Лицо под маской (ЛП) - Файфер Хелен Страница 24

Закрыв глаза, она попыталась вспомнить дом изнутри и человека, глазами которого смотрела. Такого с ней еще не случалось. Странное ощущение. Почему ее затянуло в этот дом? Энни громко зевнула. Посмотрев на телефон, она подумала отправить Лили сообщение, чтобы узнать, как там Альфи. Но не хотела, чтобы та подумала, что она не доверяет ей, потому что Энни доверяла.

Не имея сил доедать сэндвич, она отодвинула тарелку в сторону и встала. Засунув телефон в карман, решила лечь спать. Энни надеялась, что сон придет быстро, и когда она проснется, Уилл будет рядом с ней, обнаженный. Прошло уже слишком много времени с тех пор, как она получала мужа в свое распоряжение, без Альфи и его шестого чувства, заставлявшего кричать всякий раз, когда они заходили дальше быстрого поцелуя.

Она оставила свет на лестнице включенным. Она не боялась оставаться в доме одна, но что-то тревожило ее, и Энни до конца не понимала, что именно. Она выключила лампу в спальне и оставила дверь приоткрытой, чтобы свет проникал внутрь. Откинула одеяло и опустилась на мягкий матрас. Было тревожно от того, что в доме так тихо.

Энни посмотрела на переноску Альфи, стоявшую рядом с кроватью. Чувство тоски наполнило ее грудь. Она так по нему скучала. Было непривычно разлучаться с сыном надолго. Ее жизнь прошла полный круг, и теперь она похоже одна из тех мам, которые стараются никогда не выпускают своего ребенка из поля зрения, хотя у нее есть на это очень веская причина. Прежде чем дурные мысли успели заполнить сознание, Энни отогнала их прочь. «Не сегодня — Альфи в порядке, Уилл в порядке, и я в порядке. Спи, пока можешь, Энни. От недосыпания у тебя появляются морщины». Отвернувшись от колыбели Альфи, она устроилась поудобнее и закрыла глаза.

Лето 1950 года.

Караван цирковых трейлеров и грузовиков наконец-то готов к долгому путешествию на север. Следующей остановкой станет Манчестер. Горди повернулся, чтобы в последний раз взглянуть на место, где раньше стоял большой шатер. Единственным напоминанием о нем служил примятый участок почерневшей травы среди вытоптанных опилок и мусора, разносимых ветром.

Они уже проделали некоторый путь, когда Колин зашевелился. Мальчишка начал что-то бормотать себе под нос, и Горди подсел к нему и держал за руку, пока Колин не сел, растерянный, не понимая, где он и с кем.

— Как ты себя чувствуешь?

Колин пожал плечами.

— Отключился. Где мы? Едем?

— У меня для тебя хорошие новости. Я поговорил с твоей мамой, и она сказала, что ты можешь поехать с нами и быть частью цирка. Она даже собрала чемодан с твоими вещами.

Горди указал на потрепанный чемодан, который положил под сиденье.

— Она сказала, что ты должен хорошо провести время, много работать и — когда будешь готов — выучиться на клоуна, как я.

Колин уставился на Горди, не совсем уверенный в правдивости услышанного. Он заметно обрадовался тому, что будет учиться клоунаде и поедет с цирком, но выглядел встревоженным.

— Ты уверен, что она так сказала, Горди? Потому что это не похоже на нее. Обычно она кричит — много — все время на меня. «Колин, принеси мне сигарет; Колин, выключи стиралку; Колин, тащи пива!». На кого она теперь будет орать, если меня не будет рядом?

Горди подумал о последнем сохранившемся в его памяти образе мамы Колина, лежащей на кровати, как какая-то сломанная, окровавленная тряпичная кукла, и улыбнулся.

— Она и правда так сказала. Твоя мама извинилась, признала, что часто была груба, и хотела загладить свою вину, отпустив тебя.

Колин принял его объяснение без лишних вопросов.

— Думаю, именно поэтому мне хотелось бы быть клоуном. Тогда ведь никто не узнает, что я тупой? Под краской на лице я буду таким же, как все.

Горди кивнул.

— Обязательно, Колин, обещаю, обязательно.

И он твердо намеревался сдержать свое обещание. Горди бросил взгляд на Колина, который смотрел в окно. Его рот был слегка приоткрыт, и струйка слюны замерла на губах, готовая в любой момент скатиться. Он знал, что это лучшая идея, которая когда-либо приходила ему в голову.

Когда цирк наконец прибыл на пустырь в Манчестере, Колин снова крепко спал, прислонившись разгоряченной головой к прохладному стеклу окна. Горди оставил его, а сам пошел и отцепил фургон от грузовика. Утром, первым делом он собирался начать учить парня быть клоуном. Кроме того, он попытается заглушить жгучее желание в своей груди, требующее убить кого-нибудь еще, кого угодно. Неважно, кто это будет; если представится возможность, он ею воспользуется. А пока лучше сосредоточиться на том, что он любил, и научить Колина тому, что знал сам.

Следующие несколько часов прошли в хлопотах по разгрузке грузовиков и трейлеров. Звуки животных наполняли воздух вместе с руганью мужчин, которые работали не покладая рук. Чем больше они сделают сейчас, пока солнце еще не село, тем меньше придется доделывать завтра, когда оно будет палить сверху, обжигая кожу и заставляя потеть.

Колин и Горди присоединились к остальным, работая до седьмого пота. Колин чувствовал себя гораздо лучше, чем накануне вечером. Когда они закончили и вернулись в трейлер, чтобы помыться и поесть, Колин минут десять стоял перед костюмом клоуна Горди, висевшем над дверью маленькой спальни и все еще влажным.

— Почему он мокрый?

— Мне пришлось его постирать. Эти яркие огни на центральной арене заставляют тебя безумно потеть. Нехорошо быть вонючим клоуном. Детям это не понравится, правда?

Колин пожал плечами. Он указал на несколько пятен цвета ржавчины, которые Горди оттирал и отмачивал, но так и не смог удалить.

— Что это такое?

— Масло от генератора.

Горди отвернулся. У него возникло искушение сказать «кровь твоей матери», но он не стал. Колин мог взбеситься и начать кричать, если бы узнал, что эта нелюбящая, холодная, жесткая сука мертва.

— Я хочу есть.

— Черт возьми, я знаю, что так и есть. Господи, дай мне шанс, парень. Твоя мать верно говорила, что ты никогда не перестаешь есть.

Горди сделал паузу. Ему нужно постараться лишний раз не заводить разговор о маме Колина на случай, если тот решит, что больше не хочет быть в цирке и захочет вернуться домой.

— Хочешь примерить костюм, когда выпьешь чаю?

Колин улыбнулся. Все его лицо засветилось, когда он яростно закивал.

***

Соседи вызвали полицию в небольшой дом с террасой из-за вони, проникающей через щель в открытом окне. На место прибыл констебль, совершавший обход. Миссис Тернер — она работала на скотобойне — провела крупного, грузного мужчину к задней части дома и незапертой задней двери.

— Она открыта уже три дня, и все время болтается взад-вперед на ветру. Прошлой ночью она доводила меня до бешенства, хлопая каждые пять минут. Я послал нашего Бобби сказать Колину, чтобы он разобрался, но Колина нигде нет, так что Бобби просто захлопнул дверь. Никто не видел парня с того дня, как цирк покинул город.

— И этот Колин живет здесь один?

— Нет, ему всего семнадцать, но мозги у него устроены просто. Да у него голова полна хлопающих дверей. — Она покрутила пальцем у виска. — Хотя его старая потаскуха мать должна быть неподалеку. Она ходит только в паб и обратно. Я не слышала, чтобы она кричала на Колина, а обычно она делает это каждые полчаса. Что-то не так. Из этого дома идет ужасный запах. Там явно что-то сдохло.

Констебль Йорк достал свою дубинку, проходя через старую, покосившуюся калитку, чтобы открыть заднюю дверь. Вонь разложения заполнила его ноздри, и он поперхнулся.

— Черт возьми, там точно что-то мертвое. — Он отступил назад.

— Я так и сказала. Разве вы не собираетесь войти и посмотреть?

Его румяные щеки значительно побледнели за последние тридцать секунд. Он кивнул.

— Да, полагаю, я должен. Подождите здесь.

— Можете не повторять это еще раз. Я не пойду внутрь. Отсюда и так ужасно воняет. Не могу представить, как плохо будет внутри. Бедный Колин, надеюсь, он в порядке.