Акула пера в СССР - Евгений Адгурович Капба Страница 23

и я отправил его в ночную тьму мощным пинком в живот. Встречный удар гораздо более эффективная штука, чем сложные захваты и заломы… Толстый, тот который с разбитым носом, в алкогольном угаре оттолкнул Сапуна и, жаждая мести за товарища, ринулся вперед, размахивая кулачищами. В драке он новичком не был, и, несмотря на подставленные руки и попытки уклониться, прилетело мне пару раз знатно, а потом я таки улучил момент — и раздался хруст пальцев, и рев умирающего мамонта. Со всей силушки богатырской он умудрился ударить кулаком в кастет!

Моя радость не была долгой — Сапун налетел на меня, и принялся дубасить подобно отбойному молотку. Он точно был боксером, и даже в подпитии перемещался в характерной стойке, приплясывая на носочках, хотя ему и здорово мешало травмированное колено. Пара его ударов тут же прилетела мне по черепу, а потом мы закружили, присматриваясь друг к другу, и обмениваясь выпадами. Конечно, я сделал очередную подлянку — резким подшагом наступил ему на переднюю ногу. Ту самую, уже раз пострадавшую. Тимох потерял равновесие и рухнул ко мне в объятия, чтобы тут же получить лбом в переносицу и обмякнуть.

Я успел ухватить его за грудки, чтобы не убился, дурень, об асфальт дорожки, притянул к себе поближе, подняв над землей, и сказал, убедившись, что Сапун пришел в себя:

— Тимох, ну какого хрена? Ну ты же нормальный парень, с понятиями… Я сейчас с Приваловым работаю, смекаешь? Весь на виду! Ну какие подгоны, какие схемы? Я тебе нормально же объяснил — времена изменились. Ты что, хочешь подставиться? Я — не хочу. Давай действительно потом, по-тихому наши дела обсудим, без мордобоя и твоих вот этих товарищей умственно отсталых…

— Да я понял, понял, Гера… Я драки не хотел, это Толстый — дебил, полез… Всё я понял, ты не кинул меня, наоборот — прикрываешь! Как с полканом этим расплюешься — всё замутим, да? — он, кажется, и вправду осознал.

Может и на самом деле — адекватный, просто шило в жопе? Как бы там ни было — быть ему енотом ближайшее время. Удар в переносицу гарантирует перманентный макияж на пару недель — под обоими глазами… Хотя я, наверное, сейчас выглядел немногим лучше. Отметелили они меня знатно!

— Сначала — обсудим по-человечески, так? — глянул я Сапуну в глаза и опустил на землю.

— Всё так. Пересечемся один на один, переговорим…

— Давай, хватай Толстого, и тащи к Тихановичу, в заводскую больницу. Скажешь — пальцы сломаны…

Тиханович — тот самый легендарный дубровицкий хирург-травматолог, жил в пяти минутах ходьбы, рядом с больницей. Если он смог вправить мне ноги после аварии — в будущем, то наверняка поможет и Толстому. Может, там и не перелом вовсе, а вывих или сильный ушиб… Если бы не доктор Тиханович — я бы в лучшем случае хромал всю жизнь, а в худшем — катался на коляске. Этому Человеку с большой буквы было всё равно — чья смена, какой время суток, что за человек пришел со своей проблемой…

— Да, да… — закивал Тимох.

* * *

Она кинулась мне навстречу:

— Живой!

— Ну а что со мной будет? Это ж Дубровица — тут даже хулиганье знакомое.

— А что они хотели?

— Да ничего, просто пьяные… Разошлись краями.

— Ничего себе — краями! — Тася потащила меня под свет фонаря, чтобы осмотреть боевые ранения. — Вон как тебя разукрасили! Погоди, у меня в машине есть аптечка, сейчас…

Она на секунду замерла, чтобы проводить взглядом три согбенные фигуры: толстую, которая баюкала руку, скорчившуюся тощую и еще одну высокую, гордо шествующую, но с разбитой рожей. Тимох сотоварищи и вправду двигали в сторону больнички — и это было хорошо.

— Значит, краями? — хмыкнула она. — А ты, Гера, отчаянный парень!

— Да они пьяные были, я ж не хотел никого травмировать… Ащ-щ-щ! — вместо йода Таисия просто пшикнула на ссадину у виска духами, а потом прошлась еще и ваткой, вытирая сукровицу.

Что за мода у этих советских женщин — пшикать в лицо мужчинам духами и всякими одеколонами? Видимо, остальные царапины и синяки особых опасений не вызывали, потому что она, весьма пикантно изогнувшись, полезла в салон машины — прятать аптечку.

— Поехали? — сказала Тася, и вдруг ее язычок пробежался по губам.

У меня перехватило дыхание — да ладно? Я молча сел в машину, на пассажирское сидение, и смотрел, как она поворачивает ключ в замке зажигания, выжимает сцепление, переключает передачу… Красное платье сбилось, обнажая подвязки телесного цвета чулок и нежную кожу бедра, и я почувствовал, что теряю голову.

В какой-то момент Тася направила автомобиль в глухой проулок, заглушила мотор и сказала:

— Нет, я так больше не могу, — и подалась всем телом ко мне. — Ну где ты?..

Кто там сказал, что в СССР секса не было? Тогда какого черта в «Волгах» так классно раскладываются сидения?

Глава 10,

в которой случаются неожиданные находки

Никогда не относился к близости просто. Наверное, есть люди, для которых секс — это что-то вроде массажа или мастурбации друг об друга. По крайней мере, кинематограф и массовое искусство конца двадцатого — начала двадцать первого века именно такой нарратив и транслировало, старательно убеждая юношей и девушек быть проще, раскрепоститься, наслаждаться друг другом… Может быть, у кого-то и получалось, черт его знает. У меня — нет. Связь — это связь. Люди, которые пили вместе — уже связаны. Которые работали рука об руку, дрались плечом к плечу (или глаза в глаза) — тоже связаны.

Это каким уровнем эмоциональной тупости нужно обладать, чтобы провести ночь с женщиной и дальше жить своей жизнью, как будто ничего и не было? Об обычной рассудительности и говорить не приходится. Собутыльник уже как бы имеет моральное право одолжить рубль до получки — вместе ж пили! Побитый — может подкараулить в подворотне с кирпичом в руках. Как в таком случае можно надеяться, что связь гораздо более яркая и эмоциональная никак не аукнется в будущем? Тем более, если женщина — восхитительная, если всё было так классно…

В общем, с утра пораньше в воскресенье я напялил кеды, выпил колодезной водички и на голодный желудок пошел рефлексировать. По телу разливалась легкая, приятная ломота — ну, вы понимаете. Но на душе было пасмурно. Тяжело быть вдумчивым и рефлексирующим. Был бы я как Сапун — простой и прямой, так горя бы не знал!

Где лучше всего предаваться тяжким думам о горькой судьбе своей? Для