А. Вороной - Банда профессора Перри Хименса Страница 20

Хименс обрадовался такому предложению, пустился тут же в изъяснения, что он вовсе не женат, что он старый холостяк, что его жена давно сбежала от него с каким‑то политиканом в Вашингтон, брыкнув напоследок его копытом под дых, забрав с собой сына.

Эхина с минуту с недоумением смотрела на профессора, потом гортанно рассмеялась. И сам Хименс, обнаружив с некоторым запозданием свой юмор, сравнение жены с лошадью, удачной шуткой, тоже захохотал на всю аллею, чуть не напугав до смерти будущего президента. Все няньки на ближайших скамейках заулыбались, особенно выделялись лица негритянок, рот до ушей, зубы так и белеют, как фосфорические вставки. А Билл, набрав в руки каштанов, вернулся к скамейке с явным намерением запустить их в голову Хименса. Мисс Альфарес шлепнула «президента» под зад, посадила в коляску, — малыша пора было кормить — попрощалась и, помешкав, слегка краснея и сверкая черными светлыми глазами, зачем‑то сказала, что через неделю она едет к родителям и могла бы сообщить им о предстоящем визите группы отдыхающих, и те бы приготовили все необходимое.

Проводив взглядом удаляющуюся по аллее Эхину, — цветастая юбка широко развевалась и долго еще маячила среди деревьев — профессор минут пять еще сидел на скамейке. Он уже прикидывал, как наилучшим образом распределить деньги Фелуччи. В первую очередь нужно пополнить заработный фонд фирма; выдать ряду сотрудников премии, те их заслужили, хотя и небольшие. Это будет стимулировать дальнейшие исследования, и, что самое главное, покажет, что дела фирмы «Хименс и Электроника» пошли лучше, что они уверенно держатся на плаву. Остальные тысяч сто нужно оставить на «черный день». Тысяч 200 пойдет сразу же на оплату помещений, коммунальных услуг, на закупку нового оборудования. Работы по мгновенному перемещению двуногого мутанта следует формировать как можно более ускоренными темпами… Но нужна очередная встряска!

Хименс поднялся, сдвинул набок шляпу, направился к оранжевой будке, набрал номер отдела «Мгновенное перемещение», вызвал к тевиду Дика Ричардсона.

— Дик, как видимость? Узнаешь? Это я, Перри Хименс. Звоню тебе вот по какому поводу. Как ты относишься к двухнедельному отпуску? Не кривись! Не кривись! Отпуск будет оплачен мною! Это будет разгрузочная прогулка… Даген советовал ее устроить.

— Гранд каньон?

— Нет, не угадал.

— Йеллоуcтонский парк?

— Дик, да ты совсем потерял нюх! Я предлагаю немого размяться! — заревел, как бык, наливаясь кровью, Перри Хименс. — Ты понял? Размяться! Пройдемся по Аппалачской тропе километров 200–250, пока не выдохнемся. Ну как? Подходит?

— Согласен, шеф. Но не многовато ли? Не будем ли мы бежать все эти дни, как угорелые?

— Струсил, Дик, — засмеялся Хименс, довольный произведенным эффектом. — И еще свернем в одном месте и несколько дней поживем на ранчо, поохотимся там.

— Как бы нас не приняли там за дичь, — пошутил Дик, намекая на инцидент в Скалистых горах: их тогда обстреляли издали какие‑то «охотники» и скрылись.

— А Тони Эдкок зачем? А Майкл? Они тоже пойдут с нами? У Майкла, как я знаю, есть автоматический винчестер! Из него не то что пуму, а и медведя уложить можно. Да, Дик, слушай меня внимательно! Нужно сразу же закупить лицензии на отстрел диких кабанов, лосей и канадских оленей. Дик, это нужно провернуть быстро. Бросай все дела. Послезавтра мы выходим. Поговори с Грегори, Брантом, Ленгом, Джун… Пусть собирают рюкзаки!

— И откуда же мы начнем? — Дик ехидненько улыбался и смотрел куда‑то поверх головы профессора.

— Откуда?… Гм!.. Я думаю, от стоянки «Ущелье старой ведьмы». Это вштате Мэриленд… Ну а закончим… у «Вигвама индейца», штат Западная Виргиния. Да, вот еще что. Охотиться мы будем по‑настоящему, с егерем, в штате Oгaйo… Ну, это где ранчо Эхины!

— Странное имя, шеф. Вы и ее уже уговорили идти с нами?

— Гм… Не смейся, Дик! Я говорю серьезно… Уговорю, если надо.

— А как вы смотрите, если с нами пойдет и Кэти?

— Вот ты‑то, Дик, и есть самый, что ни на есть, самоуверенный тип! Она же, хи‑хи, на третьем месяце! Ты, как я посмотрю, времени зря не теряешь! Потому у нас и работа застопорилась. Не там ты выкладываешься, Дик! — захохотал профессор.

— Но… она сама попросится с нами. Она хочет больше двигаться.

— Ну, это твое дело, сам договаривайся с Кэти. И еще вот что, проверни‑ка маршрутный листок с охотничьими талонами. Эдкок тебе поможет… Передай это ему. Хотя нет, ладно, я ему сейчас сам позвоню.

Дик что‑то хотел еще спросить, наверно, поинтересоваться, как у профессора идут переговоры с Вито Фелуччи, он был в курсе дела, но Хименс поспешил, выключил тут же тевид. Ему было сейчас не до вопросов: он уже начал догадываться, какие услуги потребует от него этот представитель концерна «Сверхточные приборы», сцепившегося в схватке за рынки сбыта со своим конкурентом, с фирмой «Цейтис и Джексон».

Можно было подумать, глядя на сияющую физиономию Вито Фелуччи, прогуливающегося с небольшим лакированным чемоданчиком у входа в музей им. Н. К. Рериха «Красная птица», что тот специально прилетел из Питтсбурга в Нью‑Йорк, чтобы поглазеть па полотна великого художника. А почему бы и нет? Вот уже почти неделю подряд все газеты броско извещали об этой выставке. В просторных залах трехэтажного здания были собраны все картины русского художника Н. Рериха. Все! Так утверждали организаторы этого уникального шоу. И из частных коллекций, и из сверхсекретных комнат подозрительных меценатов, застраховавших свои шедевры на миллионы долларов, и из богатых коттеджей, где они хранились под многими замками, и из государственных музеев многих стран мира были доставлены сюда картины. Более тысячи картин прославленного художника, рисунков, эскизов, театральных декораций, иллюстраций к произведениям Блока, Метерлинка, виньеток, заставок украсили стены музея. Устроители оговорили и условие — никаких расспросов, никаких притязаний к ним, даже если кто и обнаружит в залах похищенные ранее картины.

И профессору давно хотелось побывать на этой грандиозной выставке, но проезжая бывало мимо этого, сверкающего стеклом и золотом, здания, он чуть ли не хватался за голову: очередь с километра два‑три, опоясав несколькими кольцами весь парк, тянулась к кассам. Так было и утром, так было и в обед, так было и поздно вечером. И за эти дни она не убыла нисколечко. А через три дня выставка должна закрыться.

Фелуччи крепко пожал ему руку, улыбнулся, помахав перед лицом профессора двумя билетами. Как ему удалось их достать, было уму непостижимо. Не мог же Фелуччи приехать сюда ночью и выстоять все это время в очереди. Одет тот был, как всегда аккуратно, но не броско. Светлое легкое пальто, с большими нашивными карманами, чуть темнее шляпа, оттеняющая красиво его загорелое смуглое лицо, подстриженные черные волосы, выбивавшиеся ровными прядями и из‑под шляпы. В руке небольшой лакированный чемоданчик. Шел уже третий час, а они все еще переходили от картины к картине. Фелуччи быстрее осматривал их, а Хименс задерживался возле некоторых минут по десять‑пятнадцать. И Фелуччи чуть ли не силой, дергая его за рукав, вел профессора дальше.