Всеволод Глуховцев - Пурпурный занавес Страница 20

Думать не думалось, но на душе по-прежнему было хорошо, этаким расплывчатым фоном. Николаю хотелось, чтобы это состояние длилось и длилось… и оно так и было, не пропало, не растворилось в изменчивом времени нашего мира.

В половине седьмого Гордеев, чистый, прифранченный, шагал по направлению к Марининому дому. Предварительно, разумеется, зашел в супермаркет. Довольно долго и придирчиво выбирал вино, но выбор сделал самый банальный: полусладкое шампанское «Абрау-Дюрсо», купил также коробку конфет «Пиковая дама» – название вдохновило.

Ну, кажется, вполне светский набор. Николай остался доволен собой. Вышел из магазина, и тут его как громом поразило.

Цветы! Он же совсем забыл про цветы!.. То есть не то, что забыл, а ему это просто в голову не пришло. Ну – дурак, что тут скажешь. Лопух!

Да, но где же теперь их взять?! Николай метнулся обратно в магазин.

– Девушка! – воззвал он к симпатичной кассирше, перебив покупателей. – Девушка, извините, я на секунду!.. Вы не знаете, где тут поблизости…

Оказалось, что как раз неподалеку есть и цветочный павильончик. Николай возликовал, рассыпался в благодарностях и помчался по указанному адресу. Время поджимало!

Когда он влетел в магазинчик, было уже без четверти семь, но ему повезло: в продаже имелись приличные и недорогие розы, алые как паруса из книжки Грина. Красная роза – эмблема любви! – вспомнил не к месту Гордеев и едва не рассмеялся вслух.

Он быстренько выбрал три цветка, попросил упаковать их пофорсистее, что продавщица и сделала, ловко орудуя ножницами и подарочной оберткой. По блестящим ленточкам, опоясывающим покупку, она с силой провела лезвием ножниц, отчего ленточки закудрявились пижонскими завитушками, и весь букет стал похож на цветущий куст… Покупатель был очень доволен. Расплатился, осторожно взял букет в правую руку, левой неловко обхватил бутылку с конфетами и в таком виде поспешил к подруге.

По времени он оказался пунктуален, однако не учел одного досадного обстоятельства: обе скамейки у подъезда густо облепили местные старушки, зорко наблюдавшие, кто к кому идет.

Естественно, приход столь нарядного кавалера не мог не вызвать прямо-таки взрыва мыслительной деятельности – дедукция у них работает не хуже, чем у Шерлока Холмса, и вычислить, к кому именно держит путь ухажер, им раз плюнуть. Николай увидал престарелых контрразведчиц слишком поздно, когда вышел на прямую, и никаких обходных путей к подъезду уже не виднелось.

Выругался про себя. Почему-то ужасно не хотелось, чтобы бабульки трепали имя Марины. Но увы, ничего не оставалось, как можно с более независимым видом прошагать к подъезду под перекрестными взглядами. Бабки, увидев его, мигом заткнулись – в пределах тридцати-сорока метров воцарилось молчание.

Николай мысленно обложил старых хрычовок последними словами, впрочем, совершенно беззлобно. Стало смешно, он еле сдержал смех. И, когда вошел в подъездный полумрак, по ступенькам припустил бегом.

Слегка запыхался. Постоял на площадке, успокоил дыхание. Вынул мобильник, глянул на табло: 19:03. В пределах нормы! Джентльменское опоздание – чтобы дама успела окончательно привести себя в порядок… Николай тряхнул головой и решительно нажал на звонок.

Когда молодая хозяйка открыла дверь, он понял, что так и есть. Она была готова до последней реснички, последнего движения пальца, наносящего духи на нежную кожу – так, что ни убавить, ни прибавить ничего. Она его ждала.

И он расплылся в улыбке. Сказал просто:

– Здравствуй, Мариша.

Пауза. Ответ:

– Здравствуй, Коля.

Николай сразу все понял: ЭТО свершится. А если нет – то уж никогда. Он и она – двое в сумасшедшем, полном тревог мире. Гордеев заглянул в ее широко распахнутые глаза, и острое, сладкое чувство пронзило его…

10

Николай обнаружил себя неспешно прогуливающимся по тенистой улице. Он сразу же узнал ее – улочка из его детства, где по сию пору стоит двухэтажный кирпичный дом сталинской постройки – отчий дом. Здесь он провел все свое детство и юность, рос, мужал. До отъезда родителей в другой город и его ухода в армию этот дом и квартира под номером двенадцать на втором этаже служили ему пристанищем…

Места знакомые до боли.

Гордеев кого-то ждал – была назначена встреча. Уж, не с Мариной ли? Мимо сновали редкие прохожие, да изредка по дороге проезжала машина. Краем глаза он заметил, как из подворотни вышел мужчина и заторопился в противоположную от молодого человека сторону. Николай обернулся, и словно током прожгло – маньяк!..

Это был он, вне всяких сомнений, в своем черном долгополом плаще. Забыв о встрече, Николай устремился за ним.

Следуя за тёмной фигурой в некотором отдалении, он терялся в догадках. Что этот тип делал там, в соседнем с их домом дворе? Неужели еще кого-то умертвил?! Но как же так – ведь он, как известно, до сих пор действовал исключительно в том микрорайоне – где теперь проживал Гордеев. Или расширил свои охотничьи угодья?..

Миновав улочку, они вышли на проспект и оба слились с толпой прохожих. Маньяк вскоре достиг входа в метро и скрылся в людской толчее. Николай в тревоге заметался, пытаясь отыскать в толпе закутанный в черный плащ силуэт. Подошел поезд, и тут парень увидел его возле дверей вагона. Сломя голову, бросился к нему. Успел запрыгнуть внутрь.

Двери закрылись, поезд дернулся и понесся вперед, набирая ход. Николай рискнул подойти поближе, протискиваясь среди пассажиров. В глаза ему бросилась рука незнакомца, крепко обхватившая поручень. Кисть его была густо забрызгана кровью – ЧУЖОЙ кровью! Что, мать твою, происходит?! Почему никто не обращает внимания на эту кровавую печать, каиновым клеймом изобличающую душегуба?.. Они что – не видят, ослепли все?!..

Через несколько остановок маньяк вышел, поднялся наверх и преспокойно зашагал по улице вдоль унылых коробок однотипных зданий. Гордеев не отставал.

Неожиданно маньяк заскочил в троллейбус – Николай едва успел за ним, задетый закрывающимися дверьми. Долго ехали, и уже ближе к окраине преследуемый сошел, пересек улицу и нырнул в ближайший проулок.

Николай туда же. Очутившись возле серой пятиэтажки, он не успел удивиться – то самое место из его второго сна, как заметил, что маньяк скрылся в подъезде. История повторяется…

Преследователь осторожно поднялся по выщербленным ступеням на четвертый этаж, неслышно приблизился к памятной квартире. Дверь опять приоткрыта. Без раздумий он проник внутрь. Постоял, привыкая к полумраку. В каждую секунду ожидая услышать грохочущий звон колоколов, Николай двинулся в сторону кухни…

Ничего не произошло. Кухня была пуста – он заметил там идеальный порядок. Вернулся в прихожую, на цыпочках подкрался к одной из прикрытых дверей в жилые комнаты. Приоткрыл, глянул и… застыл, затаив дыхание. В полутьме помещения – плотные шторы были наглухо задернуты – за столом, перед светящимся экраном монитора сидел маньяк и набирал какой-то текст, щелкая клавишами кейборда.