Первая проекция - Кирилл Вячеславович Туров Страница 21

Вместе с врачом и медсестрой, я прошёл в соседнюю комнату, отделённую толстым стеклом от томографа. Обработка снимков моего мозга уже завершилась, и доктор открыл их для просмотра. И сразу же нахмурился, крутя колёсиком мышки, которое отвечало за управление глубиной среза. Я тоже заглянул в экран — на всех слоях, которые он пролистывал, вместо моей черепной коробки было просто ослепительно белое пятно. Я обратился к доктору.

— И что это значит?

— Честно говоря, впервые вижу такое. За двадцать лет практики, такие снимки в первый раз. Как будто что-то засветило их. Но это, практически, невозможно. Я бы сказал, что нужно повторить исследование, но судя по тому, что у вас случился припадок, лучше не повторять. Сегодня отдыхайте, а завтра подумаем, что можно сделать.

Я вздохнул и пробормотал себе под нос уже заезженную мной же фразу.

— Если бы оно наступило, это завтра.

— Вы что-то сказали?

— Ничего особенного, спасибо за помощь.

Выйдя из кабинета, я с удивлением обнаружил, что голова уже не кружилась, а боль, отдающаяся в черепушке с каждым шагом, прошла. Да и тошнота тоже улетучилась. Нет, шишка на затылке никуда не делась, в чём я сразу же убедился, но именно болевые ощущения внутри головы прошли полностью. Неужели томография как-то повлияла на моё самочувствие?!

Через какое-то время, уже в палате, доктор ещё раз решил провести осмотр, и, в первую очередь, он посветил мне карманным фонариком в глаза.

— Очень интересно. Я уверен, что буквально, с утра у вас ещё было сотрясение мозга. А сейчас зрачки абсолютно нормально реагируют на свет. Как вы себя чувствуете?

— Гораздо лучше, Павел Андреевич.

— Это не может не радовать. Жаль, что с томографией случился такой казус, но, судя по рентгену, общему состоянию и косвенным признакам — серьёзных повреждений, в том числе внутренних, нет. Видимо, придётся вас выписать на вечернем обходе, а пока побудьте ещё немного в больнице. На всякий случай. Пообедаете, поспите в сон час, ещё раз осмотрим вас — и, со спокойной душой, отпустим.

— Спасибо.

Его забота о моём самочувствии меня даже немного порадовала — зачастую, в моём мире, когда я попадал в подобные ситуации, от меня старались как можно быстрее избавиться, чтобы освободить драгоценные койки в местных больницах. «До свадьбы заживёт» — любимый лозунг некоторых врачей. Нет, само собой, врачи попадались и заботливые. Но это было скорее исключением.

Внезапно меня кольнула мысль о том, что я начал вспоминать мои предыдущие пребывания в больницах — рваная рана на бедре от стеклянной банки, неудачно брошенной под ноги, вывихнутое плечо от падения со второго этажа недостроенного дома — воспоминания нахлынули приливной волной. Я даже прилёг на койку и перестал шевелиться, боясь упустить момент. Но кажется, воспоминания никуда не собирались исчезать, и я отчётливо вспомнил несколько событий, связанных с больницами. Это не могло не радовать — до сегодняшнего дня, я вообще не мог вспомнить что-либо из своей жизни. Значит не всё потеряно! С этими ободряющими мыслями, я не заметил, как задремал.

Проснулся я от того, что меня кто-то яростно теребил за плечи. Я с трудом разлепил глаза, обнаружив перед своим лицом Пётр Саныча.

— Андрей, вставай. Мой товарищ лично приехал, пообщаться хочет. Павел Андреевич только что заходил, увидел, что ты спишь и сказал, что зайдёт на обратном пути. Давай, поднимайся, разговор есть.

Я приподнялся на кровати и огляделся. Потерев глаза, я понял, что следующий день ещё не наступил — непривычно было просыпаться в той же койке, что и уснул. Пётр Саныч протягивал воду, я с благодарностью принял её, осушив сразу весь стакан. Через пятнадцать минут, в комнату зашёл доктор, осмотрел меня, удовлетворённо хмыкнул и обратился к медсестре.

— Можно выписывать, судя по всему, первоначальный диагноз был ошибочным — никаких признаков сотрясения. Пётр Саныч, там вас заждались уже.

— Идём-идём, сейчас. Андрея ждём, мой товарищ его до дома подбросит.

— Ну вот и здорово. С выздоровлением!

Пётр Саныч проводил меня к приёмным покоям, где нас нетерпеливо ждал его товарищ. Его товарищем оказался никто иной, как Фёдор Геннадьевич собственной персоной! И я не преминул это озвучить.

— Фёдор Геннадьевич?!

Тот в ответ на мои слова только нахмурился, пытаясь вспомнить, где мы встречались.

— Мы знакомы, молодой человек?

— Возможно… Точнее да… Но не здесь, видимо.

— Да-да, точно! Пётр Саныч мне рассказал о вашей проблеме. Я выслушал ваш рассказ, и он меня очень заинтересовал. Особенно та часть, в которой вы рассказывали о нейтронном нагнетателе, что очень и очень странно! Дело в том, что об этой установке знают лишь несколько человек и вы точно не входите в их число. Установка засекречена, мы планировали рассказать о ней публике только завтра, после запуска.

— Нельзя это делать! Необходимо остановить запуск установки!

— Да, это я уже услышал от Пети. Но проблема в том, что это невозможно сделать. Нейтронный нагнетатель спроектирован таким образом, что остановить его запуск невозможно на текущей стадии — только после полного старта. Если мы остановим её на этапе разогрева и начала работы, это чревато большими проблемами.

— Неужели ничего нельзя сделать?! Фёдор Геннадьевич, после запуска нейтронного нагнетателя произошло то, что я описал. Я подозреваю, что в каждом мире на следующую ночь должен был запуститься нагнетатель. Как минимум, в двух мирах это должно было произойти на следующий день, а в других я просто не успел в достаточной мере освоиться.

Фёдор Геннадьевич лишь развёл руками.

— Боюсь, тут я ничем вам не смогу помочь, Андрей. Нагнетатель не остановить прямо сейчас или в ближайшие два дня — это точно. Но, чисто гипотетически, я думаю, что можно собрать устройство, которое позволит вам остаться в мире, в котором был запущен нейтронный нагнетатель. Было бы больше времени… Если догадка вашего товарища верна и ваш мозг каждый раз при запуске нейтронного нагнетателя настраивается на новую волну, то я думаю, что есть возможность изолировать воздействие нагнетателя на ваш мозг. Вы говорите, у вас в запасе всего четыре часа?

— Да, около того. Но мне ещё нужно успеть найти Марину. На моей памяти, это первый случай, когда мой знакомый, с которым, как бы ни было парадоксально, но мы встречались ранее, оказался таким же попаданцем, как и я. Не считая вас.

Фёдор Геннадьевич заинтересовался, и я вкратце рассказал ему о нашем с ним знакомстве.

— Очень интересно. Это не может быть просто совпадением. Возможно, это связано с первым запуском нагнетателя. Судя по вашему