Саймон Грин - Плач соловья Страница 22

Россиньоль вскинулась:

— Убирайся! Убирайся отсюда!

— Все в порядке, Росс. Я не фанат.

Я сосредоточился и сбросил морок, наложенный на меня старым Пью. Это не очень серьезная магия. Татуировки исчезли, Россиньоль узнала меня и устало сгорбилась на стуле.

— Слава богу. Нормальное лицо — это то, что надо сейчас.

Тут удар по нервам наконец взял свое, и девочку затрясло. Я снял куртку и накинул ей на плечи. Она сжала мои ладони, словно пытаясь отогреть свои, потом вдруг вцепилась в меня и прижала заплаканное личико к моей груди, будто боялась утонуть. Я обнял ее, утешая. Каждому из нас иногда требуется простое человеческое тепло. Несколько оттаяв, мы отпустили друг друга. Я подобрал полотенце, опустился на колени и вытер остатки крови с ее ног, давая ей время собраться. Когда я закончил, она выглядела почти хорошо.

Я поднялся с пола и сел на стол перед зеркалом. Не найдя мусорной корзины, бросил полотенце рядом.

— Это первый раз случилось здесь, Росс?

— Да! То есть… слухи, конечно, и все такое… но у меня на глазах… Нет, никогда!

— Ты знала этого парня?

— Первый раз в жизни увидела! Я держусь подальше от моей… аудитории. Это одно из требований мистера и миссис Кавендиш. Таинственный образ, и все такое… А в слухи я никогда по-настоящему не верила. Думала, Кавендиши рекламу придумали. Никогда в жизни…

— Можно подумать, мы способны на подобные вещи, моя дорогая Россиньоль, — произнес за моей спиной знакомый холодный голос.

Я соскочил со стола и обернулся. Так и есть, мистер и миссис Кавендиш, стоят в дверях — высокие, породистые и надменнее некуда. Они переступили через порог, как два черных ворона, и уставились на меня недоброжелательно. Россиньоль, свою драгоценную собственность, они игнорировали.

— Вы прекрасно выглядите, мистер Тейлор. Не правда ли, миссис Кавендиш?

— Вне всякого сомнения, мистер Кавендиш. Воплощение крепкого здоровья.

— Похоже, кое-что из того, что о вас рассказывают, мистер Тейлор, может быть правдой.

Я молча улыбнулся. Пусть поломают голову. Еще один кирпичик в здание моей репутации.

— Мы не сомневались, что вы усвоили урок, мистер Тейлор, — сказала миссис Кавендиш.

— Увы, — ответил я. — Уроки мне всегда плохо давались.

— Значит, мы не проявили должной настойчивости. Как вы думаете, миссис Кавендиш?

Россиньоль недоуменно переводила взгляд с Кавендишей на меня и обратно.

— Вы знакомы?

— Разумеется, — ответил мистер Кавендиш. — Все дороги Темной Стороны ведут к нам. Не беспокойся, дорогая, и прежде всего, не расстраивайся по поводу сегодняшнего случая. Мы с миссис Кавендиш обо всем позаботимся. Позволь нам беспокоиться за тебя. Разве не за это ты отдаешь нам сорок процентов?

— Сколько?! — спросил я.

— Наш опыт стоит дорого, мистер Тейлор, — произнесла миссис Кавендиш. — К тому же это не должно вас интересовать. Не так ли, моя дорогая Россиньоль?

Россиньоль опустила глаза и сжалась под их взглядами, как провинившийся ребенок.

— Да, — ответила она неслышно. — Разумеется.

— Что сейчас происходит в клубе? — спросил я.

— Клуб приводят в порядок, — ответил мистер Кавендиш. — Какая жалость, что пришлось прервать выступление. Впрочем, билеты возврату не подлежат ни при каких обстоятельствах. На них так и напечатано.

— Не сомневаюсь, следующий концерт опять соберет полный зал, — сказала миссис Кавендиш. — Они не могут жить без нашей милой Россиньоль.

— Иными словами, ближайший концерт не будет отменен? — спросил я.

— Разумеется, — ответил мистер Кавендиш. — Шоу продолжается при любых обстоятельствах. К тому же наша милая Россиньоль живет, чтобы петь. Не так ли, дитя мое?

— Да, — прошептала Россиньоль, по-прежнему не поднимая глаз от пола. — Я живу, чтобы петь.

— Но люди умирают! Не только здесь, не только сейчас. Сегодняшнее самоубийство — лишь последнее по времени и самое публичное. — Я ждал, что Россиньоль как-нибудь отреагирует. — Люди отдают свои жизни оттого или за то, что они слышат, когда Россиньоль поет!

— Слухи, — объявила миссис Кавендиш. — Домыслы. Пустая болтовня, не более того.

— Фанатики всегда были, есть и будут, — добавил мистер Кавендиш. — Несчастные, надломленные души, летящие, как мотыльки на огонь, чтобы опалить себе крылья. Не терзай себя, моя милая Россиньоль! Клуб почти готов к новому представлению. Ничего не бойся, мы усилим охрану и примем все необходимые меры безопасности. Предоставь все нам.

— Хорошо, — согласилась Россиньоль, будто в полусне.

Одного присутствия Кавендишей хватило, чтобы вернуть ее в то безжизненное, подавленное состояние, в каком я увидел ее впервые. Говорить с ней сейчас не имело смысла. Я мысленно пожал плечами и осторожно снял с ее плеч свою куртку. Она не шевельнулась. Кавендиши посторонились, освобождая мне дорогу. Я надел куртку и с независимым видом направился к выходу. Уже в дверях меня настиг голос Россиньоль. Я обернулся. Подняв глаза, она заговорила негромко, но решительно:

— Джон, выясни, что происходит. Мне нужно знать правду. Пожалуйста.

— Конечно, — ответил я. — Спасать девиц из пасти дракона — моя работа.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

К ЧЕРТУ ВСЕ ЭТИ НОВОСТИ

Приличный гость не злоупотребляет хозяйским гостеприимством. Особенно если гость незваный, и тем более — если хозяин уже заказал его голову на блюде. Так что я выскользнул из Клуба быстро и незаметно, воспользовавшись неразберихой и черным ходом, который, несмотря на усиленные меры безопасности, никто не охранял. Снаружи, на задах клуба, оказалось на удивление чисто и красиво, ярко горели фонари. Я чуть не спугнул стайку обезьян-уборщиков, азартно игравших в кости. Бормоча извинения, я заспешил мимо. Обезьяны очень не любят, если кто-то перебивает им удачу.

Я повернул за угол в переулок, ведущий к главной улице, на которую выходит фасад клуба. В самом переулке я ничего особенного не увидел, но на улице кого-то уже били, слышно было хорошо. Часто оглядываясь, я двинулся вперед. На углу перед фасадом «Пещеры Калибана» я остановился и принялся с интересом наблюдать за развитием событий. Кто-то успел разбить ближайший уличный фонарь, так что вряд ли меня могли заметить.

Орущая перед входом толпа уверенно двигалась от словесного возмущения к массовой драке. Изгнанная публика чувствовала себя обманутой, несмотря на вполне корректные заявления администрации, что деньги за билеты не подлежат возврату ни при каких обстоятельствах. Кое-кто из зрителей, не привыкших к грубому обращению, решил выразить свое неудовольствие, попортив как следует фасад клуба. Среди них я разглядел несколько знаменитостей. Вандалы сорвали вывеску, расколотили все стекла и сбили на тротуар все, что смогли. Подавленная численным превосходством противника, охрана заперлась в клубе. Толпа восприняла это как вызов и решила выбить входную дверь, используя камни мостовой в качестве тарана.