Сергей Снегов - Посол без верительных грамот Страница 21

— И опытный экземпляр пришлите на Леонию. Здесь он наверняка понадобится.

— Будете ли вы еще на Леонии? — возразил Рой, улыбаясь. — Как виднейшего специалиста по усовершенствованию недоразвитых цивилизаций вас передвинут на какую-нибудь новую планету.

— Почему вы мне не верите, Рой? — с упреком спросил социолог. — Я везде буду выполнять возложенную на меня миссию помощи бедствующим цивилизациям. Но здесь меня задерживают не одни доводы разума. Думаю, что до конца моей жизни хватит на Леонии радостной для меня работы.

5

Рой садился в авиетку, чтобы лететь на космодром, когда примчался чрезвычайно расстроенный Изз. Он был на этот раз без помощников.

— Я протестую, друг Квама! — прозвенел он на самой высокой ноте. — Совершилось возмутительное новшество! Требую пресечения!

Квама холодно посмотрел на расстроенного министра. Изз нервно переминался на всех шести ногах и беспорядочно шевелил крыльями.

— Друг Изз, у вас есть специальный помощник по пресечению ненормальностей.

— Я вызвал моих помощников, но они задержались. Они бессильны. Требуется ваше срочное вмешательство.

— Объясните, во что я должен вмешаться.

Из взволнованной речи Изза стало ясно, что машина зыдала новый уровень среднести и что министр из абсолютной среднести передвинут в минусовый допуск и находится на опасной грани однотысячного отклонения. Он, совершеннейший из абсолютно средних, выброшен в минусовики!

Как это вытерпеть? Как с этим примириться?

Вдали показались быстро несущиеся помощники министра. Изз гневно обратился к ним:

— Вы недопустимо задержались! Ошибки в расчете найдены?

Ему ответил, вежливо склонив голову, Узз, помощник по статистике:

— Расчет подтвержден. Я с Оззом тоже передвинут в минусовики из плюсовиков. Правда, у нас не столь большое отклонение, как у тебя, Изз.

— Вы слышали, люди? — закричал Изз. — Ваша машина плохо функционирует. Срочно измените ее алгоритм. Я требую этого не только как несправедливо оскорбленный леонец, но и как облеченный высокими полномочиями министр...

Вперед выдвинулся Язз и прервал разгневанного Изза:

— Ты больше не министр, Изз. Ты слишком отошел от нормы. Министром стал я, ибо достиг совершенной среднести. Ты мой помощник, как Узз и Озз. Машина, предложенная людьми, функционирует исправно. У народа Леонии нет причин требовать изменения ее алгоритма.

У бывшего министра был такой растерянный вид, что Рой едва удержался от смеха.

Язз обратился к социологу:

— Спешу тебя порадовать, друг Квама. По новому расчету врач Илл лежит в хорошем допуске. Он выпущен из госпиталя. Употребление осадков симбы тоже вошло в приемлемость. Илл спешно готовит лекарство для излечения инвалидов. Он обещает возвратить к нормальной жизни половину больных! Я с охотой покажу пример своему народу и без страха приму осадок симбы.

— И все вы теперь будете ярче сиять, — радостно сказал социолог. — В ваших темных помещениях добавка света просто необходима!

Рой сел в авиетку и помахал рукой четырем леонцам и социологу. Ему ответили взмахами рук и крыльев. Примирившийся со своей судьбой Изз тоже приветственно взметнул крылья.

МАШИНА СЧАСТЬЯ

1

После расследования трагической гибели Фреда Редлиха Генрих стал жаловаться, что его с Роем превращают из физиков в космических детективов. Рой попробовал опровергнуть брата. Рой рассудительно доказывал, что детективы ищут преступников, совершивших убийства или иные крупные нарушения человеческих законов, а они исследуют загадочные явления в космосе и обществе, представляющие опасность для человека.

Доказательства Роя не убеждали, а раздражали Генриха. Генрих временами становился глух к любому разумному доводу, если тот, по словам Роя, «не попадал в жилу» настроению. Разговоры кончались тем, что Генрих начинал кричать на брата, или убегал из лаборатории, или — и это казалось Рою хуже всего — в полной прострации заваливался в кресло и часами не откликался.

Рой потерял терпение.

— Чего ты хочешь? — спросил он. — Объясни по-человечески, чего тебе надо?

«По-человечески» Генрих объясняться не умел. Ему что-то не нравилось в их новой специализации, он не способен точно сформулировать — что, пусть к нему не пристают с педантическими вопросами. У него скверно на душе, это он знает. И еще он знает, что физику не пристало наклоняться над трупами, искать на теле следы насилий и потом рысью бежать по горячему следу, ему безразлично, чей это след — злоумышленника на двух ногах или зловещего, никому еще не известного космического явления.

У других работа как работа, открытия и находки совершаются на стендах с приборами, а не на операционных столах и в моргах. Он хочет вычислять, а не копаться в следственных докладах. Ему надоело отталкиваться от изуродованных тел, как от основы для теоретических изысканий. Он будет основываться на матрицах и интегралах, отталкиваться от формул. И все, что не имеет отношения к письменному или лабораторному столу, может безмятежно ухнуть в преисподнюю. Рой обладал способностью быстро облекать смутные ощущения Генриха в одежды точных формулировок.

— Понимаю, — сказал он спокойно. — Ты хочешь разработать прибор, который автоматически разыскивал бы укрывающихся преступников и обнаруживал неведомые опасные явления;

Генрих, развалившийся в кресле, даже привскочил от удивления.

— Знаешь, Рой, в этой мысли что-то есть, — сказал он.

— Конечно, — подтвердил брат. — Это ведь твоя мысль, а на глупости ты не способен.

Рой любил изображать их отношения так, что все значительное в их работе придумано Генрихом, он же лишь помогал превратить блестящие идеи брата в практическое действие.

Генрих забегал по комнате. Он должен был выплеснуть в движении охвативший его восторг. В нем клокотал и пенился проект новых изысканий.

— Так, так, — радостно бормотал он. — Совершенно верно! Не руками, а электроникой хватать за шиворот преступников. Испытывать опасные ситуации не на живом теле, а на модели. Моделировать опасность. Создать электронную схему уголовного деяния. Но как? Вот он, вопрос вопросов: как?

Через минуту Генрих остановился перед братом, хладнокровно наблюдавшим за его метаниями, и сообщил, что у него все разработано. Уже давно открыт способ физически измерять уровень общественного счастья. Любое преступление и несчастье понижают этот уровень. Им остается отыскивать случаи падения общественного благополучия, все крохотные ямки и впадины на плавной кривой, и определять, кто и что вызвало их. Причина таких падений — преступление или непредвиденная беда. Прибор сам отыщет места падений, сам обнаружит причины, сам укажет, кто преступник или в чем состоит неизвестная опасность.