Евгений Дембский - Та сторона времени Страница 21

— И кого же мы тут видим?

Я опустил руку и поморщился. Свет прожектора едва не обжег мне брови и ресницы.

— Ник, сокровище. Выключи этот свет, а то кости плавятся.

Свет погас, я открыл глаза. В сиянии ряда ламп, висящих под крышей веранды, я увидел Ника Дугласа. Он не слишком изменился, лишь слегка похудел и утратил свой великосветский облик, что грозит каждому, кто, как он, забирается в глушь на три года. Короткая щетина на голове подчеркивала массивную форму черепа. На плечи был наброшен какой-то халат, или саронг, или как это там называется. Ноги были босы.

— Можно войти? — спросил я.

Не говоря ни слова, он отступил внутрь дома, освобождая проход. Так же молча я вернулся к машине и забрал с заднего сиденья пакет, в который бросил купленные в самолете зубную щетку и одноразовую бритву. Затем я взял ящик с виски и причмокнул. Феба изящным прыжком преодолела борт машины и встала у левой ноги. Мы дошли до веранды и вошли в дом, обойдя неподвижно стоящего Ника. Внезапно мне подумалось, что от моего приезда столько же толку, сколько от молитвы о росте волос. Я остановился посреди просторной гостиной. Пол из некрашеных досок покрывали светлые, почти белые циновки. Всю мебель составляли несколько бамбуковых стульев и стол в виде двух соприкасающихся одним углом квадратов. Белые стены были пусты. Плохо. Я подождал, пока Ник войдет, и вздохнул:

— Выдели нам какой-нибудь угол для сна. Я чертовски устал.

— Подожди.

Он повернулся и скрылся за второй дверью, ведущей в глубь дома. Вскоре он вернулся с большой кипой циновок и пледов, ловко разложил их в одном из углов и показал рукой. Я кивнул, благодарно улыбаясь, и молча начал расстегивать пуговицы рубашки.

— Хочешь помыться? — спросил он.

Я покачал головой. Чувствовалось, что он хочет как можно быстрее узнать, в чем дело. Я решил дать ему ночь на размышления. Любопытство должно вызвать кое-какие воспоминания. Твердой решимости может и поубавиться. Поэтому я хотел как можно скорее лечь, без каких-либо разговоров и объяснений.

— В порядке исключения обойдусь даже без молитвы на ночь, — простонал я. — Я уже слишком стар для таких дней, как сегодняшний. Перелет и все такое.

Не глядя ему в глаза, я махнул рукой, сбросил одежду и рухнул в приготовленную постель. Неожиданно я почувствовал, что все, что я говорю — самая настоящая правда. Я выпростал руку из-под мягкого одеяла, чтобы подозвать Фебу, но мне не хватило сил, и я провалился в сон, словно в мягкую пуховую перину.

Несмотря на усталость, я проснулся первым и даже практически сразу сообразил, где нахожусь. Почти бесшумно я выскользнул из-под двух пледов и, не одеваясь, оглядел комнату. Феба подняла голову и вопросительно посмотрела на меня. Жестом приказав ей оставаться на месте, я на цыпочках подошел к двери в спальню Ника, откуда доносился его довольно громкий храп. Я терпеливо слушал его целую минуту, а потом, видя, что ни мелодия, ни ритм ничуть не меняются, подобно привидению переместился дальше, где из-за угла виднелся краешек другой двери, и подозрительно осмотрел кухню, не пропустив заполненного исключительно овощами и фруктами холодильника. Я проверил другие предметы мебели, и мои подозрения подтвердились. Ник полностью отказался от мяса, а также прочих продуктов животного происхождения. Присев на край стола, я потер небритые щеки. Уже вчера я чувствовал, что что-то не так. Ник мог быть удивлен моим приездом. Он мог быть недоволен, но я заметил произошедшую с ним более глубокую перемену. Теперь я понял, что мое появление стало гвоздем, вбитым в его новую философию. Вегетарианец. Наверняка пацифист. Перевоплощение. Уход в себя. Я слез со стола и еще раз окинул взглядом кухню. Ничего интересного. Я подошел к окну и выглянул наружу, то есть хотел выглянуть. Что-то мелькнуло у меня перед глазами, что-то заскрежетало в мозгу. Остановившись, я медленно провел взглядом по низкому буфету. Четыре разной величины миски — в одной какое-то зерно, в другой смесь свежих орешков, моркови и какой-то зелени, в двух остальных кисли разные овощи. От них исходил слабый, но аппетитный запах кореньев. Не то. Я перевел взгляд чуть дальше. Ножи для овощей, самых разнообразных форм и размеров, несколько деревянных вилок, палочки для риса… Есть! Я широко улыбнулся. Шампур. Осторожно, чтобы не наделать шума, я взял его и осмотрел. Чистенький, ни следа пыли. У рукоятки я заметил следы запекшегося жира. Отложив шампур в сторону, я тихо причмокнул. Феба появилась почти тотчас же. Я похлопал ее по загривку и приказал искать. Мне пришлось повторить несколько раз — сначала она не понимала, в чем дело, но в конце концов взяла след. Я надеялся, что, будучи голодной, она нападет на след мяса, если только оно есть в доме. Феба обошла кухню и остановилась у большой деревянной вешалки с большими гроздьями лука, чеснока и каких-то сухих стеблей. Я подошел ближе и обнаружил маленький засов. Дальше пошло как по маслу — вся вешалка повернулась вокруг собственной оси, открыв узкую лестницу, ведущую вниз. Я потер руки и, не колеблясь, спустился в замаскированный погреб, где уже без труда нашел громадную морозильную камеру. Феба молниеносно расправилась с одним куском мяса, хотя и замороженным до твердости камня, второй я бросил на пол, и мы вернулись в кухню, а оттуда в комнату.

Размеренные колебания голосовых связок Ника все так же были единственным звуком, нарушавшим тишину. Я забрался под одеяла и улегся поудобнее. Несколько минут я безмятежно размышлял, а потом щелкнул пальцами. Феба среагировала сразу же — громкий лай эхом отразился от пустых стен. Храп прекратился. Я пошевелился под одеялами и зевнул.

— Чего-о?.. — Я снова зевнул, громко и с выражением. — Тихо!

Феба удивленно посмотрела на меня, даже наклонила голову. Я вытянулся на постели и громко застонал. В дверях появился Ник все в том же халате, который подходил ему как табличка с запретом купания к окрестностям северного полюса. Я сел и помахал рукой, а когда он криво улыбнулся, первым перешел в атаку:

— Мне нужна помощь. Я случайно ввязался в одно дело, и притом весьма серьезное…

Он быстро поднял руку и помахал ею, затем набрал в грудь воздуха, но несколько мгновений из открытого рта не доносилось ни звука. Похоже, я застал его врасплох.

— Оуэн, я покончил со всем этим. Меня абсолютно не волнует та страна, те люди, те дела. У меня другая жизнь. Извини, но…

— Не так быстро, — прервал я его, вскочил с постели и начал одеваться. — Дай мне закончить… Или лучше, дай нам чего-нибудь на завтрак, особенно ей. — Я кивнул в сторону Фебы. — Она шестнадцать часов ничего не ела. — Я натянул рубашку и наклонился, надевая носки. Мне хотелось как-то скрыть злорадную усмешку.