Ирина Баранова - Свидетель Страница 24

— Ну, дает мужик! А я вот что еще расскажу…

Словом, сделка состоялась. Ратникову даже не пришлось особо торговаться — Аштар был готов выполнить все условия, если, конечно же, выполнить это было в его силах. Правда, оговорился: если бы не этот форс-мажор, муринцы вряд ли бы пошли на контакт. А так — за возможность пользоваться врачебной помощью в случае необходимости, и за электричество, Аштар пообещал то, чего запертые под землей люди не видели давно и что никогда не надеялись попробовать вновь: овощи, зелень, за чистоту которых муринцы ручались, и даже фрукты (если, конечно, не побоятся попробовать, посчитав зараженными). Вдобавок муринцы взяли на себя охрану территории станции в Девяткино, после чего блокпост оттуда был окончательно убран. А когда необычным феноменом заинтересовались ученые лбы с Академической, мутанты согласились и на участие в исследованиях.

Как оказалось, всем им когда-то сделали прививку. От СПИДа. Вакцину эту запустили в производство как раз в год Катастрофы. В принципе, знающим людям механизм ее действия был понятен: на рост патогенных клеток организм гарантированно реагировал ростом клеток иммунных. Но оставались вопросы: почему выжили не все вакцинированные? Что такое было в этой вакцине, что она сделала человека неуязвимым для действия агрессивной среды? Как повлияло на это ее свойство радиоактивное излучение? И самый главный вопрос: можно ли получить эту вакцину вновь, в заданных условиях?

Работы на всякий случай засекретили, назначив куратором проекта Мороза. Для непосвященных в новой лаборатории, якобы, пытались производить простейшие лекарственные средства. Рат исправно получал отчеты о результатах, но пока ничего особо интересного в них не было.

И вот каким-то образом обо всем этом стало известно Вегану. Какая может быть выгода империи от их исследований, Рат не знал. Но от Вегана он всегда старался держаться подальше и никаких дел с ними иметь не хотел.

Глава 8

В ГОСТЯХ У…

«Следствием установлено…»

10 ноября. После полудня. Станция Гражданский проспект. Кристи

Настоящая жизнь в Резиденции начиналась вечером, после того, как народ возвращался с работы. Тогда тут не протолкнуться: по коридору туда-сюда снуют бригадиры с отчетами для Координатора, дежурные, старшие с блокпостов — эти уже к начальнику станции — с рапортами о том, что произошло за смену. А раз в неделю еще и общая оперативка с участием всего начальствующего состава. Сейчас же, среди дня, тут тихо, как и на платформе.

Кристи сунула ключ в замочную скважину, собралась с духом… Ну, с Богом! «Сим-Сим, открой дверь… Открой свои секреты». Обычная комната обычной девушки сейчас и впрямь могла стать сказочной пещерой, где вместо сокровищ — ответы на мучающие Кристину вопросы. Хотя вполне возможно, что она уйдет отсюда ни с чем. Или с новой порцией загадок. Как карта ляжет…

Ключ в замке повернулся легко, а дверь открылась без скрипа. Нашарив на стене выключатель, Кристи щелкнула им. К ее удивлению, зажглась только одна лампочка из трех, и большая часть помещения осталось в полумраке. Правда, этого вполне хватило для того, чтобы понять — эта комната много больше, чем другие даже тут, в Резиденции. Огромная, по нынешним-то меркам, особенно, если учесть, что после того, как Рат съехал к себе в кабинет, Лора жила одна.

Прежде чем пройти от порога, Кристи внимательно осмотрелась: стол у стены, аккуратно застеленный скатертью — видно, что не новой, но чистой, без единого пятнышка; в шкафу — несколько безделушек из тех, что ставятся обычно на полки; коврик на полу… Уютно. Не хватает только окна с белыми кружевными занавесками да цветущих фиалок на подоконнике. Кристи включила настольную лампу, и света сразу добавилось. А вместе с этим стало заметнее, что дверки шкафа в царапинах, пол обшарпан, а статуэтка была разбита, но потом заботливо склеена. Однако если вырубить «верхний свет», то эти досадные мелочи не так будут бросаться в глаза и, вместе с тем, можно спокойно что-то делать. Или читать. Кристи взяла со стола книгу: «Барышня-крестьянка», А. С. Пушкин…

Со светом наверняка еще Марина придумала, хорошей хозяйкой была. Да и матерью замечательной. Жаль, что так нелепо погибла. Не везет Рату…

Кристи помедлила, прежде чем откинуть занавеску, перегораживающую комнату — ее вдруг охватило странное чувство, что она подглядывает за чужой жизнью. Тайком, в замочную скважину. Нельзя сказать, чтобы ощущение это было совсем уж новым: ей и раньше не раз приходилось испытывать аналогичное, когда осматривала квартиры после посещения домушников. Вкупе с негодованием в отношении тех, кто перевернул, разбил, раскидал все, что было заботливо уложено хозяевами: эти неизвестные вторглись в чужое пространство, испоганили его, заставили и ее, следователя, незваным гостем заглянуть в самые потаенные, интимные его уголки. Правда, бывали и забавные моменты: Кристи невольно фыркнула, вспомнив, как однажды при осмотре квартиры она всюду, даже в кухонном шкафу, натыкалась на упаковки с «изделием № 2». Долго старалась не обращать на это внимание, и все же не выдержала и до колик хохотала, когда очередная пачка свалилась на нее с верхней полки холодильника…

Сейчас негодования не было, и чувство неловкости от этого только усиливалось.

За занавеской была кровать. Самая настоящая, аккуратно застеленная коричневым в крупную зеленую клетку пледом. Над ней — выцветшая фотография из какого-то журнала — морской берег, лунная дорожка на темной воде. Постель заправлена, на покрывале — ни складочки. Кристи осторожно присела на краешек: мягко. Не то что ее доски… Потянуло тут же лечь и уснуть. И виной тому были не только недосып и усталость пополам с болезнью, нет. Она включила светильник на тумбочке — красивая вещь на фигурной ножке, изображающей вазу. Наверное, абажур был задуман в виде цветка, но теперь его заменяло простое полотно, собранное поверху и перевязанное бантом из той же ткани. В углу небольшой комод, над ним зеркало — надо же, целое! — в красивой резной рамке. Кристи вдруг подумала: бронза. Почему-то ей очень захотелось, чтобы эта рамка оказалась именно бронзовой. В этом было что-то совсем уж из прошлой, довоенной жизни, и это успокаивало, создавало иллюзию настоящего дома. Она вздохнула: по сравнению с ее норкой тут просто боярские хоромы. Вернее — княжеские, если учесть, какую власть имел Ратников на самом деле.

Эта мысль вернула Кристи в реальный мир. Очень четко вдруг вспомнилась мертвая Лора. Вспомнилась такой, какой Кристи увидела ее тут, в коридоре: худенькое, почти детское тельце, раскинутые в стороны руки, светлые, чуть вьющиеся волосы, упавшие на лицо, огромные глаза… За эти два дня Кристи успела сродниться с ней: девушка, которую она едва знала, с которой общалась на уровне «здрассте — до свидания», стала вдруг очень близкой. И от этого на душе было еще горше…