Антон Толстых - Шерлок Холмс: прекрасный новый мир Страница 22

— Но в таком случае получается, что для исправления мировой истории были использованы женские чары.

— Согласен. Но зато никто не погиб. Вернёмся к Агнесс Штольц.

— Времена меняются, — добавил Холмс.

— О чём вы?

— Согласно сентиментальному поверью, прекрасный принц должен приезжать на белом коне. Штольц приехал к Агнесс Клозе на автомобиле.

— Вернёмся к теме. Первая леди не захотела быть медсестрой. Она решила, что с её красотой ей лучше быть актрисой. Вернее, киноактрисой. Вы ведь не знаете, что такое кинематограф?

— К сожалению, нет.

— Но ведь вы знаете, что такое «волшебный фонарь». Он проецирует фотографии. А киноаппарат проецирует движущееся изображение. Благодаря этому появилось новое искусство вроде театра, но сценическое действие происходит на экране. Разница в том, что здесь нет цвета, как на чёрно-белых фотографиях, а первоначально не было и звука. Агнесс Клозе способствовала популяризации кинематографа в Германии. Но она сыграла бóльшую роль. Во-первых, немцы первыми в мире ввели бескорсетную моду. Вы представляете?

— Это невозможно представить, — ответил Холмс, всем своим видом выражая недоверие.

— Тем не менее немцы доказали, что это возможно. Во-вторых, немецкие женщины первыми в мире получили избирательные права. И вообще, с дискриминацией и неравноправием женщин в Германии покончено. Раньше в Германии положение женщин описывалось формулой «Kinder, Küche, Kirche» — «дети, кухня, церковь».

— Я вижу здесь сомнительный момент. То, что вы называете неравноправием женщин…

— …освящено религией и моралью? Тоже самое говорят о других видах дискриминации. Продолжу повествование. В-третьих, немцы первыми в мире начали отмечать Женский день.

— Какого числа?

— Восьмого марта.

— Почему именно восьмого марта, мистер Исаев?

— Вроде бы, в этот день в Америке произошло выступление феминисток. Но, с другой стороны, Агнесс Клозе родилась 8 марта 1875 года. Возможно, этот факт сыграл свою роль.

— Кстати, как Штольц попал на лечение в клинику Шарите? — спросил я Исаева.

— Штольц сам рассказал мне. С его автомобилем произошло то, что, по его словам, немцы боялись в автомобилях в начале их существования. Взрыв мотора. Штольц повредил обе ноги и попал в клинику.

— Подумать только! — удивился Холмс. — Такой цепи причин и следствий никогда ещё не существовало: началось с взрыва мотора, а кончилось предотвращением мировых войн.

— Эта деталь должна была попасть в книгу.

— О какой книге вы говорите?

— Штольц описал роман с медсестрой в книге «Прощай, оружие!». Это название говорит о том, что Германия стала мирной страной, о чём, собственно, и рассказывает книга.

— Хотел бы я её прочитать, — заметил я.

— С некоторой точки зрения, Штольц поступил не совсем правильно. Высказывание великого демократа: «Нет ничего опаснее, чем связывать свою участь с участью женщины за то только, что она прекрасна и молода»[41].

— Я тоже могу привести пример, — добавил Холмс. — «Les femmes ne connaissent pas toute leur coquetterie»[42]. Кстати, теперь я понял, почему кайзер смотрел на фройляйн Клозе и глупо улыбался.

— Неужели в книге Штольца описан эпизод с корсетом? — недоверчиво спросил я.

— Этого мне неизвестно. Кстати говоря, Genosse Штольц привёл занимательный пример из литературы. Его отец был знаком с русским писателем Достоевским, который когда-то жил в Баден-Бадене. Поэтому Штольц читал книги этого писателя. В одной из них содержится фраза «красота спасёт мир». Случаи с электромагнитом из корсета и подписанием капитуляции соответствуют этой фразе. Красота Агнесс спасла нас, а мы спасли мир от германского империализма. Честно говоря, в случае с подписанием капитуляции заслуга не только у Агнесс Клозе. Штольц не знал о моём плане напугать кайзера самолётом Лилиенталя. Самолёт мог совершить ровно то же самое. Правда, здесь содержится элемент принуждения. Но как бы то ни было, мы добились своей цели, думая о средствах.

— Мы должны быть благодарны Агнесс Клозе, — заметил Холмс.

— За что?

— Она зарабатывала деньги профессией медсестры. Но ведь известно, что многие женщины, впав в нужду, зарабатывают постыдным, более простым и наиболее древним способом. Фройляйн Клозе при её красоте не пошла по такому сомнительному пути.

— С этим явлением в Германии тоже покончено.

— Я, кажется, упомянул, что догадывался об их отношениях. Когда импозантный Ватсон разговаривал с юной леди, мне показалось, что Штольц смотрит на неё с ревностью. Вы рассказали всё, что хотели?

— Осталось лишь две вещи. Штольц объяснил, почему вам трудно было догадаться об их отношениях по поведению. Штольц стеснялся общаться с девушкой в нашем присутствии. Вуаль из медицинского бинта. В противном случае во время нахождения на улице Агнесс понравилась бы кому-нибудь ещё, а Штольц не хотел, чтобы у Агнесс появились ещё какие-нибудь поклонники. Правда, братья Шварц ухитрялись фотографировать её, когда вуаль была поднята. Вы обнаружили в таблице элемент вильгельмий, не так ли? Теперь он снова называется германием.

— Теперь мы вправе подвести итоги. Несмотря на отдельные неудачи, мировых войн и большинства гражданских войн не было, Польша и другие бывшие владения освобождены, военные союзы не нужны, евреи спасены, женщины стали вести себя как мужчины, Августа Виктория смогла посетить Лувр, а фройляйн Клозе перестала нарушать статистику посещаемости клиники. А что же мы? Вполне аналогичная ситуация сложилась после погони за сокровищами Джонатана Смолла. Жена досталась Ватсону, а вся слава досталась инспектору Джонсу. Теперь же и то и другое досталось Штольцу, а мы остались в безвестности.

— Мне кое-что неясно, — заметил я, удивившись, как не подумал об этом раньше. — Если Штольц дважды смог бежать с барышней на руках, то он мог бегать и с почтальонской сумкой. Очевидно, что он мог обойтись без автомобиля.

— Ватсон, вы же врач. — Исаев задумался. — Извините. Я понял, что у вас в девятнадцатом веке не было этого термина.

— Какого термина?

— Современные учёные ввели понятие «общий адаптационный синдром»[43]. Он происходит, когда человек оказывается в экстренной ситуации, тогда его организм мобилизует все силы. Отсюда и героический поступок Штольца. Я не физиолог и не могу объяснить подробнее.

— Скорее галантный поступок, — ответил Холмс.

— Я слышу шаги, — заметил я. — Боюсь, сюда идёт директор музея.

— Вы правы. Что он скажет, увидев нас здесь? Нам непросто будет объяснить своё вторжение.