Некромантия. Практическое пособие - Мара Вересень Страница 23

как хозяин держит на сворке злобного дворового пса. Он дал мне вдоволь прочувствовать, каково это — быть жертвой подобной твари. Стоит ли говорить, что занятие мне не засчитали? Я провалила его еще в самом начале, когда, нарисовав защитный контур, забыла его активировать. А сейчас страх, подобный моему тогдашнему, только умноженный десятикратно, владел человеком, стоящим по ту сторону турникета.

Мужчина не мог говорить. Пережитое стояло комом у него в горле, но мне надо было, чтобы он заговорил. Кто-то из них. Иначе могло стать поздно.

Я прошла за стойку, поймала взгляд и позвала его идти следом, вкладывая в слова повеление, которым пользовались создатели конструктов. Это было на грани этики. Даже одной ногой за. Но мужчина сейчас был больше похож на голема, чем на живого. Послушался. Пошел. Я направляла его. Тапок соскользнул с грязной ноги и остался лежать у турникета.

Когда мы проходили мимо стола дежурного, Подхолмс вытащил свой магфон и в одно нажатие отправил вызов, затем дернул патрульного и тоже куда-то услал. След от пятерни на одежде ребенка он тоже хорошо рассмотрел.

Я усадила мужчину. Он так и не выпустил из рук родное, и вряд ли выпустит в ближайшее время, но мне было нужно не это. Цинично сделала несколько снимков разодранного рукава и отпечатка пятерни. Внутри все еще плавало отстраненное спокойствие.

Вернулась к Пышко за чашкой. В моей еще оставался чай и по возвращении я вылила остатки “радужного сна” туда и так же, как заставляла идти, заставила выпить. Руки обмякли. Ребенок сполз на колени, повернулся ко мне лицом — мальчик, лет двенадцати, человек.

— Давно вы живете в Нодлуте, уважаемый? — я спрашивала у мужчины, а ответил ребенок. Дети куда крепче взрослых, если дело касается мертвых.

— Давно, — вздохнул, взял руку мужчины, уложил к себе на колени и принялся гладить, успокаивая. — И дедушка тут жил. И две… собаки.

— Ты один в семье?

— Были еще Толье и Димита, и мама, а теперь не знаю.

— Где вы живете?

— От угла Звонца и Старой, по 2-му переулку дом 42, он последний, дальше там парк дикий и пруд, а за ним дыра в земле. Провалилась на той неделе. Толье с друзьми туда лазал и нашел вот. — Разжался стиснутый кулачок, на влажной ладошке лежал овальный медальон из белого золота с изумрудной крошкой по левому краю и эльфийским символом “фалма”.

Протянула руку над украшением, детская аура, отмеченная страхом, уже изрядно исказила эхо хозяина, но, видно, украшение было из тех, что носят под одеждой, не снимая. Меня повело и сделалось дурно, слишком много боли, слишком много отчаяния, душу держали силой, пока не выжали до капли весь свет. Почти не глядя пошарила на столе Холина и придвинула мальчику бумагу и карандаш.

— Рисуй, как дыру найти.

Поднял глаза и вздрогнул. Что не так? На стол капнуло красным. Тьма… Вытащила платок, смочила пятновыводителем и тщательно протерла столешницу. Кровь остановилась сама довольно быстро. Еще платок — вытереть лицо. Обработанные составом клочки материи вспыхнули бесцветным и рассыпались невесомым черным пеплом над стоящей у стола урной. Пальцы немного свело — знак создавался под более гибкие суставы, чем могут похвастать люди. А пятновыводитель не имеет никакого отношения к стирке, на самом деле это аналог нейтрализатора. Он напрочь удаляет следы несущих информацию жидкостей, ведь первое, чему учат некромантов-практиков — подобных следов не оставлять. Особенно там, где придется работать по специальности.

Едкий алхимический запах ввинтился в ноздри, и в голове прояснилось окончательно. Ребенок, нарисовавший на листе кривоватую схему, бесцельно возил карандашом в свободном углу листа. Его отец, казалось, спал с открытыми глазами.

— Он из той дыры пришел и собак с собой привел, за сокровищем своим, наверное, — тихонько сказал мальчик.

— Кто пришел?

— Упырь, — еще тише сказал он, прижался к мужчине спрятав лицо у него на груди, и я поняла, что это все, поэтому сдернула с вешалки форменный балахон, взяла с пола в углу рюкзак, уверенная что “набор маньяка”, так прозвали в Академии необходимый для работы минимум, там присутствует, забрала со стола рисунок и вышла.

— Так, это… — протянул Подхолмс, успевший избавиться от троллей, — Холина в городе нет, но я ему набрал. Из 1-го Восточного не отвечают, но из Южного едет мастер Став. Будет минут через двадцать.

— Пусть едет прямо сюда, — я оставила рисунок на столе, назвала адрес и натянула балахон поверх своей одежды — пусть он и выглядел старым и потрепанным — вплетенная в нити основы охранная магия была дополнительной защитой. — Мобиль можно взять?

— Во дворе. Толци поведет, он уже там. И не смей лезть, пока Став не приедет. — Хоббит выдал ключи, древний неубиваемый магфон и знак надзора с пересекающей кругляш желтой полосой — стажерский. Явно не для меня предназначался Я потянулась взять и зацепилась глазами за край листка, где мальчик возил карандашом. С хаотичного на первый взгляд нагромождения черточек на меня смотрели вполне узнаваемого абриса глаза с тремя точками на зрачке.

— Пышко, ловцов вызывай, кажется, там темные гончие. Как минимум две.

Пока Подхолмс подбирал челюсть, я вышла в служебную дверь. Состояние необычайной ясности и равновесия и некого ощущения нереальности, подаренного половиной флакона “радужного сна” все еще держалось внутри, не давая позорной панике перехватить бразды управления. Только бы успеть до того, как действие зелья закончится, иначе демона лысого я вспомню хоть что-нибудь из заученного.

Глава 7

— …почему верхи не хотят! — оглушило меня, когда я села в магмобиль. Толци, один из патрульных, которые привели нашкодивших цыкан, смотрел ролик в магнете.

— Сегодня вечером эльфийская община Нодлута официально заявила о пропаже пяти своих соклановцев, — напряженно-тревожным голосом вещал гаджет. — Власти молчат! Управление Магического Надзора игнорирует наши запросы! Его Святейшество…

Толци шустро убрал магфон и мы выехали. Ощущение нереальности происходящего не отпускало. На задворках сознания пробилась несмело очень разумная мысль о том, что я сейчас совершаю инфернальную глупость и лезу мраку в… бездну.

Было очень темно. У нас вообще рано темнеет, это после Иль-Леве так стало. Вот вроде еще вполне светлые сумерки и вдруг, хлоп, уже темно. После Иль-Леве вообще много чего стало не так. В Академии до этого даже факультета некромантии не было, только отделение на факультете природной магии и несколько