Антон Фарб - Авадон Страница 23

А ножки у нее ничего, отметил Лимек, но тут в приемной хлопнула дверь, и Магда, вздрогнув, вытянулась по стойке "смирно", обеими руками вцепившись в берет. Глазищи ее за толстыми стеклами очков распахнулись до предела.

- К-кто это? - шепотом спросила Магда.

- Моя секретарша, - сказал Лимек, опознавший Абби по характерному цокоту каблуков и утреннему ворчанию над кофеваркой. - Вот что, Магда... Отправляйся-ка ты домой и ложись спать.

- А как же Эдек? И трискели?

- Тс-с! - Лимек поднес палец к губам. - Ты ничего не знаешь ни про каких трискелей. Ни про какую папку. Ни про какого человека на Фабрике. И уж про меня - тем более. Только так у меня, может быть, получится что-нибудь сделать для Эдека.

Например, добавил про себя Лимек, размозжить ему голову об стенку, чтобы поменьше болтал.

- Поняла? - как можно доверительнее спросил сыщик. - Я вызову тебе такси. Где ты живешь?

- В Левиафании, улица Радио, сто семьдесят два, квартира восемьдесят шесть.

В этот момент Абби проиграла битву с любопытством и с треском распахнула дверь в кабинет.

- Ваш кофе, шеф! - бодро доложила она, смерив оценивающим взглядом Магду.

Минувший шторм практически не отразился на внешности и характере секретарши Лимека, разве что рыжие волосы она затянула в хвост туже обычного, а на шее появился старательно припудренный засос.

- Спасибо, Абби, - невозмутимо ответил Лимек и приложился к стакану с джином; зубы звякнули об стекло. - Будь добра, вызови девушке такси...

- Как скажете, шеф. Вам тут пакет во вчерашней почте. Вчера было воскресенье, - будто оправдываясь, добавила она -будто вчерашнего Шторма недоставало, чтобы объяснить ее отсутствие на рабочем месте.

Когда Абби проводила Магду из кабинета, Лимек прикончил джин, убрал стакан и бутылку обратно в бар, уселся за стол и придвинул к себе чашку с кофе и пакет. В голове приятно шумело от выпитого на пустой желудок, и по венам разливалось тепло. Хотелось уронить голову на стол и уснуть, но Лимек заставил себя взяться за пакет - просто ради того, чтобы хоть что-то делать.

Он был завернут в тонкую оберточную бумагу и перевязан крест-накрест бечевкой. Почтовых штемпелей и сургучных печатей на нем не было. Обратный адрес тоже отсутствовал, а в правом нижнем углу (то есть там, где обычно указывается получатель), пакет подписали размашистым женским почерком: "Лимеку, частному сыщику".

Лимек хмыкнул и разорвал пакет. Внутри оказалась небольшая книжица в коленкоровом переплете и сложенная вдвое записка, выскользнувшая прямо в руки сыщику.

"Уважаемый господин Лимек! - гласила записка все тем же размашистым почерком. - Полагаю, это то, что вы искали в кабинете моего отца. Надеюсь, этого будет достаточно фельд-полковнику Шварцу, чтобы он оставил меня в покое. С симпатией, А."

Вместо подписи внизу записки красовалось нарисованное от руки клеймо салона "Шеба".

Усилием воли Лимек прогнал воспоминание о белоснежных бедрах Альбины и попытался подумать. Пакет доставили вчера; скорее всего, Альбина сделала это сама. Я вел ее от "Гедонии" до самой "Шебы". Значит, она заскочила ко мне в контору до того, как поехать к Ксавье. Если, конечно, в "Гедонию" она приезжала именно к нему, а не, скажем, к кому-то из постоянных клиентов... Но откуда она узнала мой адрес? И кто такой этот фельд-полковник Шварц?

Лимек раскрыл книжицу и дважды перечитал надпись на титульном листе, прежде чем до него дошел ее смысл.

"Журнал наблюдений за ходом эксперимента

"Проект "Авалон"

Руководитель проекта - инженер П.Петерсен

Ответственный за мат.часть - мастер А.Мёллер"

4

Пока Лимек читал журнал, Абби успела трижды принести ему кофе и один раз - бутерброд с ветчиной. Он еще удивился - откуда такая роскошь, но Абби лишь загадочно улыбнулась. За окном успели сгуститься ранние зимние сумерки.

Из всего содержания журнала Лимек понял процентов двадцать; интерес его вызвало и того меньше. Первая запись датировалась январем пятьдесят первого, то есть больше двух лет назад. Последняя - прошлым вторником.

Первый год инженер Петерсен скрупулезно документировал всю переписку (с исходящими и входящими номерами служебных записок, жалоб, рекламаций, техзаданий и кляуз) между лабораторией и КБ ╧91 Отдела инноваций и развития Фабрики. Судя по заголовкам, суть переписки составляла ругань в адрес поставщиков, жалобы на чрезмерный контроль со стороны совета директоров и требования увеличить финансирование. В среднем Петерсен делал одну-две записи в неделю.

Чуть больше десяти месяцев назад в журнал было занесено: "Передал чертежи мастеру-наладчику Мёллеру для создания опытного образца", а ниже красовалась корявая роспись "Чертежи получил. А.Мёллер". Тут Лимек вспомнил, где он видел этот каллиграфически правильный почерк, которым был заполнен журнал. На обложке картонной папки с тесемками в квартире Мёллера, вот где. "Проект "Авалон". Красиво, черт возьми. И, видимо, очень секретно, если инженер вел всю сопроводительную документацию собственноручно.

После этого записи стали появляться реже, где-то два-три раза в месяц, и окончательно утратили всякую доступность для понимания простым смертным. Лимек улавливал только отдельные фразы вроде "перебоев с электропитанием", "экранирующих свойств металлической сетки", начисто пропуская всякие "фазисные переходы магнитных полей" и "преобразования частот волновых процессов". С мая прошлого года довольно часто упоминался "аппарат" и появились ссылки на "поставки экспериментального материала от Ф."

Частота заполнения журнала начала возрастать в августе, а пятого ноября через всю страницу было торжественно выведено черной тушью: "Успех! Первое полевое испытание прошло удачно"

С этого момента Петерсен делал записи ежедневно, а порой - и два раза в день. Правда, повторить успех ему не удавалось: все время упоминались неблагополучные факторы, невозможность повторить условия удачного эксперимента, трудность вычисления помех. Череда неудач продолжалась почти до Рождества. Почерк Петерсена к этому времени утратил каллиграфичность, стал быстрым и неопрятным. Кое-где на полях встречались кляксы.

В Сочельник Петерсен написал (почему-то наискось): "Изл. усил. когда объект наход. под вл. наркотиков?!?!", а уже следующим утром добавил химическим карандашом: "Провести испытания в Ашмедае".

Комментарий от первого января: "Предположение ошибочно. Надо повторить эксперимент с теми же исходными данными. Ключевой элемент - А!"

С Нового года книжица в коленкоровом переплете из журнала наблюдений превратилась в личный дневник Петерсена. Записи стали носить более личный характер, в них появилось еще больше сокращений. Чаще других встречались буквы Ф, М и А. "На встрече с Ф. и М. рассказал им про А. Встретили скептически". "Попросил денег у Фабриканта для Ф. Отказал. Пришлось обратиться к Генералу". "Не смог сегодня взять А. День впустую".