Исправник - Петр Ингвин Страница 22

— Анюта, Виталик, Валерик, — обратился к ним Болтун, — подойдите друг к другу. Пожмите друг другу руки. Не будь Анюта невестой, я посоветовал бы обняться, но не будем ради одних традиций нарушать другие. Да свершится примирение, и да уйдут в прошлое былые обиды. Отныне меж вами — мир, только мир и ничего кроме мира, раз и навсегда, до последней минуты жизни каждого из вас. Клянетесь?

— Да! — одновременно выпалили Виталик и Валерик.

— Да, — пришлось сказать Анюте.

Ей ли не знать, чего стоят клятвы Близнецов.

Валерик сжал ладонь Анюты так, что захотелось взвыть, а Виталик, стиснув ее руку до боли вслед за Валериком, шепнул:

— Ночью мы ждем. Иначе пеняй на себя.

— Одно дело решилось к общему согласию и удовольствию, — провозгласил Болтун, — теперь вернемся к тому, ради чего мы собрались. На наших глазах случился обман суда — худшее из преступлений, на которое способен человек. Совершил проступок — признайся, и тебя, возможно, простят. Циновщик пошел другим путем. Он пытался скрыть нарушение запрета. Он врал нам в лицо. Врал до последнего. Свидетели вывели его на чистую воду, и только тогда он признался. — Болтун облегченно выдохнул и продолжил более спокойно, без прежнего пыла: — Все сказано, все ясно, ничего нового мы не узнаем. Предлагаю принять решение и разойтись.

— Может быть, допросить Сказочника? — выкрикнул из толпы Ножевик. — Он расскажет, с кем разговаривал и разговаривал ли.

Болтун отрицательно поводил указательным пальцем перед лицом:

— Нет. Нам это ничего не даст. Сказочник расскажет очередную сказку, ему верить нельзя, его слова ничего не прояснят, а только все запутают. К тому же, от его рассказа ничего не зависит: нарушение запрета имеет место, нарушитель известен, должно последовать наказание. — Он повернулся к подземникам: — Сколько времени потребуется на совещание?

Отец Близнецов проворчал:

— А чего тут совещаться? Сказано же: нарушение запрета имеет место, нарушитель известен, должно последовать наказание. О том, как наказывают за нарушение запрета, известно каждому. О чем еще совещаться? Объявляй приговор.

Болтун кивнул:

— Да будет так. Нарушитель признал себя виновным, он приговаривается к смерти. Казнь состоится в течение пяти дней. Срок установлен, чтобы приговоренный осознал совершенные им неправедные поступки, подготовился к встрече со всемогущим А-Ктином, привел в порядок незаконченные дела и передал секреты мастерства новому циновщику, которым отныне будет Косолап, второй сын Одежника.

Анюта и Дунька прильнули к папе. Он принял приговор спокойно. Было видно, что он давно понял, к чему все идет. Подземникам требовалось подтвердить святость запретов, чтобы народ не расслаблялся, ведь слова имеют вес только тогда, когда подтверждены делом.

— По священной древней традиции, — вновь заговорил Болтун, — приговоренному позволяется высказать последнее желание. Если оно не послужит к пользе посторонних и не повредит окружающим, а также не нарушит старых законов и новых запретов, желание будет исполнено. Итак, Циновщик, говори свою последнюю просьбу.

***

От бессилия Анюте хотелось биться головой о стенной камень. Папа мог еще жить и жить, его приговорили из-за нее, из-за ее капризов. Теперь ничего не поделать. Вернувшись домой, папа лег и больше уже не встал, у него отнялись ноги. На всхлипы Анюты он строго погрозил пальцем:

— Перестань. Ты уже взрослая. Ты не виновата в том, что случилось, я сам принял решение, и только мне за него отвечать. Я сделал так, как было нужно. Сейчас я еще более уверен, что поступил правильно. Близнецы тебя в покое не оставят, от них тебя спасет только чудо. Сказочник — твоя надежда на чудо. Подземники его боятся. Думаешь, почему они его не вызвали на суд? Боялись, что он скажет или сделает что-то не в их пользу. Они и Сказочника с радостью приговорили бы к смерти, но не уверены, что справятся с ним даже все вместе, а рисковать жизнью никто не хочет.

После собрания все вернулись к делам, от которых их оторвали. Анюта осталась дома с папой, а Дунька вернулась в бамуковую рощу, откуда за судом до последней минуты наблюдал див, ушедший, как только папа высказал последнее желание.

— Итак, Циновщик, говори свою последнюю просьбу, — объявили папе, и он ответил:

— У меня остаются две дочери. Обе — невесты.

— О них можешь не волноваться, мы подберем надежного опекуна из семьи без мальчиков-подростков, чтобы честь невест не пострадала.

— Это меня радует, но мое последнее желание касается кое-чего другого, — продолжил папа. — Все знают, что в скором времени близнецы Виталик и Валерик могут стать подземниками. Об их отношениях с моими дочерьми сегодня уже говорили.

— Все закончилось хорошо, — перебил Болтун, — они помирились.

— Сегодня — да, — сказал папа. — А если завтра что-то изменится? Я хочу быть уверенным, что будущее моих дочерей будет безоблачным. Мое последнее желание — чтобы Анюту и Дуньку взяли замуж до того, как Виталик и Валерик станут подземниками, или чтобы Виталик и Валерик прилюдно дали слово, что не выберут моих дочерей.

— Ты просишь невозможного, — ответил ему Болтун. — В условиях, на которых полагается последнее желание, сказано: «Если оно не послужит к пользе посторонних и не повредит окружающим».

— Польза будет не посторонним, а двум самым близким мне людям — моим дочерям!

— А как быть с вредом? Мы не можем решать за Близнецов.

— Зато мы можем решать за себя, — раздался голос Виталика. — Зачем нам жены, от которых неизвестно чего ждать? Нам не нужны неприятности. Мы сами не собираемся жениться на таких девушках.

— Даете слово?

— Да.

— А Валерик?

— А как же! — ответил Валерик.

— Замечательно. — У Болтуна, казалось, невыносимый груз с плеч свалился. — Установленное священной традицией последнее желание нарушителя будет исполнено именно так, как он захотел. И да будет так!

Близнецы улыбались. Они были уверены, что Анюта сегодня придет. Придет ради сестры.

Анюта весь вечер переделывала одеяло так, чтобы в него было удобно кутаться. Скоро оно пригодится. Ночь пройдет не так, как мечтают Близнецы. Уже понятно, что