Виталий Сертаков - Останкино 2067 Страница 20

В это место приглашают немногих.

«Комиссарша» здесь не на службе, ее бульдожья хватка чуть мягче. Но в ее опухших стальных глазах такое выражение, что хочется побыстрее выйти и закрыть за собой дверь.

– Это Коко, она здесь главная, – представляет Клементина, стряхивая пепел на ковер. – Говори, я от нее не скрываю. Когда я перестану ей доверять, я ее зарежу.

Полонский и Коко несколько секунд разглядывают друг друга. Мужчина думает, что давно не встречал такой смеси целомудрия и обжигающей порочности. Тоненькая блондинка сидит на барном табурете непринужденно, одной ногой переплетясь с хромированной ножкой, другую ногу поджав и положив щеку на голое колено. На ней очень короткие кожаные шорты и роскошный свитер из ангоры с высоким воротником. Глаза прикрыты зеркальными очками с фиолетовыми стеклами, а когда она отворачивается взять со стойки сигарету, на шее становятся видны следы укусов. Ни за что не скажешь, что девочка ворочает крупными делами.

Януш достает папку.

– Это моя жена, снимки сделаны в женском пансионе «Ирис и карамель» и…

– Я вижу, где сделаны снимки, – вздыхает блондинка.

– Коко, именно поэтому я пока не хочу в этом копаться официально, – вступается Клео. – У меня частная просьба. Вероятнее всего, жена нашего приятеля просто выбирает не тех друзей.

На снимках Ксана отснята почти в полной темноте, среди лиловых сполохов на кирпичной стене. «Стрекоза» не пыталась подключить видеоадаптер, даже покадровую съемку вести было непросто.

– Я знаю, на кого ты горбатишься, блондинчик. Но частных просьб не бывает. Все завязано, не согласен? – Коко передает дознавателю граненый стакан и листочек с цифрами.

– Ровно пять тысяч. – Януш переводит деньги на счет, указанный в записке. – Я надеялся, что… что вы имеете отношение к «Ирису и карамели».

– Я ко многому имею отношение, но тебя мои отношения не коснутся, пока не раздавишь «стрекозу». Тебя предупреждали, чтобы не брал с собой подлых ментовских штуковин?!

Чертыхаясь, Полонский велит камере опуститься на ладонь. Пока он с тоской уничтожает ценнейшую следящую аппаратуру, пять тысяч евро исчезают, а Клементина разворачивает к нему один из скринов:

– И кто из них твоя жена?

– Моя жена – слева. Но нам нужна эта рыжая рядом с ней. Эта рыжая замешана в убийстве нашего перформера.

– Мне наплевать на вашу телевизионную кухню, – отмахивается Коко. – Если эта крошка не федеральный агент, за пять штук ты получишь ее живой.

Скрин поделен на шесть фрагментов, в каждом идет сверка изображения рыжей девушки, обнимающей Ксану, с возможными двойниками.

– «Ирис и карамель»… – хихикает Клео. – Такты позволяешь своей жене посещать это милое гнездышко?

– У нас контракт на гостевой брак, – вяло оправдывается Полонский.

– То есть по шестому пункту у твоей киски полная свобода?

Януш потирает лоб. Словно тысячи иголочек колют череп изнутри. Он никак не может сосредоточиться на словах собеседницы. Он слышит вопрос, но никак не может найти ответ.

– Что с тобой, Януш? Ты не помнишь, как выглядит твой собственный контракт?

Он не помнит.

Сердце бьется все скорее, дознаватель вытирает вспотевшие ладони о брюки. Он понятия не имеет, где лежит этот чертов контракт. Он должен быть, просто обязан находиться в сейфе среди важных документов. Зашитая папка, в ней пачка бумажных листов, пластина из полиэтилена и герметично упакованный чип.

– Я свяжусь с донной Рафаэлой, – подводит итог Коко. – Одного тебя не пропустят в «Ирис», поедешь со мной.

– И не дай бог, попытаешься потрогать ее задницу, – пристрелю обоих! – добавляет госпожа подполковник.

Поиск завершен. Навстречу Янушу разворачиваются сразу три трехмерных полотнища. Дознаватель чувствует себя раздавленным. Здесь не просто «Ноги Брайля» во всей красе, здесь гораздо больше информации. Совсем не то, что он ожидал.

Гораздо хуже.

– Расстроился, капитан? – участливо склоняется Клементина. – Баб любить надо, а не контракты с ними подписывать.

Ксана с рыжей девчонкой. Чокаются, пьют на брудершафт.

Ксана с двумя похожими толстыми блонди, трогает чью-то оголенную грудь.

Десятки застывших мгновений. Ксана в офисе. Непонятно где, он там никогда не был.

Ксана платит штраф за неправильную парковку.

Ксана на улице, сидит в незнакомом лимузине. Очень дорогая машина, с бензиновым движком. Она еще не вышла, только выставила одну ногу за порог. Держит в руке пачку бумаг и что-то темпераментно доказывает мужчине, сидящему в глубине салона.

– Заметил соперника, Януш? – участливо интересуется Клео.

– Нет, не соперника… Откуда у вас этот снимок? – вырывается у него. Януш тут же жалеет, что спросил, но госпожа Фор в приветливом настроении.

– Дурацкий вопрос для бывшего мента. Ты не находишь, киса? – Она трогает губу Коко. – Присмотрись, лапушка. Это выезд из подземного гаража под Лубянкой.

Точно. Теперь он узнает, просто ракурс необычный. Всегда немного странно выглядят снимки, сделанные с мобильных камер, которыми федералы окружают объекты государственной важности. Дознаватель думает, что легкости, с которой эта бандитка Коко нашла компромат на его жену, все мы обязаны ядерному взрыву у берегов Калифорнии. Если бы не купленная террористами в России бомба, до смерти напугавшая Америку, федералы бы не протолкнули в Думе свои требования по безопасности. Уже много лет вопрос не обсуждается: «стрекозы», «жуки» и «черви» повсюду. Сложно сказать, где их нет, поскольку сложно сказать, где нет угрозы государственным интересам. Первые летают, вторые бегают, третьи лезут из-под земли, подкапываются и прогрызают ходы в бетоне.

Разумеется, в интересах национальной безопасности.

– Твоя киска тебя удивляет, да, блондинчик?

Итак, лимузин остановился в неположенном месте, всего на несколько секунд. Возможно, именно Ксана была виновата в том, что машиной заинтересовалась ближайшая «стрекоза», патрулировавшая выезд из гаража. Женщина замешкалась, не вышла вовремя, что-то втолковывая своему флегматичному спутнику. Мужчина сделал все, чтобы его не смогли опознать. Когда дверь открылась, он откинулся на кресле; лицо почти целиком находится в тени, освещен наискосок лишь край подбородка и участок шеи над сиреневым воротничком. Спутник Ксаны не вел себя как преступник, ему некого бояться; судя по жесту, он привык к назойливому вниманию журналистов…

Дознаватель не может выдавить ни слова.

– Донна Рафаэла ждет. – Коко заканчивает разговор по одной из линий, поднимает на Януша черные зеркала очков. – Что надо сказать, лапушка?

Полонский помнит, сколько денег он тут оставил, но это не мир Клементины, это мир ее темных подруг.