Ариадна Стим. Механический гений сыска. - Тимур Суворкин Страница 22

Это пока все, что я сумел обнаружить, а потому я был вынужден просить вас о помощи. И только на условиях полной конфиденциальности этого дела. И да, Парослав Симеонович, я очень польщен, что вы, поняв всю серьезность моей ситуации, взяли с собой господина Остроумова. Надеюсь, что человек положивший конец такому злодею, как Орфей Клекотов, сможет защитить и мою жизнь. Я, если признаться, зачитывался каждой газетной статьей о вас, Виктор.

Я не выдержал и польщено улыбнулся, но тут же вернул беседе официальный тон.

– В этом куда большая заслуга моей напарницы Ариадны Стим, чем моя. И все же, давайте вернемся к вашей ситуации. Учитывая, что пузырек оказался не откупорен, преступника либо что-то спугнуло, либо, что куда более вероятно, кто-то решил попытаться вас запугать. Василий Львович, у вас есть враги? Поступали ли вам угрозы ранее?

– Враги? – Кошкин задумчиво тронул свои усы. – Да у кого с моими деньгами нет врагов? За долю на рынке до крови грызться приходится. Сейчас сами знаете, какая ситуация: тот выживает, у кого зубы острей. Но не думаю, что это от конкурента подарочек. Не могу припомнить ни одного промышленника, кому бы я перешел дорогу два месяца назад.

– Два месяца назад?

– Тогда все началось. Фабрика у меня большая: тринадцать цехов. Фруктовый цех, паровой, шоколадный, карамельный, жестяной, где мы упаковываем товар, сахарный цех конечно (самое старое здание фабрики, между прочим, еще мой дед его строил); в общем, ладно не буду вас перечислением утомлять. Работает у меня восемьсот человек и, сами понимаете, масса это серая, плохо образованная и чудовищно неблагодарная. Что для них ни сделай, все равно оценить не сумеют. А потому случаются у рабочих и недовольства, и кражи, а порой даже мелкий саботаж. Но два месяца назад такое началось, что уже все границы вон. Сперва в сахарном цеху сломался водяной насос. Очень подозрительно авария выглядела, да еще и в тот момент все случилось, когда резервную машину в ремонт отправили. Производство встало сразу. Пошли убытки. Только разобрались с насосом, вышел из строя паровой котел. И там уже сомнений нет – кто-то пробрался в котельную и специально вывел его из строя. Опять удар по производству, опять простои, да и вы знаете, сколько сам котел стоил? Поверьте, стоил он очень приличных денег. А он еще, как назло, и не застрахован был. А после – разрыв паропровода! Опять в сахарном цеху!

– Может быть, случайность?

– Случайность, скажите на милость. Случайно привязали бутыль с кислотой на трубу, случайно ослабили пробку, а как металл разъело, так паропровод и лопнул. Случайно.

– Пострадавшие были?

– Конечно! Вы как думаете? На два дня цех встал, вы представляете, какие убытки?

– Я имею в виду людские жертвы.

– А простите, не понял вас. – Кошкин смутился и потеребил пуговицу пиджака огромной металлической ручищей. – Нет, без жертв все произошло. Чудом никого не обварило. Разрыв под самой крышей цеха был. Но пока трубы перекрывали, пара уже как в бане было, производство просто встало. Заказы сорвались, просто кошмар. А потом еще и сушить все пришлось, ад Данте и то лучше, чем то, что тогда происходило. Ах да! На следующий день одна неустановленная тварь углем нарисовала на стене возле места разрыва кошачий череп. И такие же рисунки были на местах прошлых аварий! А сегодня я еще и в кабинете вижу этакий натюрморт вот! Кошкин зло показал на листок и баночку с ядом.

– Что ж, господа, когда вы готовы начать опросы рабочих?

При этих словах я вздрогнул. В моей голове стремительно рождался гениальный план. Кинув взгляд на задумчиво заряжающего трубку Парослава, я быстро выпалил, опережая шефа:

– А рабочие на контакт с полицией точно не пойдут. Это номер пустой. После всех арестов зачинщиков забастовок, после того как жандармы в прошлом месяце стачки разгоняли…

Я заметил, как прищурился шеф: он явно не спешил меня перебивать и с интересом слушал, к чему я клоню.

– Парослав Симеонович, отпустите меня на десяток дней из отделения, и я вам раскрою это дело. Внедрюсь на фабрику как рабочий и все узнаю изнутри. Скажем, учитывая характер всех происшествий, Василий Львович может устроить меня в фабричную ремонтную бригаду. Должность несложная, я после духовно-механического училища навыков не растерял. Да и ремонтник сможет перемещаться по всей фабрике без подозрений.

Парослав Симеонович очень деликатно попросил Кошкина выйти. Когда дубовая дверь захлопнулась, сыщик вновь раскурил трубку и хмуро уставился на меня.

– Виктор, при всем уважении к тебе, но какой из тебя к черту рабочий? Вон в зеркало глянься. Да у тебя на лице дословно написано: представитель благородного рода Остроумовых, что ведет свою историю еще с того времени, когда Небесный град Архангельск стоял на земле.

– Я не так чтобы и злоупотребляю этой фразой.

– Это ты так только думаешь. В общем, завтра мундир фабричного инспектора возьмешь и вперед.

– Там восемьсот человек на заводе. Сами понимаете, я там в роли инспектора ничего узнать не успею.

Сыщик раздраженно выпустил дым и забарабанил по столу.

– Да вы же знаете, Парослав Симеонович, я отлично умею входить в роль.

– Не в такую. А если рабочие тебя за соглядатая полиции примут? Отверткой в горло получишь – и привет.

– Не примут. Разве может соглядатаем полиции быть честный конторский служащий, уволенный