Константин Соловьёв - "Канцелярская крыса" Страница 205

Первая молния с оглушающим хрустом распорола небо, как короткий стальной нож вспарывает податливую брюшину. Гром выжидал неполные две секунды, прежде чем обрушился на город. От его удара Герти подбросило на продавленном сидении кэба.

На миг ему представилось, будто вспышка молнии высветила на несуществующей шахматной доске позицию, которая прежде не приходила ему в голову. Которая была проста, но при этом столь безрассудна и бессмысленна, что ее отказались бы публиковать в любой газете. Фигуры, ее образующие, стояли на совершенно несвойственных им местах. На тех местах, на которых никогда бы не смогли оказаться, ведись здесь обычная шахматная партия по классическим правилам. И вместе с тем…

На какой-то миг, между вспышкой молнии и раскатом грома, от которого задребезжало стекло парокэба, Герти ухватил всю ситуацию одним взглядом, и от одного этого взгляда ощутил кипящую испарину между лопаток и на груди.

Что, если Изгарь и в самом деле стал Гилбертом Уинтерблоссомом? Не просто навязчивая идея, осенившая сходящего с ума от боли угольщика, а нечто большее. Еще одно проявление скакнувшей минутной стрелки Нового Бангора, безапелляционно отсчитывавшей деления на циферблате Хаоса?

В тот краткий миг, когда Изгарь и Герти соприкоснулись, произошло немыслимое. Исчез нищий, помышляющий кражами, угольщик по прозвищу Изгарь. Стерся, как стирается карандашный набросок, стоит провести по нему ластиком. Пропал. Сожран Левиафаном. Вместо него на берег выбрался невольный двойник Герти, его доппельгангер, подобие, копия. Причем копия ущербная, с полной убежденностью полагающая себя оригиналом.

У Герти заныли корни зубов, точно он откусил огромный кусок пломбира. Только ощущения сладости по рту не возникло, напротив, какой-то слизкой и неприятной во всех отношениях жижи, точно он хлебнул застоявшихся помоев.

Этот другой Гилберт Уинтерблоссом оказался с дефектом. Бракованная копия. Из тех, что получаются, когда в самый неподходящий момент вздрагивает рука прилежно перерисовывающего оригинал художника-подмастерья.

— Мистра? — Муан осторожно положил руку ему на плечо. И хоть весила она добрых двадцать фунтов, Герти даже не ощутил ее.

В Новом Бангоре жило два Гилберта Уинтерблоссома. Но пути, в силу обстоятельств, они избрали диаметрально разные. Один стал Канцелярской Крысой, другой — Бангорской Гиеной.

И миром разойтись они не могли, Новый Бангор мог иметь бесконечную протяженность, но для них двоих он был слишком тесен. Вот, чего хотел от него остров. Уничтожить бракованную копию. Вот почему Бангорская Гиена охотилась за теми, кто был похож на Герти. Она тоже стремилась уничтожить копию.

Неправильную — с ее точки зрения! — копию.

— Он искал меня, — одними губами прошептал Герти, не замечая, понимает его Муан или нет, — С самого начала. В мире не может существовать одновременно два Гилберта Уинтерблоссома. Даже если этот мир застыл в одной минуте от безумия. Возможно, сам остров не знает, кто из нас — лишняя копия. Он хочет, чтоб мы определили это сами. Или это игра. Страшная безумная игра, которой он развлекает себя…

— Кто он? О чем вы говорите? Чья копия?

Герти устало откинулся на сиденье. По шее градом катил пот, но сейчас он не замечал и этого.

— Нам надо найти меня, — удивительно, как Муан разобрал что-то в его лихорадочном шепоте, — Мы не случайно связаны с Гиеной. Она — это тоже я. Понимаешь? Мое жуткое подобие. Мой личный мистер Хайд[168], который вырвался из заточения и обрел собственное тело.

— Нет, мистра, и не хочу понимать. Вы выглядите… Немножко тэ маэрэ. Странно.

— Знал бы ты, как я себя чувствую! — Герти едва не расхохотался безумным смехом.

— Выходит, мы ищем вас?

— Именно так, Муан. Считай, что мы в поисках моего преступного близнеца. Человека, который предпочитает перу и чернильнице тупой мясницкий нож. Почти наверняка он будет вести себя так, как я, и думать так, как я. Его изначальная личность стерта. А то, что оказалось поверх нее, здорово похоже на мой собственный Modus operandi[169].

Муан почесал своей широкой лапой в затылке.

— Вот так новость. Интересное дело получается. Искать близнеца…

— Он не точная моя копия. Не зеркальная. Будь он зеркальной копией, поселился бы в «Полевом клевере» одновременно со мной. Но нет. Он достаточно осторожен и не будет слепо копировать мои поступки. Он всегда будет где-то неподалеку, но всегда слишком хитер, чтобы попасться в сети. Чертов Уинтерблоссом… Ох, как не хватает полковника с его охотничьим инстинктом! Сейчас он был бы как нельзя кстати!

— Это вы — полковник, — очень осторожно произнес Муан, благоразумно не совершая более попыток положить руку Герти на плечо, — Это ведь вас зовут полковник Уизерс.

— Да нет же! Настоящего полковника! Он, видишь ли, заперт у меня в голове, как в Тауэре[170], но иногда выбирается наружу…

— Сдается мне, джентльмены, я знаю, куда вам надо, — подал голос кэбмэн, — Тут неподалеку в Редруфе есть как раз то заведение, что вам подойдет, с прочными войлочными стенами…

Герти даже не удосужился прикрикнуть на него. Стиснув голову руками, не замечая раскалывающей небо грозы и проносящихся мимо фонарей, он лихорадочно думал, вновь и вновь трогая фигуры на невидимой шахматной доске.

Что полагается делать, когда ищешь своего двойника? Попытаться найти самого себя. Представить себя в качестве совокупности признаков и создать мысленный образ. Но что он знает о человеке, которого зовут Герти Уинтерблоссом?..

Герти издал неприятный смешок.

Многое. Это человек, слишком близорукий для того, чтобы обнаружить неладное. Слишком самоуверенный, чтоб допустить, будто не все в мире происходит именно так, как ему видится. Слишком увлеченный, чтобы иметь верное суждение об этом мире. Слишком трусливый и, пожалуй, слишком себе на уме.

«Я ищу остолопа, — с горечью подумал Герти, — Который всегда оказывается слишком глуп, слишком медлителен и слишком неуверен в себе. Вот кто моя цель. Человек-недоразумение, способный влипнуть в великое множество самых скверных историй. Человек-оболтус, готовый вдохновенно делать тысячи предположений, но обладающий слишком бурной фантазией. Человек-чернильное пятно. Человек-мошка. Человек-парадокс. Где можно найти такого человека? Только там, где ему совершенно не место. Но в Новом Бангоре этот метод ничего мне не даст…»

— Будем искать, — решительно произнес Герти, хлопая себя кулаком по ладони, — Будем искать, даже если придется перевернуть весь Новый Бангор вверх ногами! Хотя, в сущности, это то же самое, что искать запонку в ящике, полном детских игрушек. Или оброненную на немыслимую глубину, в царствие древнего Левиафана. Вперед, кэбмэн! Поддай пару! Мы будем колесить до самого рассвета, если понадобится, но найдем его.