Константин Соловьёв - "Канцелярская крыса" Страница 23

А еще Герти быстро сообразил, отчего при виде костюма секретаря Шарпера у него возникла мысль о черном коте. Было в нем что-то от кота. Возможно, из-за этих зеленых, с дымкой, глаз, которые, казалось, постоянно смеялись, но в глубине которых, как в недрах древних драгоценных камней, царил вечный холод. Этот взгляд не обжигал, не давил, но, удивительно дело, выдерживая его, Герти все более и более напрягался.

— Прошу вас, прошу! — секретарь Шарпер протянул ему руку для рукопожатия. Хватка у него оказалась мягкой, но весьма властной, пальцы Герти буквально утонули в его ладони, — И еще раз прошу премного извинить за этот бардак. Сами знаете, колониальные хлопоты!.. То одно, то другое, и вечно всякий вздор. Я должен был послать человека к аэропорту, конечно, встретить «Графа Дерби» и помочь вам довести багаж. Без сомнения, вы ужасно устали с дороги. Даже не представляю, каково это, провести полгода в Индийском океане!

— Простите?

— Вы мужественный человек, полковник! — мистер Шарпер потер руки, — Признаться, я всегда следил за вашими похождениями и читал все газетные статьи, живописующие ваши невероятные подвиги. Уму непостижимо, провести полгода в утлом челне, находясь меж свирепых штормов, полинезийских дикарей и кровожадных хищников! Я восхищен вашей выдержкой, вашей отвагой, вашей верой в собственные силы. Мне всегда казалось, что джентльмен, подобный вам, должен быть истым фанатиком, послом человеческой воли и глашатаем несгибаемого человеческого разума. Это правда, что в Юго-Западной Африке вы убили льва одним-единственным выстрелом из револьвера, подпустив его почти вплотную? Удивительно хладнокровие! Удивительное!

— Я… Простите…

— Иногда я жалею, что в нашей эпохе все меньше остается людей, подобных вам, полковник! Этаких, знаете, смельчаков, вечно находящихся на фронтире цивилизации, пионеров новой эры, бесстрашно утверждающих в самых опасных уголках нашей планеты торжество прогресса. Вы и ученый, и путешественник, и охотник, и мореплаватель, и талантливый журналист… Я горд приветствовать вас в Новом Бангоре, полковник Уизерс, горд протянуть руку одному из величайших людей современности!

Только тут Герти с ужасом увидел на столе мистера Шарпера знакомый картонный прямоугольник, вывалившийся из механического чрева «Лихтбрингта».

Проклятый мистер Беллигейл! Он все напутал! И передал секретарю эту дурацкую, непонятно откуда взявшуюся, бумажку! Герти мысленно застонал. Кажется, ему предстояло побороть новый виток бюрократической путаницы, уже обвившейся вокруг него тысячефунтовой южноамериканской анакондой.

— Понимаете, дело в том, что…

— Это правда, что вы семь дней шли по саване, отбиваясь от племен мурси[25], имея всего одну флягу воды и копье? Помню, еще когда прочитал об этом, сказал мистеру Беллигейлу, своему заместителю: «Этот полковник Уизерс человек непревзойденной храбрости, уникум, гордость Британии! Я бы отдал все на свете, если бы люди, подобные ему, работали в нашей канцелярии. Ваши ребята неплохо знают свою работу, но слишком уж они мрачны. Они нагоняют ужас на подданных короны, вместо того, чтоб вызывать восхищение и уважение. Неудивительно, что клерков Канцелярии сплошь и рядом именуют крысами, хоть и за глаза! Нам нужны новые люди, мой дорогой, новая кровь!» Да, сэр, именно так и сказал, слово в слово. И тут вы… Это как снег на голову! Первый в истории Нового Бангора снег!

— Извините, мистер Шарпер, но я… кхм… В некотором роде…

— Только человек, подобный вам, мог в восемьдесят шестом году найти останки печально-известной экспедиции Франклина[26], мужественно преодолевая все кошмары арктических широт! А уж схватка с белым медведем, поверьте, соразмерна подвигу Геракла. Ведь у вас, если не ошибаюсь, был из оружия лишь перочинный нож?..

— Боюсь, речь идет об ошибке, — сказал Герти решительно. Только решительность его выдержала совсем немного, и была почти мгновенно сметена, подобно крохотному ялику в бушующем Индийском океане, натиском мистера Шарпера.

Секретарь понимающе прикрыл глаза, позволив Герти перевести дыхание.

— И скромность! Разумеется! Что еще отличает английского джентльмена, если не скромность! Только не смейте утверждать, что газеты преувеличивают. Это ведь верно, что ваш батальон при Сим-Бунг-Ви[27] три дня сдерживал дикарей, истратив весь порох? Или тот метис в портовом кабаке Мельбурна! Неужели вы вышибли из него дух одним только левым хуком? Парень, говорят, весил триста фунтов[28], и сплошь мышцы!

— Мистер Шарпер! — взмолился Герти, не зная, как остановить этот угрожающий поток.

Секретарь одарил его еще одной улыбкой. Достаточно теплой, чтоб на некоторое время скрыть пугающий холодок его мерцающих зеленых глаз.

— Простите меня, полковник. Не так часто мне удается увидеть живую легенду. Представьте только мое потрясение, когда мистер Беллигейл сообщил о вашем намерении. Служить в Канцелярии!.. Мог ли я мечтать о чем-то подобном? Вы ведь обратились именно по вопросу службы, верно?

Мягкие манеры мистера Шарпера обладали свойством гипнотизировать, подавлять волю. Герти казалось, что вокруг него вьется огромный черный кот с шелковистой шерстью, но под этой шерстью явственно чувствовались бритвенно-острые когти, которые в любой момент могли выскочить подобно лезвию складного ножа. Шарпер улыбался, но глаза его оставались внимательны и холодны. Шарпер двигался мягко и плавно, как в бесконечном танце, но грациозность его была хищной, и тоже какой-то животной, подобно грациозности благодушного, но в то же время свирепого, сознающего свою силу, зверя.

— Верно, — промямлил Герти, совершенно не представляя, как разрушить эту закрутившуюся вокруг него чертовщину, — Именно по вопросу службы. Но позвольте заметить, что…

— Вот и превосходно! Господи, я чувствую себя окрыленным, словно из метрополии мне в поддержку прислали бронепалубный крейсер, — мистер Шарпер вновь мягким кошачьим движением потер руки, — С вами Канцелярия сможет работать по-настоящему. Полковник, вы даже не представляете, как ваш опыт и талант нужны нам. Сейчас в Новом Бангоре не самые простые времена. Когда-то Канцелярия была идеальным механизмом, все шестерни которой работали подобно единому целому. Но механизм, как вы, наверно, заметили, уже немного поизносился. Соединительные муфты забились маслом, валы сточились… Люди уже не испытывают к Канцелярии прежнего уважения. А ведь Канцелярия — сердце города! Однако же, с каждым годом качать кровь становится все сложнее. Все больше на нашем добром острове происходит всякого рода досадных событий, иногда самого дурного толка.