Игорь Шенгальц - Сыщик Бреннер Страница 20

Я же сел на каменный пол и привалился к стене. День выдался на редкость суматошным, признаюсь, устал я изрядно. Костас расположился рядом со мной. Сейчас он выглядел значительно лучше. Из его глаз почти исчез страх. Как видно, сказывалось присутствие сестер. Женщины, да еще молодые и прекрасные, во все времена одним своим видом вдохновляли даже самого трусливого мужчину на подвиги и свершения.

Константин прикрыл глаза, отдыхая, а я вытащил из кармана странный пистолет. При внимательном рассмотрении он показался мне еще более удивительным, чем прежде. Литая массивная рукоять, которая так удобно ложилась в руку, цельная трубка-ствол, хитроумный боковой предохранитель, еще один непонятный рычажок и выступ-курок. Пистолет не разбирался – по крайней мере, я не смог понять, как отсоединить ствол от рукояти. Даже как вытащить магазин, я не догадался, хотя провел с оружием в руках всю свою сознательную жизнь. Конструкция была совершенно нетипичная, изумительная и поэтому загадочная.

– Это «дырокол», – пояснил Костас, следя из-под полуприкрытых век за моими манипуляциями. – Если выставить его на полную мощность, то прошибет насквозь кирпичную стену с двадцати шагов, что уж говорить о человеке… Второй рычажок – это регулятор. Обычно хватает и среднего положения.

Меня слегка передернуло, лишь только я представил, что случилось с тем стрелком, в которого я попал из этой штуки. Регулятор был выставлен на максимум.

– Как он действует? Чем стреляет? Как вытаскивается магазин?

– Принцип работы я не знаю, да это мне и не нужно. А как работает, вы и сами уже проверили. Магазин не вытаскивается. Его там вообще нет. Стреляет чистой энергией, число зарядов неограниченно. В чистке и прочем уходе оружие не нуждается. Бери, что называется, и пользуйся!

– И все же…

– Бреннер, вы же не спрашиваете у инженеров, как работает переговорник или благодаря чему ездят мехвагены. Вы просто пользуетесь ими, и все! Вот и тут – стреляйте на здоровье!

Кстати, с переговорниками и мехвагенами Костас попал в самую точку. И в том и в другом случае, несмотря на различие устройств, было общее. А именно – генератор энергии, или энерготанк, как его еще называли, основа работы обоих устройств. В переговорниках они были совсем крошечные – размером с таблетку, в мехвагенах – массивнее, но главное – ни один человек, за исключением особо приближенных имперских инженеров, не знал принципов их работы. При попытке разобрать энерготанки или каким-то образом воздействовать на них те попросту взрывались, саморазрушаясь и разрушая все вокруг, так что этот секрет – главный секрет империи – оставался нераскрытым до сих пор.

Каждый энерготанк переговорника или мехвагена имел свой срок действия, обычно не превышающий года, а приобрести новый на замену можно было только в Руссо-Пруссии у представителей особой инженерной имперской службы. Именно это и принесло империи процветание, сделав ее самой преуспевающей страной на мировой политической карте, причем произошло это за весьма короткий срок. Ведь мехвагены, переговорники, да и другие современные устройства успешно продавались во всем мире, а энерготанки производили только мы.

Кстати, поговаривали, что кайзер-император планирует перемонтировать весь боевой флот, оснастив корабли особыми энерготанками, еще более мощными, чем использовались в мехвагенах. Да и не только флот! Велись разговоры и о новейших разработках сухопутных смертоносных систем, и о воздушном флоте. Случись такое – и кайзер-императорская армия станет сильнейшей в мире.

И сейчас, крутя в руках оружие, способное пробить кирпичную стену и запросто убить человека, я представлял, что случится, если такие «дыроколы» попадут на вооружение регулярной армии.

– Я оставлю его у себя, – уведомил я Костаса, тот лишь безразлично кивнул, а я сунул «дырокол» в карман.

Девушки отошли на десяток шагов от нас, выгуливая котенка. Самый подходящий момент, чтобы поговорить по душам.

– Послушайте, Константин Платонович, – негромко начал я, – это вы убили директора театра?

Вот тут великокняжеский сын наконец широко распахнул глаза и даже чуть привстал от волнения, но я жестом велел ему сесть обратно, чтобы не привлекать внимания близняшек. Незачем им слушать наши разговоры.

– Нет! Это не я! Клянусь!

– Но вы видели того, кто это сделал?

– Видел, – согласился Костас, его взгляд вновь потух, стал безразличным. – Это все она…

– Кто – она? – не сразу понял я.

– Белла, это она его убила.

– Может, не стоит наговаривать на несчастную девушку? – предложил я, прищурившись. Очень уж мне не нравились лгуны, пусть даже их дядя – сам кайзер-император. – Она не сумела бы ударить с такой силой, чтобы убить крепкого мужчину с одного удара. Это попросту невозможно.

Но Костас лишь пожал плечами, отвернувшись в сторону.

– Зачем мне врать вам, Бреннер?

– Вам виднее зачем. А вы знаете, что она носит ребенка? Вашего ребенка!

Он вздрогнул всем телом. А когда вновь посмотрел на меня, то опять, в который раз за этот долгий вечер, я увидел в его взгляде лишь глубочайшее отчаяние.

– Тем хуже для нее… и для меня. И уж точно – для ребенка.

Константин замолчал, вновь отвернувшись от меня, и большего я из него вытянуть не сумел.

XI. Фора

Дальше все шло как по маслу. Мы еще с полчаса блуждали по подземным галереям, пока наконец не выбрались наружу. Дождь все не прекращался, но, к счастью, мы оказались недалеко от цели.

Я решил, что в данных обстоятельствах лучше всего и для сестер, и для Костаса будет укрыться в надежном убежище и переждать там. И одно такое убежище у меня на примете имелось.

Феликс Мстиславович фон Шиллер, мой старинный приятель, происходил из древнего дворянского рода. Однако еще прадед его обеднел настолько, что не оставил своим наследникам ничего, кроме знатного имени. С тех пор фон Шиллеры так и не разбогатели, но честно служили стране. Феликсу повезло: он выжил, пройдя несколько войн, после работал в полиции и сейчас, находясь в почтенном возрасте шестидесяти семи лет, доживал свой век спокойно, проводя дни за любимым занятием – рыбалкой на ближней речке. Вечерами же он читал, наверстывая упущенное за годы службы, когда и на сон времени порой не хватало. Феликс Мстиславович прежде не имел ни жены, ни детей и только в последние годы сошелся с вдовой почти столь же почтенного возраста, которая так же, как и он, осталась на старости лет одна. Вдова чудесно готовила и боготворила статного и крепкого, несмотря на возраст, Феликса, а тот радовался непривычно тихим, по-семейному спокойным вечерам, необременительной компании супруги и не думал уже, что на его веку случится нечто экстраординарное.