Гром над городом - Ольга Владимировна Голотвина Страница 23

– Здравствуй, Арризар, – улыбнулся юноше Ларш. – А чего ты на чердак влез?

– Гость у меня, Райши-дэр из Нарра-до. Мы в «радугу» поиграли, а потом спать улеглись. Не гнать же гостя на улицу! Он остановился в Наррабанских хоромах, это далеко, а мы еще и выпили. Я ему хотел кровать уступить, но он сказал, что ему на ковре привычнее. Мы ему выделили ковер и подушку. Шеркат лег на кровать, а я – наверх, на чердак, там топчан стоит. Летом там еще и лучше, прохладнее. – Он улыбнулся – и тут же посерьезнел, даже побледнел: – Я дурак. Бренчу всякий вздор, а Гикфи убили. Как же так, а?

– Ты что-нибудь слышал с чердака? – вопросом на вопрос ответил Спрут.

– Нет, я крепко сплю.

– Это у нас фамильное, – хмыкнул Шеркат. – Я тоже крепко сплю. И тоже ничего не слышал.

Их голоса разбудили гостя. Райши-дэр высунул голову в коридор, учтиво поздоровался по-наррабански, но тут же спохватился и перешел на грайанский язык. При виде черно-синей перевязи стражника он глянул было на Ларша высокомерно. Но услышал слова «Сын Клана Спрута» и поклонился со всем почтением.

Как тут же выяснилось, Райши-дэр тоже спал и ничего не слышал. Но когда при нем произнесли имя убитого – выругался на родном языке и спросил, остались ли у покойного наследники.

Оказалось, Райши-дэр приехал в Аршмир по прихоти своей возлюбленной Сайти-шиу. Та сказала: «Если хочешь назвать меня женой – найди и привези мне наш семейный талисман: книгу, которую отец завещал двум своим дочерям». Осиротевшие сестры остались почти без денег, поэтому старшая сестра продала книгу. Судьба наказала ее за это: сестра вскоре умерла. А младшую взяла в дом троюродная тетка, полюбила как родную и теперь дает за нею богатое приданое. Но Сайти-шиу не желает идти замуж без книги, на которой лежит отцовское благословение. Влюбленный Райши-дэр пошел по следу книги, почти настиг ее в Аршмире. Узнал, что книгу только сегодня – ах, уже вчера! – купил почтенный собиратель Гикфи. Наррабанец нашел его в театре, заговорил о сделке, но этот необычный человек затопал ногами и в гневе убежал. А теперь он мертв, ах, какая беда, какая беда... Нет, Райши-дэр ничего не слышал. А убийца был грабителем? Он унес из дома жертвы какие-нибудь книги?

– Будем разбираться, – вздохнул Ларш. – А что за книга-то?

– Большая, толстая, переплет из телячьей кожи, на нем вытиснена роза в рамке из танцующих кобр. Кобра, да будет известно моему господину, у нас в Наррабане есть символ охраны женской чести. У книги есть примета: оттиск перстня на внутренней стороне переплета. Автор неизвестен, переписчик – Айсу из Горга-до. Называется книга «Тропа благочестия и добродетели».

* * *

Когда стражники вышли из дома Арризара, уже начало светать.

– Ступай домой и спи, – распорядился десятник. – Свободный день не дам, но разрешу опоздать.

– Я лучше сейчас – в Дом Стражи! – затрепыхался Сверчок. – Ужас как хочется узнать, что написано на том клочке бумаги! Который был в кулаке у мертвеца!

– А мы все равно до обеда не узнаем, я Даххи вчера с поручением отправил, к обеду вернется. Иди к себе и постарайся урвать хоть немного сна! Это приказ.

* * *

И впрямь уже светало.

Солнце еще не поднялось над аршмирским портом, но тьма редела, становилась серой, а небо побелело. Над морем стояла тишина, лишь слышны были всплески весел рыбачьей лодки – а саму лодку не видно было в темном море.

Не кричали чайки, спали на черной воде. И, возвышаясь над волнами, спали корабли. Добрались до порта, можно отдохнуть...

На борту одного из кораблей мирно дремал вахтенный матрос. Он не слышал, как по якорной цепи ловко спускалась гибкая фигурка.

Девчонка-подросток, совершенно голая и такая темная, что сливалась с темным бортом, была укутана, как плащом, длинными черными волосами. В зубах она держала большой узел из оранжевой ткани, и это было единственное цветное пятно, которое могло бы ее выдать.

Но никто – ни с берега, ни с корабля – не заметил, как девочка бесшумно скользнула в воду и, не выпуская из зубов узла, поплыла к ближнему мысу, подернутому дымкой тумана.

2 (1)

2

Утро тридцать восьмого дня Цветущего месяца

Конечно, в такую беспокойную ночь толком не выспишься, но Сверчку было не привыкать, его и на постоялом дворе не баловали. Опустил голову на подушку – провалился в глубокий сон.

А как заорал петух во дворе, так и вскинулся Сверчок на кровати. Разом оделся (перевязь не забыл!), сбежал по лестнице, умылся у бочки с дождевой водой.

Добрая Вайсула окликнула его из окна:

– Перекусить-то зайди, пока не убежал в свой окаянный Дом Стражи!

Хоть и спешил Сверчок, хоть и хотел показать командиру свое усердие, но когда ж это он от еды отказывался?!

– Вот и доченька моя, Жайла, с утра пораньше вскочила да умчалась. Нашла на Тополиной улице мастерицу-вышивальщицу, та ее будет по утрам рукоделью учить. Завтрака не дождалась, теперь только в обед толком поест...

Оказалось, что Аштвер занят у печи. Потому настоящего завтрака еще нет – без хозяина всерьез не накрывают. Но кружка молока, только что принесенного молочницей, и вчерашняя, чуть подсохшая лепешка, на которую хозяйка горкой насыпала соленый творог... да во имя всех богов, что еще надо человеку для счастья?!

А потом – бегом на работу... ах, как замечательно, если есть работа, да не случайная, подхваченная на день-другой, а постоянная, да еще с королевской, сказочной, небывалой оплатой! По дороге можно хозяйским взглядом окидывать окна открытых уже лавочек и прикидывать: вот шляпу нужно купить... и одеяло с подушкой... и пару рубашек... А та лавка чья – столяра? Надо пару табуретов купить, вдруг Алки в гости завернет... или Гижер... А там что?.. Нет, занавеску на окно – это пока не надо,