Вход для посторонних (СИ) - Бор Евгения Страница 25

— Наверняка, но не думаю, что вы дождётесь благодарности.

— Я тоже отец, и отлично знаю какую боль может доставить семье необдуманный поступок девицы, голова которой забита романтическими бреднями.

«Алька, не зли его. Вдруг ему захочется помочь твоим бедным родителям. Запрёт нас и начнёт справки наводить.»

«Тогда сама выпутывайся. Меня его „забота“ уже достала.»

— Мой отец этой боли так и не узнает. От нашей разлуки болит лишь моё сердце, — Мелина прижала Алькины руки к указанному месту.

— Вы хотите сказать…

— Да, я сирота лишённая родительских наставлений и опеки, — Мелина горько вздохнула и поникла всем телом.

— Примите мои соболезнования, — хозяин кабинета, неожидавший такого признания, слегка смутился, — да вы садитесь, садитесь. Не на допросе ведь.

— Спасибо, — сказала Мелина и с грацией, не вяжущейся с костюмом, присела на краюшек предложенного стула.

— Но ваша родня? Я уверен, что им небезразлична ваша судьба.

— Как раз моя судьба их совершенно не волнует. Другое дело моё наследство…

— Не надо так драматизировать. Возможно вы, пребывая в скорби, неправильно оценили слова и поступки своих родных…

— Пока я была в глубоком трауре моя родня надёжно изолировала меня от внешнего мира. Я не придавала этому значения, пребывая в печали, но когда молитвы Всевидящему вернули меня в мир людей, я поняла, что родня злоупотребляет доверием моего покойного отца и бесстыдно пользуется моими средствами. Я оказалась абсолютно беспомощна и беззащитна. Мне помог наш старый слуга, но, к сожалению, он не успел завершить задуманное, — Мелина приложила к глазам, не понятно от куда взявшийся, платок, — моя единственная надежда — добраться до родни с материнской стороны и умолять их о помощи.

— Но зачем вам этот маскарад? Спасая своё состояние — вы губите свою честь.

— Если бы речь шла только о состоянии… Я спасаю свою жизнь!.. — и Мелина очень убедительно разрыдалась.

«Бурные аплодисменты.» — хихикнула Алька.

«Не мешай. Я в образе.»

— Роль защитника следовало бы доверить полиции, — назидательным тоном напомнил важный чиновник, — власть и закон защитят надёжнее недостойного притворства.

— Увы, закон не на моей стороне, — и столько горькой обиды было в этих словах, что у чиновника на лице даже сострадание появилось.

— Ну, ну… — только и сказал он. И было понятно, что, ни будь ему стол преградой, он бы заключил бедное дитя в отеческие объятия.

— По букве закона я, как несовершеннолетняя, нахожусь в полной зависимости от моих коварных опекунов. Их связи и возможности лишают меня даже призрачной надежды на справедливость. Поверьте мне, мой поступок не результат романтических бредней — это акт отчаянья, порождённого страхом.

— Но я, как лицо официальное…

— Молю вас, оставьте всё как есть. Сделайте вид, что вы никогда меня не видели. Цель моих странствий близка. Не дайте всем моим усилиям кануть всуе, — Мелина громко всхлипывала и заламывала руки.

Кульминацией действа стала попытка коленопреклонения. К счастью неудачная, чиновник успел выскочить из-за стола и подхватить Альку (вернее, Мелину). Продолжая рыдать, та прижималась к его мундирному плечу и дрожала всем телом.

— Ну же, ну же… — повторял растерянный мужчина, похлопывая Альку отеческой рукой, — Такая смелая и решительная девушка и столько горьких слёз… Мы не дадим вас в обиду. Мы обязательно что-нибудь придумаем.

«Эй, драма-квин, обрати внимание, он говорит „мы“. Он кого ввиду имеет?»

«Может быть он о себе во множественном числе говорит, в соответствии с важностью занимаемой должности. У чиновников такое бывает. Разберёмся.»

«Разбирайся уже скорее, а то мы тут уже долго торчим, а у меня глаза, что помидоры. В таком виде на люди выйти стыдно.»

«Я уже заканчиваю. Только закреплю впечатление.»

— Я вам так признательна. Так признательна. Гибель нашего верного слуги, помогавшего мне, так меня испугала, что я даже в мыслях не позволяла себе надеяться на помощь. Это ужасно, когда ради тебя кто-то гибнет, — Мелина деликатно освободилась из объятий, продолжая всхлипывать и опираться на крепкую руку доброго дяди, — но у вас же семья! Я не желаю никому сиротства, — Мелина отшатнулась от надёжной опоры, — не надо рисковать и подвергать опасности тех, кому вы дороги и нужны. Я сильная, я справлюсь. Берегите себя ради своей дочери. Мне себя беречь не для кого, — Мелина распрямила плечи и высморкалась в, ставший ненужным, платок.

И вновь перед чиновником стоял парень, худосочный и неказистый, с чёртиками в тёмных глазах и с нагловатой улыбкой на губах. Такой, который не пропадёт.

— Вам, действительно, удалось добраться почти до цели, — в раздумьи заметил чиновник, — вы ведь направляетесь в Фарисат?

— Да, в столицу. Если бы не досадная случайность, я была бы уже на месте.

— Да, ваше инкогнито было раскрыто совершенно случайно.

— Ну не обидно ли? Обвинение в воровстве, под угрозой незаслуженной кары, не оставило мне иного выбора. Пришлось признаться. Напрасно я понадеялась на деликатность полицейских чинов. Надеюсь, что их рапорт не покинет стен этого кабинета.

— Увы, увы… Но я обещаю, используя весь свой авторитет и влияние, обеспечить сохранность вашей тайны.

— Вы так добры!..

«Сделай ему ответный подарок. Расскажи о сокровищах.»

«А вдруг это только хуже сделает?»

«Ты будешь очень убедительна. Он тебе ещё спасибо скажет.»

— Будем считать, что этой встречи никогда не было. Хотя, должен признаться, мне бы хотелось получить о вас весточку.

— Непременно. Возможно в будущем наши пути пересекутся вновь и я хочу оставить о себе самые благоприятные воспоминания. Думается мне, что предъявив Пилону свидетельство своей безукоризненной службы, вы отвлечёте его внимание от такой незначительной мелочи, как путешествующая инкогнито девица.

— О каких свидетельствах мы с вами говорим? — бровь чиновника поползла вверх.

— Вы меня простите. Мне следовало поинтересоваться этим ранее. Я имею честь разговаривать с мэром этого очаровательного города?

— Мэр Совеер, к вашим услугам. Простите, что не представился, но предполагал, что вам это известно.

— Приглашение, более всего, походило на арест, и моё поведение, в первые минуты нашего разговора, было во многом обусловлено именно этим впечатлением.

— Мне следовало дать более чёткие инструкции.

— Всё к лучшему, ваше превосходительство. Я не хотела бы привлекать к своей персоне излишнее внимание. Дело в том, что по чистой случайности, я стала, как бы наследницей покойного господина Фока. Поверьте, мне самой с трудом в это верится.

— Прошу вас, присядьте. Я вижу, что вы взволнованы. Давайте мы успокоимся и вы поясните свои таинственные намёки.

— Вы правы. Надо успокоится. Мой рассказ возможно вызовет недоумение и недоверие, но поверьте, я бы не таилась, знай, что среди чужих мне людей найду понимание и симпатию.

— Даже не сомневайтесь. Я вас внимательно слушаю, — мэр уселся на соседствующий стул, как бы подчёркивая своё неофициальное внимание.

— Дело в том, что вчера мой багаж так же оказался утерян. Вернее, подменён. В хлопотах и волнениях я обнаружила подмену не сразу. Дело в том, что заплечный мешок, с которым я путешествовала, был пожертвован мне служителями Храма. В нём, как я предполагаю, находилась запасная одежда и некоторые мелочи необходимые в дороге. Что именно я точно сказать не могу, потому что не успела в него заглянуть. В дилижансе мешок валялся у меня в ногах, а после аварии его, вместе с прочими вещами выбросили в дорожную грязь. Все кинулись разбирать свои вещи, а я, по понятным причинам, не принимала участия в общей суете, — Мелина перевила дух, давая своему собеседнику время покивать головой в знак понимания.

— Свой мешок я подобрала самым последним, когда все прочие со своим багажом разобрались. Он был весь залит грязью. Возможно мне надо было проверить его содержимое сразу, но все мысли были заняты предстоящей дорогой. Кроме того, я предложила свою помощь другой одинокой спутнице и так торопилась выполнить своё обещание, что даже не обратила внимание на изменившийся вес. Просто закинула его за спину и впряглась в самодельную волокушу. Подмену я обнаружила значительно позже, когда в гостиничном номере, вывалила содержимое мешка на пол. Я не могу передать словами мой шок, когда к моим ногам высыпалась груда золота. Я вижу вы тоже потрясены.