Марина Комарова - Осколки моря и богов Страница 23

– Ясно, – отозвалась Дина и подошла к двери своего номера. – Бывает. Ну, я побежала.

– Приятного аппетита, – хмыкнула я, быстро выглянув не улицу.

Нет, никого.

– Спасибо.

Я постояла пару минут, тупо глядя во двор. Потом вздохнула и вернулась к своей двери. Так и параноиком можно стать.

Я переступила порог и замерла, увидев, что на моей кровати кто-то сидит.

– А ты не слишком-то гостеприимна, – неожиданно весело произнес он низким глубоким голосом. – Ну, не стой – заходи.

Глава 2

Карты снов

Да, я готовРазгадать твою карту снов.Режу имя твое на руках,Чтоб остаться навсегда в этих снах.

Карты снов можно было купить на Таврическом, в бутике у дяди Миши. В узкой будочке, стоявшей среди рядов местного рынка, всегда было тесно. Пахло бумагой, кожей и металлом. На витринах стояли подсвечники, ароматические лампы и статуэтки японских богов. Напротив – столы с массивными кольцами, шипастыми ошейниками, напульсниками и кулонами с названиями рок-групп. Рюкзаки с теми же рок-группами были сложены в большой корзине в углу. С плакатов на стенах взирали длинноволосые музыканты с разрисованными черным и белым лицами.

У дяди Миши всегда толпились юные неформалы, шумно выбирая очередной аксессуар. Но не так редко появлялись и другие покупатели…

Сам дядя Миша был мужчиной крупным. Седоватым, с усами. Энергичным. Всегда знает, что посоветовать: и молоденькой панкушке в вырвиглазной одежке, и степенному гражданину, зашедшему за… другим товаром.

Грабар, когда зашел сюда в первый раз, не сразу поверил, что именно у этого человека находится его колода. Впрочем, на второй раз – тоже. Тогда он еще не знал, что карты можно увидеть, только дотянув до нужного уровня в чтении снов. Так можно в упор смотреть на коробку с колодой и… не видеть. Но зато потом…

Его колода оказалась черной с фиолетовым. Казалось, что на рубашку карт кто-то щедро плеснул чернил, а потом присыпал звездной пылью. По размеру карты снов были чем-то средним между игральными и Таро.

Дядя Миша, завидев Грабара, только хитро улыбнулся и вдруг произнес:

– Уж заждались они вас.

Удивлению тогда не было предела. Колода в синей и чуть потертой коробочке лежала на стекле витрины, прямо возле ароматической лампы в виде черепа. Покрылась даже тоненьким слоем пыли.

– Заждались? – переспросил Грабар почему-то охрипшим голосом.

Дядя Миша кивнул:

– Уж неделю лежат. Прямо на этом месте.

Но Олег заходил сюда только вчера и был готов поклясться, что ничего тут не было!

Посмотрев на хозяина бутика, попытался определить: шутит или нет. Нет, абсолютно серьезен. Только в карих глазах смешливые искорки.

…Да уж. Именно так оно и было.

Грабар отошел от окна, за которым царила южная ночь. В отличие от Яны, он жил не в центре города, а в относительно молодом районе. Поближе к дяде Мише, подальше от Городового.

На Таврическом кипела жизнь, несмотря на поздний час. Под окнами сидела компания, распивавшая пиво. Девушки звонко смеялись, грубые голоса парней вторили им. И хоть у Грабара был пятый этаж, слышалось все отменно.

Поглядев на часы, он хмыкнул. Начало одиннадцатого. Самое время веселиться. Кому-то во дворе, а кому-то…

Не слишком вовремя вынырнуло воспоминание о такой же ночи, шесть лет назад. Они сидели за деревянным столом, на узких досках скамеек, чудом уцелевших от произвола хулиганов. Сигареты, вино, пицца. Красивая Витка Бойкова из отдела договоров. Русые волосы до пояса, курносый нос, длинные пальцы. И взгляд чуть искоса: лукавый, заинтересованный, с легким вызовом. Попробуй. Просто попробуй. И будь смелее. Все получится. Я скажу тебе «да». Возможно.

И сердце билось не так ровно, как обычно; и не так важна была маленькая пирушка, устроенная с друзьями в честь поступления на новое место работы. Грабар уже было решился пораньше распрощаться с ребятами и вызваться проводить Виту домой, но вдруг все померкло.

И перед взором тут же разлилась тревожная краснота, а голова взорвалась болью. Откуда-то донеслись хрипы: старческие, отчаянные, тихие.

«Вот и все», – огненным росчерком пронеслась мысль.

Чья? Не понять. Во рту пересохло, в висках запульсировала боль. Красноту вдруг расчертили параллельные черные полосы. Изогнулись, зазмеились, опутали.

– Вот и все… – донесся чей-то выдох, и вдруг воздух закончился.

И мир тоже.

Грабар очнулся в больнице. Толком врачи не могли объяснить причину внезапного обморока. Подозревали нервное истощение. Но самого Олега такой диагноз только озадачил. Были нервы по работе, но не такие, чтобы доходило до обморока.

А потом, в два часа пополудни, прямо на залитой солнцем улице Суворова Грабар встретил Городового. В черной одежде, со светлыми нечеловеческими глазами. Без льва. Лев – это только ночью. Городовой смотрел долго и внимательно. Но так, что захотелось дать деру аж до следующего квартала. Однако руки и ноги словно окаменели.

Городовой улыбнулся, склонил голову к плечу. И вмиг стало как-то спокойнее и теплее, будто произошло что-то очень важное.

– Ну здравствуй, Читающий Сны, – мягко произнес Городовой.

Здравствуй… Способности проснулись спонтанно. Эмоции повлияли на энергетический контур города, и Грабар сумел прочесть сон умиравшего деда Виты Бойковой. Потому и не удержался на грани сознания. Те, кто умирает, всегда пытаются утянуть за собой.

Городовой потом это объяснил. И многое другое.

В дверь позвонили. И мигом по спине пробежали мурашки. Грабар вдохнул поглубже и ровным шагом направился в коридор. Назад дороги нет. Это не самый желанный гость, но не впустить нельзя.

Набрав воздуха в грудь, Грабар щелкнул замком.

Гость стоял на пороге, сложив руки на груди. Очки чуть приспущены на кончик носа, взгляд поверх стекол внимательный, цепкий, чуть ироничный. В этот раз не столь официально, как прошлой ночью. Потертые джинсы, кофта – серая, легкая, крупной вязки. Чуть растянутая. Но эта небрежность странным образом придавала прибывшему шарма. Он поднял руку и поправил очки. Мелькнул металлический браслет от часов и татуировка в виде змеи.

– Доброй ночи, Олег Олегович. Впускаете?

Грабар сглотнул. Дурак. Какого так пялиться и стоять столбом? Снова быстрый резкий вдох и посторониться.

– Да-да, конечно. Входите, Эмман…

Он запнулся. Эммануил Борисович. Имя с претензией, которое в упор не хотело слетать с губ. Что-то было в нем не так.

– Чех, – коротко бросил тот, проходя в коридор. – Так легче.

«Да, легче, – подумал Грабар, следуя за Следящим. – Только не так уж. Что с ним делать? Видит же, гад, все. Знает. Сволочь».