Екатерина Коути - Страшный дар Страница 24

До чего же фешенебельно! Ни дать ни взять квартал Ройал-Кресент в Бате! Узкие колонны с островерхими фронтонами, которые наспех прилепили к каждому крыльцу, уже успели потрескаться, если и вовсе не обвалиться. А новомодные подъемные окна, пришедшие на смену ставням, сквозили так, что к концу зимы от насморка страдали даже мыши.

– Здесь что-то было, сэр? Какой-то памятник? – Агнесс указала на постамент в самом центре площади, и мистер Линден в который раз изумился ее наивности.

– Позорный столб. Здесь секли воришек и бродяг.

– А д-давно его убрали?

– Лет пять назад. Наш судья хранит его на заднем дворе. Ждет, когда вернутся добрые старые денечки.

У витрины гробовщика мисс Тревельян отвлеклась на воскового младенца в крохотном гробике, но вздыхала о нем недолго – мысли о шляпках и чепчиках, порхавших в недрах бакалейной лавки, не давали ей покоя. Скорее туда! Пастор и оглянуться не успел, как кромка ее платья мелькнула в дверях, а пару секунд спустя Агнесс появилась уже с другой стороны витрины. Когда он все-таки догнал беглую родственницу, она примеряла шляпку, столь обильно украшенную искусственными цветами, травами и ягодами, словно на нее вытряхнул свою корзину зеленщик. Мистер Линден готов был сорвать с Агнесс эту безвкусицу, но замешкался в дверях.

– …Я был лучшего мнения о Белинде! Управляющий лорда Торберри подарил мне ее – еще вот такусенькой – и клятвенно заверял, что это благороднейшее создание. Чистокровная гончая с конюшни лорда.

Негодующий бас принадлежал церковному старосте Сайласу Кеттлдраму, толстячку в клетчатом сюртуке и гессенских сапогах. Кисточка на правом была оторвана. Мистер Кеттлдрам подпрыгивал возле прилавка с тканями и от возмущения колотил в свой цилиндр, словно индеец в боевой барабан.

– И что ты думаешь? Сблудила! И с кем! С дворнягой фермера Николса, с этой помесью ежа и волкодава. А зубищи у него… Знаешь, по-моему, среди его пращуров затесались бобры. Какие щенки, я задаюсь вопросом, родятся от такой образины? Их же сразу придется утопить. Но что за рев поднимут мои сорванцы, если я хоть пальцем трону деточек их Белинды. Вот что ты мне посоветуешь?

Тот, кому предназначался вопрос, оказался пастору незнаком. Джентльмен лет сорока с гаком, росту среднего, в плечах узок, волосы когда-то рыжеватые, но поседевшие и поредевшие, как у побитой молью лисы. Зато аккуратно пострижены и расчесаны, как, впрочем, и бакенбарды. Черный траурный сюртук, но не поношенный, а новый, из дорогого твида. Такой сюртук не пылится в шкафу годами, дожидаясь чьей-то кончины, и шьется на заказ.

– А что тут можно посоветовать? – пожал плечами скорбящий. – Щенков, само собой, утопить, хотя на твоем месте я бы пристрелил пса, совратившего твою Белинду. Да и о ней стоит задуматься. Учти, что отныне все ее щенки, от кого бы она их ни зачала, будут похожими на того барбоса.

– Это еще с какой стати?

– Таков закон природы. Низменная связь раз и навсегда клеймит любую самку. Подумай, нужны ли в твоем доме тявкающие ублюдки.

Церковный староста сделал предупреждающий жест и попытался поклониться, что смотрелось весьма комично, поскольку из-за внушительного брюшка он давным-давно не видел пальцы ног и даже не знал в точности, есть ли они у него.

– Позвольте представить вам, мистер Линден…

– …и мисс Тревельян, – добавил пастор, подзывая племянницу.

– …Джона Ханта, моего приятеля со школьной скамьи, – протрубил мистер Кеттлдрам. – Прибыл в наши края прямиком из Типперэри…

– Чем меньше будет сказано о моей ирландской поездке, тем лучше, – сухо заметил мистер Хант.

– Однако же я надеялся, что там ты развеешься…

– Некоторые материи не зависят от перемещений в пространстве.

Мистер Линден еще раз присмотрелся к чужаку. Креп на шляпе, черная лента обвилась выше локтя. Глубокий траур. Но держится молодцом, даже как будто слишком бодро. Кольцо на левой руке – не вдовец, что отчасти объясняет присутствие духа. Одно из двух: дальний родственник, покинувший сей бренный мир недавно, или кто-то из ближнего круга, но скончался как минимум полгода назад.

– Мои соболезнования, – посочувствовал пастор.

– Бог дал, Бог взял, – отвечал мистер Хант смиренно.

Дабы хоть как-то развеять атмосферу уныния, несообразную бакалейной лавке, мистер Смит обернулся к той единственной, кто до сих пор хранил молчание. Слова так и теснились у нее во рту, но мисс Тревельян глотала их, как горькие пилюли.

– Мистер Линден, познакомьте же нас со своей родственницей! Миссис Кеттлдрам пригрозила, что на порог меня не пустит, если я вернусь без сведений о сей таинственной особе! Скажите, она уже выезжает?

Этот вопрос давно кружил у пастора в голове. Признать ее взрослой означало бы утратить власть над ней, пускай и частично. Но что если повышение статуса заставит ее взяться за ум, крупицы которого наверняка распылены внутри ее головки?

– Мисс Тревельян выезжает, – подтвердил преподобный, отмечая с недовольством, что в лице Ханта что-то изменилось.

Губы выпятились явственнее, зрачки затянуло маслянистой поволокой. Или пастору почудилось, или дурман любви, исходивший от двух пичужек в аптеке, пропитал ткань его глухого сюртука и до сих пор кружил голову?

Агнесс порозовела, словно сиротка из работного дома, которой вместо жидкой овсянки плеснули сливок. Еще бы, из неловкого подростка она превратилась в девицу на выданье – и всего-то за пару секунд! Ранее беседа велась поверх ее головы, теперь же Агнесс получила законное право вставить словечко.

– Рада знакомству, сэр, – без промедления защебетала она, – и передайте наилучшие пожелания миссис Кеттлдрам.

К неудовольствию пастора, мистер Хант тоже удостоился ласковой улыбки.

– А дочери у вас есть?

– Оливия, да только она еще дитя и такая егоза, что совсем вас утомит. Барышень тут раз-два и обчелся. Только у миссис Билберри, моей соседки, есть дочь ненамного старше вас, но она поглощена свадебными хлопотами…

Пастор нахмурился. Хлопоты мисс Билберри сводились к тому, что она сосредоточенно полировала рога для будущего мужа. Не хватало еще, чтобы этот зяблик с ней водился. Хотя Милли Биллберри при любом раскладе лучше, чем… чем иные особы, за упоминание которых налагается штраф.

– Боюсь, среди наших пустошей вы скоро заскучаете, мисс Тревельян. Одна надежда на мистера Ханта. Ба! Да я забыл упомянуть, что он управляет железнодорожной компанией. Скоро нашу провинциальную тоску разрушит перестук колес. Ежели, конечно, местные фермеры окажутся сговорчивее ирландских оборванцев…