Ведьмин корень - Ирина Владимировна Скидневская Страница 20

То выпячивая губы, то хищно скалясь, женщина вертится на месте. Под её голыми ступнями тает снег, от горячего тела валит пар. Он не сразу понимает, что она свистит. Страшный оскал делает её красивое лицо безобразным, но он узнаёт её, она из их села: тонкий шрам через левую щеку, живёт одиноко, возит в Дубъюк на продажу грибы и ягоды. С дерева падает мёртвый бельчонок, и ведьма-свистуха широко разевает рот – смеётся.

Она упивается своей властью, она чувствует себя совершенно раскованно. Невозможно, чтобы кто-то рядом с ней выжил, застигнутый её пронзительным свистом. Он не действует на змей и насекомых, но проникает в мозг существ более развитых. Это всего лишь колебание воздуха, распространяющееся далеко вокруг, но к нему прилагаются несколько заветных слов, приправленных её яростью, и – сколько в нём скрытой мощи… Не так давно она свалила кабана, и её сила стремительно прибывает, особенно в последние дни, когда к заклинаниям прибавились человеческие жертвы, молодая кровь. Ей надо лишь научиться управлять этой силой, выбивая из людского стада нужную цель. Такое оружие опасно и для неё самой: круговой свист не позволяет ей разгуляться в городе, там она должна быть осторожной, чтобы не зацепить главных кошек и их отпрысков, ведь Хранителей ещё никто не пересвистел…

Её таланты проросли из заклинаний, полученных от бабки, и ей дали понять, что в ней нуждаются, её поддержат – если она доведёт до совершенства свои поражающие навыки и сможет убить самого неуправляемого кота – Дикого. А пока за ней наблюдают, прикидывают, на что способна. На многое! Она уже прыгает, а скоро сможет парить, появляясь по ночам там, где никто не ждёт.

Она улыбалась своим мыслям, когда пуля скользнула по её виску. Вторая задела макушку и тоже не убила – ведьма лишь испуганно присела. Чертыхаясь, он отвалился назад, в дупло, чтобы перезарядить ружьё. Он не понимает, почему промахнулся, не знает по молодости лет, что ведьму убить не так-то просто. Он снова выглядывает из дупла, но ведьма уже далеко – скачет по-звериному вдоль ручья. Выстрел за выстрелом! Он преследует её до старой охотничьей заимки с наполовину ушедшей в землю избушкой, которую невесть когда сложили из привезённых сосновых брёвен. Он обходит дом кругом. В дровянике несколько ветвей железного дерева, из трубы валит чёрный дым с особенным горько-кислым запахом – этой ведьме-свистухе доступно почти невозможное: она умеет разжигать железную щепу.

Я слышу стоны, доносящиеся из избушки, он – нет, но на самом пороге избы у неё сильно закровили нанесённые им раны, он смотрит на красный снег и, стиснув зубы, вспоминает ребёнка на саночках в стылом лесу. От гнева его силы удваиваются. Он подтаскивает тяжёлую ветку железного дерева и подпирает дверь, потом забирается на крышу, поросшую толстым слоем мха, и затыкает трубу свитером, который снимает тут же. Спустившись, ждёт. В избушке одно оконце, он притаился у бревенчатой стены и почти не дышит. Летят осколки разбитого стекла, и вместе с клубами дыма, обливаясь кровью, свистуха лезет в окно, у неё ненавидящие глаза, раззявленный в кашле рот. Она хотела бы убить его своими проклятиями, но напрасно старается, он её не слышит и дважды стреляет в упор, в голову и в грудь. Она валится на землю и затихает. Утром она разожгла железную лучинку, чтобы отнести покупателю, но не успела, и теперь та постепенно разрушает её магию.

Для надёжности он связывает ей руки и ноги, потом лезет на крышу и вытаскивает из трубы свой почерневший свитер. Распахнув дверь, стоит и ждёт, когда из избы выветрится дым.

Он не видит того, что вижу я: на огромном железном дереве, нависающем над поляной, сидит серая птица не крупнее голубя, невзрачная, с маленькой вертлявой головой. Она похожа на настоящую и на вид безобидна, но меня не обманешь. Я много раз видела её в своих видениях и знаю, на что способна птица-злейка. Лучше бы с ней никому не встречаться.

Он входит в избу, но я не последую за ним в это мерзкое логово, ни за что. Бедный парень. Он не был готов увидеть то, что увидел, и выскакивает наружу. Его тошнит.

Затащив тело ведьмы внутрь, он снова подпирает дверь и поджигает дом.

…Пожар постепенно утихает. Он подходит ближе к тлеющим углям, оглядывает пепелище. В обвалившемся очаге пылает щепка железного дерева, она будет гореть долго, в течение нескольких недель.

Он ищет глазами свой брошенный на землю рюкзак и ружьё, а за его спиной, из дыма и угара, медленно встаёт живая и невредимая ведьма, на ней ни следов крови, ни сажи, глаза чёрные, безумные, волосы развеваются на ветру. Он оборачивается и натыкается на её полный ненависти взгляд. Он бросается на неё с голыми руками! Какой он… какой бесстрашный! Только руки его хватают пустоту, перед ним призрак. Этим она отвлекает его – чтобы он не видел, что её спёкшееся тело перекатывается по земле, как бревно, в сторону от пепелища. Её магия всё ещё сильна.

Он срывается с места и, пока огибает груду углей и догорающих балок, из обугленного кокона выползает змея. Птица камнем падает вниз и когтистыми лапами подбирает эту скользкую тварь – хочет спасти, унести отсюда. Но он уже рядом… в высоком прыжке хватает змею за голову и – отрывает её!

В красноватых глазах змеи теплится жизнь. Он бросается к очагу и кладёт змеиную голову на жгучий огонь железной щепки. Красные глаза лопаются, извивающееся в когтях птицы безголовое тело безжизненно повисает – её магия разрушена. Плачь, птица-злейка. Если можешь, плачь железными слезами.

Но она не приучена плакать, она преображается, увеличивается в размерах: крылья удлиняются, клюв и когти вытягиваются и обретают немыслимую остроту, секунда, и она бьёт в морозном воздухе громадными трескучими крыльями, а потом бросается на него и пускает в ход свой смертоносный арсенал. Это месть. Он бежит от неё, но падает и лежит на снегу, сжавшись в комок и истекая кровью. Злейка продолжает атаковать, нанося удары один страшнее другого. Если он отнимет руки от лица, то лишится глаз.

Она нанесла последний удар и улетела, когда он затих. Знала, от таких ран ему не оправиться.

Невыносимо оставлять его в этот тяжёлый, последний его миг, но меня тянет проследить за птичкой-невеличкой. Она летит на север, долго и не отдыхая – железу не нужен отдых – и наконец влетает в небольшое круглое