за сердце, он тяжело дышал, едва стоял на ногах. Девушка улыбнулась ему, и незнакомец, увидев это, поздоровался с ней, как будто ничего не было в той злополучной библиотеке всего пару секунд назад.

Солия не понимала, в чем же здесь было дело, поэтому решила узнать все именно от этого мужчины.

Тенью проскользнув на первый этаж, на котором, слава богу, никого не было, Солия вышла на улицу. Человек уже собирался уезжать, как она тут же окликнула его. Мужчина испугался, лихорадочно посмотрел назад.

− Постойте, пожалуйста. У меня есть к Вам разговор.

Мужчина опасался чего-то и, как только к нему приблизилась Солия, нервно засуетился.

− С-солия? Что Вы хотели от меня? – голос его был тихим, подавленным; было видно, он чего-то очень сильно боялся.

− Да. Как Вас зовут? Я впервые вижу Вас в нашем доме. У Вас какое-то дело с моим отцом?

Услышав последнее слово, человек тяжело задышал, но сумел все же перевести дух, настроившись на разговор с прекрасной особой.

− Пожалуй, мое имя Вам будет неинтересно. Прошу Вас, оставьте идею узнать его. Оно ничего Вам не принесет. Я и Ваш о-отец… Я его верный друг и союзник в издательском доме. Он не говорил Вам обо мне, и это понятно. Господин Дориан не любит выносить дела работы в дом.

− Друг? Союзник? – У Солии нервно поднялась одна бровь. – Я видела, как он Вас избил. Почему?

− Из-избил? – Мужчина тяжело сглотнул слюну, которой он, судя по его выражению лица, хотел подавиться. − Н-нет, юная Солия. Все не так. Вам показалось. Извините, но мне пора. Дела не ждут, сами понимаете.

− Но мне точно не показалось.

− Прошу Вас, не говорите об этом. Вам не понять все равно. Всего Вам доброго.

Мужчина так быстро исчез из взора девушки, что она и не поняла его намерений. Он просто хотел исчезнуть, как исчезают тени при восходящем солнце. Эта странность была естественная для него, но совершенно дика для Солии. Она вряд ли могла найти ответы на свои вопросы, которым уже не хватало места в ее маленькой головке.

Оставшись одна во дворе поместья, она долго думала о том, что произошло. Неужели юный граф был прав насчет ее отца, и все эти слухи вовсе не являются слухами? Но как так могло случиться все? Почему все это время она видела рядом с собой другого человека, которого считала своим отцом?

Вокруг царил обман, и Солия сомневалась уже даже в истинности своих собственных мыслей. Она не могла предвидеть будущее своих действий, но и это уже было вне нашей с вами истории.

В управлении Дориана был большой издательский дом и ткацкая фабрика, которыми он умел руководить. Точность и строгость по отношению к работе помогала ему не упасть в пропасть безликости, стать типичным руководителем, для которого в первую очередь была важна лишь сумма, которую он сможет заработать. Дориана не волновало пополнение своей бюджета, хоть он и любил трать крупные суммы денег на своих дочерей и супругу. Большое значение для него занимало создание и поддержание авторитета, потерять который он боялся больше собственной смерти. Он бы никогда не простил себе стать никем, и это давно стало его главной, хронической болезнью.

Его соратники по работе давно признались себе: даже после смерти этот великий человек, каким он себя видел и внушал остальным, будет добиваться уважения у самого дьявола. Почему не у бога? Глава семейства Миллиал слишком грешен и тщеславен, чтобы попасть в рай. Однако это была темная сущность отца миловидных сестричек, о которой им никогда не следовало бы узнавать. Дориан так сильно беспокоился о своей темной душе, что мастерски прятал ее за маской любящего, доброго отца, в искренности которого не было и сомнений. Но Вальям был прав, говоря о нем жуткие для ушей Солии вещи. Этот человек двулик, как коварный бог Янус. Он проживает в двух измерениях, в каждом из которых он принимает разные обличия, выгодные для его жизни, для его работы и крепкого авторитета.

Эта была вторая сторона Дориана, и сегодня его старшая дочь, которая раз уж возьмется за дело, то обязательно найдет правду, узнала о его истинном обличии. Но что делать ей теперь, когда сама стала свидетелем жестокости своего родителя по отношению к его коллеге? Стоит ли рассказать все матери? Сестре? Самому отцу? Может, стоило бы поговорить с ним об этом, найти причину его странного разветвления? Но Солию лихорадило от одних только мыслей об этом, и она пообещала похоронить эти воспоминания, мысли как можно скорее, как можно глубже в подвалах своего сердца.

Но во время завтрака она все время едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться, видя, как ее любимый отец от души смеется, снова