Давид Константиновский - Ошибка создателя Страница 20

Конкурент? Кажется, я на верном пути…

Я сказал, что вот жду его, он должен появиться с минуты на минуту.

— Ты мне, главное, не мешай… — сказал незнакомец. — Заказывай.

Я заказал бутылку. Когда появился и подсел к нам Юрков, незнакомец дал мне понять, что я должен оставить их наедине. Всем своим видом он показывал, что всерьез занялся моими делами, и улыбался мне едва ли не отечески.

Я подумал, — сколь обманчива упаковка, в которой существуют добро и зло! Юрков кого угодно способен вывести из себя тем, в какой своеобразной манере он заботится о людях. А этот — подкупает…

Итак, я оставил их вдвоем.

Я неважно чувствовал себя от употребления алкоголя и решил использовать время для того, чтобы сделать укол. В маленькой амбулатории, дожидаясь вызова в процедурный кабинет, я продолжил чтение очерка о Станции, — я не расставался с этим журналом:

«Человека всегда трудно понять, даже близко знакомого. Очень трудно понять человека. И я волновался — пойму ли я Юркова?

Мне приходилось видеть Юркова в разных ситуациях. Везде он казался одинаково неторопливым, добродушным, необычайно вежливым и тонким человеком. Просто он всюду оставался самим собой. И когда слушал музыку. И когда показывал мне на вездеходе окрестности Станции. И когда стоял за пультом. И когда руководил исследованиями или танцевал.

Ему показывают новую задачу. «Так, так… Это ясно. Возьмите. А, вот тут неясно. Это уже интересно… Сделаем вот так! Ну, в таком виде можно уже и роботам отдавать». Бывает, роботам неделю решать, а он посмотрит — цепко, пристально и скажет ответ. Роботы помучаются, повычисляют — верно. Это озарение таланта, молния интеллекта.

Необыкновенные люди! В жизни ученого — что-то от жития святого. Начиная с одержимости. Не преклоняться перед ними невозможно…»

12. Рассказывает Юрков

— Я тебе глаза открою! — заявил мне этот тип.

Понятное дело, я заглядывал ему в лицо и ждал волнующих откровений. А он доедал мой салат. Надо же!

Во всяких этих усадьбах то здорово, что можно вкусно поесть: в наших — борща и пельменей, в японских — рыбы, ну и так далее; а в международных угощают всем сразу.

Итак, он доедал мой салат…

Перед ним уже была бутылка. Заказать австрийцу еще?

Я был спокоен. Меня интересовала информация, а не манеры этого типа. Пусть примется за меня. Только бы поскорее. Он ел слишком медленно. Впрочем, только это меня и раздражало. Наконец, он финишировал…

Мы отправились по усадьбе. Этот тип интригующе на меня поглядывал осоловелыми глазами. Потом он остановился и постучал в чью-то дверь.

Нам открыла полная женщина.

— Кто здесь? — спросила она. — Заходите.

Тут же за ее плечом появилось еще одно женское лицо, помоложе.

— Послушайте! — проникновенно начал этот тип. — Тут у вас проживали два моих друга. Таких два друга, — он показал руками, — на всю жизнь!

Женщины молчали, не говорили ни да, ни нет, ждали продолжения.

Этот тип перевел дух.

— Послушайте! Эти мои два друга, а ваши постояльцы — они просили меня забрать их листочки. Научные, понимаете, конспекты. Большого познавательного значения. Мировой важности. Так что — прошу отдать!

Дверь перед его носом захлопнулась.

Этот тип не смутился. Сказал мне:

— Ну, вот что! Давай до завтра отложим. Видел, кто за стойкой заправляет?

Я кивнул.

— Это дядя мой! — похвастался он. — Так что давай завтра у него в заведении и встретимся.

Я кивнул.

— Ты мне нравишься, — хлопнул он меня по плечу. — Я тебе глаза открою. Так и быть уж!

Больше я его не встречал.

В последующие несколько часов я пытался установить связь со Станцией. Местные обитатели помогли мне всем, что было в их силах.

Но ничего не получилось. Эта их рация «Ла косэча» («Урожай») новой модификации — штука в принципе неплохая, но вы, наверное, заметили, что сельскохозяйственное оборудование для Луны, как правило, конструируется в индустриальных центрах на Земле и при эксплуатации на месте оказывается малоэффективным. Что происходило сейчас на Станции?..

Надо было возвращаться первой же ракетой.

Я изучал расписание, Фревиль успокаивал меня. Предлагал свои таблетки.

— Слушай, Фревиль. Ты мне лучше вот что скажи. Можно по номеру робота установить, кто был оригиналом?

— Едва ли.

— Да как же так! Должны ведь быть у вас какие-то формы отчетности. Архив.

— Нет у нас таких данных.

— Ну и контора у вас там! Черт знает что, а не лаборатория.

Фревиль обиделся. Но ведь хранение документации — такая элементарная вещь!

— Видишь ли, Юрков, мне, откровенно говоря, дела до этого нет. Я, будь моя воля, совсем прекратил бы производство автоматов…

И он стал развивать свои взгляды.

— Ладно, — прервал я этот доклад. — Ты лучше скажи, как мне сделать расчеты в минимальное время.

— Юрков, а что же мои новые роботы? Разве ты до сих пор не включил их?

— Включил! Там кое-что, о чем я хотел бы рассказать тебе попозже.

— Ты должен понимать, что это затрагивает мою профессиональную репутацию… Я прошу информировать меня немедленно.

— А, Фревиленька! Не надо! Как только будет ясность — ты все от меня узнаешь. А план-то у меня горит, так что ты очень мне поможешь, если ответишь на мои вопросы.

Я напомнил ему характер задач. Он дал с ходу несколько советов, притом весьма толковых. Мы даже прикинули — тут же, без болтовни, — примерный график работ. Фревиль, знаете ли, очень приличный специалист.

И вообще нравится мне. Есть у него один недостаток — страсть к таблеткам.

— Попробуй-ка вспомнить, — попросил я, — Арман давно у тебя работает?

— Довольно-таки давно.

— А точнее?

— Могу узнать точно и сообщить тебе, если это важно.

— Нет, ты хотя бы примерно скажи! Лучше бы знать это сейчас. Вспомни, был он уже в штате у тебя, когда вы разрабатывали автоматы новой серии?

— Серии «А»? Безусловно, был!

— Так. А когда проектировали предыдущую серию? Ту, где номера без «А»?

— Не помню точно… Кажется, был… Да, был, конечно! Он тогда уже работал у меня. Стажером-исследователем.

Я задумался… Потом раскрыл папку — мой багаж — и достал оттуда книгу.

— Скажи, Фревиль, ты давно это не перечитывал?

— Это? — удивился он. — Давно.

И еще одну вещь мне надо было уточнить. Спохватившись, помчался в контору. Рабочий день заканчивался. Все же мне повезло: я разыскал бухгалтера. Представился. Объяснил, что путешествую…

— Скажите, у вас бывали тут когда-нибудь роботы?