Питер Чейни - Воздастся каждому Страница 25

Беллами смертельно побледнел.

— Господи! Проклятая Цинтия! Вот змея! Это она там расхаживала. Зачем? Вот что хотел бы я знать! — голос его стал срываться на крик.

— Замолчите, — оборвал его Кэллаген. — Причем тут она? Я ей не занимаюсь. А лишь пытаюсь вам помочь. Теперь слушайте и не вздумайте хныкать, а то меня от вас уже тошнит. Покинув Линкольн Инн Филдс, вы пошли к Олали Голи. Верно? Отлично. Когда вы к ней добрались?

Беллами задумался.

— Точно не знаю… Но вскоре после одиннадцати… Может быть, в четверть двенадцатого…

Кэллаген усмехнулся. Вот так штука! Беллами утверждал как раз то, что Кэллагену и требовалось. Стоит ему заявить, что он пришел к Олали в 23.15, та его тут же опровергнет, утверждая, что он пришел не раньше полуночи. И вся пикантность ситуации в том, что Беллами наверняка говорит правду.

— Прекрасно, — сказал он, — просто замечательно. Похоже, старикана застрелили около 23.15 — 23.30. — Он смело врал, не имея ни малейшего понятия о точном времени убийства. — Похоже, вы говорите правду. Если что-то случится, вы сможете сказать, когда пришли к Олали, и она это подтвердит. Полагаю, она подтвердит?

Беллами выдавил усталую улыбку.

— Это единственное, в чем я уверен, — произнес он с комической гордостью в голосе. — Олали скажет то же самое.

Кэллаген подумал:

— Значит, он ей уже звонил? И она успокоила, обещав сказать точное время. А потом я посоветовал час добавить. Прекрасная работа!

А сам сказал:

— Ну ладно, ещё бы немного везения — и все образуется. У вас железное непробиваемое алиби.

Беллами снова занервничал. Его голос срывался на каждом третьем слове.

— Кто же пытается пришить мне это дело? Кто? Проклятая Цинтия, да? Жадная стерва…

— Успокойтесь, — прервал его Кэллаген. — Конечно, Цинтия. Вы знаете не хуже меня, что она убила старика, и чертовски хорошо знаете, почему. Не ожидали, что она все свалит на вас? Ей нужно спасать свою шею любыми средствами! Поняли? Ладно. То, что она говорит про вас — это одно, а то, что можно доказать — другое. Убийство в нашей стране нужно доказать.

Он улыбнулся Беллами.

— Вы любите стихи? Такое слышали?

Ты мечешься, не веря даже другу,Что этот путь ведет на эшафот,Но каждому воздастся по заслугам,Твой час настал, и непреклонный суд идет!

— Я прочитал это однажды в старинном сборнике стихов, — продолжал Кэллаген. — Так вот, держу пари, она сейчас нервно ощупывает свою шею и это ощущение ей не очень нравится, несмотря на то, что собственные пальцы гораздо мягче, чем веревка.

Он оттолкнул стакан, который налил Беллами.

— Все, что вам нужно делать — это воспринимать все легче и не нервничать, — бодро заявил Кэллаген. — Просто стойте на своем. У вас неопровержимое железное алиби.

Беллами проглотил свой коньяк и невесело кивнул.

Гальванизированный движением бровей метрдотеля, квартет на эстраде начал проявлять признаки жизни и выдал танго с завываниями гавайской гитары. Публика принялась двигаться по паркету по замысловатой спирали. В противоположном углу некий джентльмен пытался обнять свою подружку и получил сумочкой по голове. В глубине зала некая дама, перед которой под воздействием музыки предстало её мучительное прошлое, горько зарыдала, в основном для того, чтобы воздействовать на юного парня в смокинге, вероятно, американца, который после нескольких бокалов и в самом деле мог купиться на трогательную историю «Я была маленькой девочкой когда-то…».

Беллами нацедил себе ещё бокал. Из коридора донеслись звуки мужских голосов и тяжелая поступь. Кэллаген, чей взгляд был прикован к повороту лестницы, заметил большие ботинки, синие брюки и тут же встал.

— Я сейчас.

Он торопливо пересек зал, повернул к портьерам в конце помещения, и пока полиция спускалась, проскользнул сквозь них и через полуоткрытую дверь. Потом задержался и оглянулся.

Прибыли Грингол и с ним двое в штатском, выглядевшие словно прямо с прогулки по Вейн Стрит. С ними был патрульный в форме, остановившийся посередине площадки для танцев.

Метрдотель протестующе воздел руки.

— Ладно — ладно, — повторял Грингол. — Нет причин волноваться. Вероятно, ваше заведение — самое легальное в мире, хотя где вы раздобыли лицензию, разрешающую музыку и танцы — я не знаю. Может быть, местная администрация когда-нибудь этим заинтересуется, и тогда вас прикроют, но сейчас я хочу лишь перекинуться парой слов с этим джентльменом.

Он шагнул к Беллами и взглянул на него сверху вниз.

Беллами допил свой бокал. Даже Кэллагену было слышно, как стучали зубы о стекло. Потом Беллами нетвердо встал на ноги и едва не рыдая взглянул на детектива — инспектора.

— Вы — Беллами Мероултон, не так ли? — спросил Грингол.Я арестую вас по обвинению в хранении наркотиков. Не волнуйтесь, сэр, просто спокойно пройдите с нами.

Кэллаген усмехнулся, тихонько прикрыл за собой дверь, наощупь прошел по коридору, нашел дверь на улицу, спокойно вышел в Вейнерс Пассаж, закурил и свернул за угол мимо двух полицейских машин. На другой стороне улицы, прислонившись к стене, стоял Джангл. Кэллаген подошел к нему.

— Что я тебе говорил! Только что Беллами взяли за хранение наркотиков. Теперь его не выпустят под залог до тех пор, пока не добудут улик для обвинения в убийстве. Допросы по делу Августа Мероултона будут отложены, пока Грингол не уличит Беллами.

— Стоящее дело, Слим? — спросил Джангл.

— Стоящее. Пока, Джангл.

Он зашагал по улице, затем пересек её, нашел потайную дверь и вошел. Лестница была освещена. Кэллаген поднялся на второй этаж и толкнул дверь.

Комната оказалась отлично обставленным офисом. В противоположном углу, лицом к двери, за большим светлым дубовым столом сидел Арно Белдо, курил и проверял счета.

Белдо был крупным красивым мужчиной: плечи широкие, вьющиеся черные волосы блестели. Лицо круглое, большие карие глаза смело смотрели на мир с настороженным одобрением. Черные усы были завиты раскаленными щипцами ( причем это делалось каждый день ). Отлично выбритое лицо под пудрой казалось слегка оливковым. Прекрасного кроя костюм, рубашка шелковая, галстук — из «Берлингтон Аркадии», по гинее за штуку.

— Хэлло, Слим, — непринужденно приветствовал он Кэллагена. — Что случилось? Не часто мы последнее время встречаемся. Ты чего-то хочешь?

Кэллаген закрыл дверь, пересек комнату и остановился перед столом.

— Послушай, Белдо. Я знаю тебя, ты знаешь меня. Я тебя не слишком люблю, и не жду взаимности. Отлично. Так вот: Скотланд Ярд только что разворошил твое болото — «Грин Сигнал». То ли это обычный рейд, то ли они за кем-то охотимся, не знаю.