Ллойд Биггл-младший - Все цвета тьмы Страница 22

Уоткинс повернулся к Арнольду:

— Значит, член совета, Тед?

— Это идея Даржека, — отвечал Арнольд. — Он сказал, что это совершенно точно. Мне бы промолчать, но Коэн здорово раззадорил меня. Подробности изложу позже.

— Буду ждать с нетерпением. Но сегодня меня не будет. Сколько у нас новых исчезновений?

— Ни одного.

— Ни одного? — изумленно переспросил Уоткинс. — Полагаешь, это — заслуга Даржека?

— Где бы он сейчас ни был, дело свое он знает туго.

— И Даржек указал нам — верно? — одного из членов совета директоров? Я высоко оценил способности этого молодого человека сразу, как увидел его, но, боюсь, все же недостаточно высоко. Потому что он, так уж вышло, абсолютно прав.

Собравшиеся воззрились на Уоткинса, но он не обратил на них никакого внимания.

— Он назвал имя, Тед?

— По-моему, он не успел выяснить, кто именно.

— Странно, что это вообще пришло ему в голову.

— Он сказал, что дня два назад его озарило, — сухо сказал Арнольд. — И принялся выяснять, кто же именно нас предает.

— Когда увидишь его, скажи… — Уоткинс помолчал. — Скажи, что в этом направлении работать нет надобности. Я знаю, кто это. Жаль, что кворум нынче невелик, но — так уж получилось. Чарли, над твоей бухгалтерией со вчерашнего дня сидят аудиторы.

Гроссман, собравшийся закурить, замер, не донеся до рта сигарету. Скомкав ее и бросив в пепельницу, он бледно улыбнулся.

— Так вот чем ты был занят…

— Они говорят, что на распутывание всех деталей потребуются недели, но уже сейчас уверены, что недостача потянет тысяч на сто, а то и много больше. У нас работает спец из окружной прокуратуры, и тебя ждут полицейские, чтобы взять под стражу. Человек из прокуратуры хотел бы с тобой побеседовать, но, если хочешь, имеешь право отказаться.

— Я… откажусь.

— В некотором роде, вина здесь — моя. Уделяй я больше внимания своим прямым обязанностям, менеджменту, и не отвлекайся на технологические проблемы, в которых все едино ни хрена не смыслю, этого бы не случилось. Но, Чарли, я же знаю тебя тридцать лет, и ты — последний, кого бы я…

Уоткинс осекся. Гроссман немного оправился от потрясения и заговорил высоким, пронзительным голосом, стараясь не встречаться с Уоткинсом взглядом:

— Я думал, что «УниТел» неминуемо разорится, и мне больно было видеть, как деньги пропадают зря… Говоришь, полицейские ждут?

Уоткинс кивнул. Гроссман медленно поднялся на ноги и пошел к выходу.

— Минутку! — окликнул его Арнольд. — Где Даржек?

— Даржек? Откуда мне знать? Я не видел его с тех пор, как он был нанят на прошлом заседании совета.

— Как вам удавалось устраивать эти исчезновения?

Гроссман озадаченно взглянул на Арнольда.

— Вы действительно полагаете, что я имею к этому отношение? — Он рассмеялся. — Тед, я всегда считал, что ты свое дело знаешь, но, похоже, инженер из тебя еще хреновее, чем из меня — финансист. Или так, или кто-то из нас рехнулся.

Он аккуратно открыл дверь и шагнул за порог. На обоих вице-президентов новость подействовала оглушающе. Ни один из них не проронил ни слова.

— Может быть, он хочет пойти на сделку с нами, — задумчиво протянул Уоткинс. — И скажет все, что знает, если мы не отдадим его под суд. По-моему, он что-то приберег на крайний случай.

— Если и так, вы с ним и торгуйтесь, — заявил Арнольд, — а я пойду работать.

В приемной мисс Шу остановила его, загородив путь дневной газетой.

— Я должна спросить тебя. Что ты об этом думаешь?

Невидящим взглядом Арнольд уставился на заголовок.

— О чем?

— Ты ничего не слышал? Да все только и твердят об этом с самого утра! Взрыв на Луне! Правительство заявило, что мы здесь ни при чем; русские только что ответили, что и они здесь ни при чем; и каждый обвиняет в этом взрыве всех остальных! Неизвестно, что и думать…

— Но там ведь есть и наши и русские. Неужели никому не пришло в голову спросить у них?

— О, взрыв был очень далеко от лунных станций! Взгляни: здесь, на последней странице, карта; вот тут помечено место взрыва. Казалось бы, ты, как ученый, должен интересоваться такими вещами!

Арнольд отстранил от себя ее руку, державшую газету.

— Я — всего лишь инженер, тупой, как пробка, да еще обремененный кучей проблем. Не лезьте ко мне со своими лунными взрывами. Если даже вся Луна разлетится вдребезги, мне плевать!

9

Даржек летел.

Полностью расслабившись, он приготовился завершить прыжок кувырком и встать на ноги, выхватив, если потребуется, пистолет. Приготовился он и к беседе с персоналом парижского терминала, если они с мисс Икс телепортируются именно туда.

Однако почти тут же стало ясно, что он — не в парижском терминале.

Он пролетел над головою мисс Икс, которая взирала на него, прижав руки к груди. Неподвижное лицо ее приобрело такое выражение, подобного которому Даржек не видел за всю свою богатую событиями практику. На миг его охватил восторг, вызванный полетом, но мозг был слишком занят, чтобы позволить себе наслаждаться им.

Даржек мягко столкнулся со стенкой, и его слегка отбросило назад; развернувшись, он приземлился на ноги и окинул взглядом помещение.

Внимание его немедленно привлек призрак, абсурдно высокий и тонкий, восседавший за огромным пультом возле рамки трансмиттера. В момент неожиданного вторжения Даржека он как раз поднимался с высокого табурета, и замер на полусогнутых ногах, держа одну руку на пульте, а другой отчаянно отмахиваясь, словно бы гоня Даржека прочь.

Секунду или две Даржек рассматривал гигантскую лысину, широкое, круглое лицо и нелепое, сплошь из бинтов, одеяние, и тут внезапное движение мисс Икс заставило его рефлекторно выхватить пистолет.

Однако он опоздал. Прежде чем рука его легла на рукоять, в глазах разом потемнело…

Постепенно придя в чувство, он обнаружил, что полностью парализован. Все тело болезненно покалывало. Ощущение было странным, и при этом — знакомым, точно полузабытый, кошмарный сон. Он яростно рванулся — раз, другой, закричал, зовя на помощь, но, в конце концов, сдался, не шевельнув и пальцем и не издав ни звука. Тело покрылось крупными каплями пота.

Не удалось даже открыть глаз. Голова странно, непривычно кружилась. Быть может, он заодно лишился и слуха? Пожалуй, нет: комната была переполнена голосами — невозможно далеким, нескончаемым бульканьем и шипеньем, которые, однако, были очень похожи на речь.

В сознании один за другим начали всплывать обычные детские вопросы, и Даржек с неудовольствием понял, что совершенно не представляет себе, где он, и что с ним случилось. В конце концов он спросил себя: «Кто я?» — и, получив ответ: «Ян Даржек», почувствовал себя значительно лучше.