Последний из рода Демидовых - Борис Ветров Страница 20

— Хватит пялиться, господин!

Я с неохотой отвернулся. С другого конца зала стоял Нохай и держал в руках лёгкий меч.

— Господин⁈ — на заспанном лице слуги читался немой вопрос: «Какого хрена здесь произошло⁈»

— Всё кончено, Нохай! Князь Сан-Донато — мёртв.

— Вы уверены? Но как вам удалось⁈ — глаза слуги полезли на лоб.

— Поставь мне чай, как ты умеешь, на травах. Я очень устал!

— Слушаюсь, — слуга без вопросов поклонился и отправился на кухню.

Я поплёлся за ним, ноги еле слушались, а усталость навалилась сама собой. На кухне я присел на стул и беспричинно уставился в репродукцию картины Леонардо да Винчи «Тайная встреча». Неужели в мире магии люди верят в бога? Хотя…

Я задрал рукав и уставился на два оставшихся шрама. На душе стало немного легче. Избавиться почти без усилий от одного из губителей рода, повод для радости! Тем более что это не сулило особых проблем.

Я и не заметил, как передо мной оказалась чайная чашка с ароматным травяным чаем. Я взял её двумя руками и легонько подул на поверхность воды, а следом отпил с самого края, опасаясь обжечь губы.

Нохай сидел напротив меня, как Хатико, и не моргая, чего-то ждал. Когда я покончил с чаем, слуга коротко спросил:

— Рассказывайте, господин? Как вам удалось победить «мастера» без навыков владения внутренней энергией?

— А… ну я его спровоцировал, ты же помнишь, как ты ездил по юристам и распространял мою просьбу?

— Это я понял ещё вчера вечером. А как вы его победили? — терпеливо, но настойчиво повторил свой вопрос Нохай.

— Ну я всё просчитал… — уклончиво ответил я. Говорить о том, что я ухлопал на это две очень ценные жемчужины, очень не хотелось.

— Как⁈

— Ладно! Ладно! Я скормил ему две жемчужины, привезённые отцом с Васюганских болот.

— Вы пожертвовали двумя жемчужинами, чтобы убить князя⁈ — слуга подвис, как старый компьютер и отказывался реагировать на внешние раздражители секунд пятнадцать, — Это, с одной стороны, — невероятная глупость, а с другой — гениально…

— Нет, ну а что я должен был сделать? Умереть и оставить дядюшке все четыре жемчужины? Или применить Магию Крови, чтобы меня поймала инквизиция, а дядюшке опять же достались жемчужины… Я решил воспользоваться возможностью…

— Вы всё правильно сделали, господин! Я бы никогда до такого не додумался: отравить врага тем, чего он больше всего желал… — Нохай ещё раз на миг подвис, — вы сказали, что скормили ему эти жемчужины… что это значит?

— Ну, я ждал, когда представится удобный момент, чтобы применить заклинание, и потом запихнул беспомощному князю жемчужины в рот. — сумбурно рассказал я произошедшее.

— Да, так они действительно усваиваются лучше. А это, в свою очередь, с большей вероятностью убило бы вашего дядю! А где сейчас тело? — слуга перевёл на меня вопросительный взгляд.

— Он примерно в шестидесяти метрах под землёй, плескается в болотной тине.

— Его придётся достать, господин. И предъявить представителям власти.

Это я и сам знал, а раз слуга такой грамотный, то пусть он этим и занимается!

— Нохай, раз ты разбираешься во всех нюансах, то я поручаю тебе вызвать полицию и всё им по форме доложить. И да, я хочу, чтобы ты всё сфотографировал на хороший фотоаппарат. Весь ущерб, который нанёс усадьбе князь Сан-Донато. И постарайся найти место, где именно проник покойный дядюшка, и его тоже сфотографируй. А ещё ничего не трогайте с Гердой до прибытия криминалистов. Ты понял⁈

— Господин, где вы работали в той жизни, я не запомнил? — слуга хитро прищурился и, растягивая слова, спросил, — Кажется — Кэ-Гэ-Бэ?

— Неважно! — отмахнулся я.

Раздался звонок, мы с Нохаем переглянулись.

— Я открою, — сказал слуга и уже было поднялся со стула.

— Нет. — остановил я его, — Я сам это сделаю!

— Но…

Я уже шёл к входу. Резким движением распахнул входную увесистую дверь. Солнце только появилось на горизонте. Сколько сейчас времени, семь утра? Передо мной стоял почтальон в синей фирменной фуражке с надписью Имперская Почта. Старик лет шестидесяти укоризненно посмотрел на меня, вся одежда представляла собой обгоревшие лохмотья, но не позволил себе ничего лишнего:

— Вы граф Демидов? — с сомнением в голосе спросил почтальон.

— Я! Вы извините… — начал было я, — У меня столько всего случилось за последний час…

— Ничего. — бесцветным голосом ответил он, — Заказное письмо на имя Клемента Аристарховича Демидова. Это вы⁈

— Да, я! — непонимающе ответил я.

— Прошу вас, граф, распишитесь вот здесь и вот здесь. — почтальон достал бланк и протянул его мне.

Я послушно заполнил форму.

— Вот ваше письмо!

Он вручил мне конверт.

На конверте тонким каллиграфическим почерком было написано: «От Александра Николаевича Морозова лично в руки Клементу Аристарховичу Демидову.».

Я не стал вскрывать конверт, а вместе с ним проследовал на кухню. Герда успела переодеться и сидела на одном из стульев, Нохай стоял.

— Письмо. От барона — Александра Морозова, — сказал я и вскрыл конверт.

Я не стал скрывать содержимое конверта и сразу зачитал вслух:

'В связи с трагическими событиями, постигшими вашу семью, приношу вам свои искрении соболезнования.

Но это, безусловно, трагическое событие заставило пересмотреть условия проекта, заключённого с вашим, ныне покойным, батюшкой. От лица союза банкиров и меня лично, как главного заимодавца, прошу выплатить всю ссуду, взятую вашим отцом на дорогой и трудоёмкий проект, осуществляемый им на территории Васюганских болотах. Сумма равна одиннадцати миллионам Российских рублей.

Согласно договору, проценты выплачивать не следует, лишь тело долга! По стандартам, принятым в Российской империи, на это вам отводится две недели со дня получения уведомления.

Приношу свои искренние извинения за доставленные неудобства!

Барон Александр Николаевич Морозов.'

Напротив фамилии стояла размашистая подпись. Меня что-то смущало, и тут я вспомнил: Морозовы были боярами, а не баронами!

— Это с каких пор Морозовы бароны? — поинтересовался я.

— В тридцатых годах за Артемия Морозова вышла баронесса фон Оффенберг, имени не помню, но с тех самых пор род Морозовых получил титул баронов. Вот только радости это им не принесло… — в своей меланхоличной манере ответил Нохай.

— А почему не принесло радости? — решил уточнить я.

— Дурная кровь. После