Кудесник в городе богов - Денис Владимирович Морозов Страница 26

Лесная чаща за его спиной затрещала, и на прибрежный луг выкатились его преследователи. Звериные лапы вурдалака легко скользили по ледяной корочке, которой морозец сковал сырой снег, а вот козлиные ноги беса проваливались по самые бедра – никакой лед не выдержал бы стука его тяжелых копыт.

Немил выбился из сил. До детинца осталась всего сотня шагов, но давались они с превеликим трудом. Человеку казалось, будто расстояние между ним и целью не сокращается. Он проходил десять шагов, а путь сокращался едва ли на шаг. Приходилось барахтаться и раскидывать снег, в котором оставалась глубокая борозда, но путь от этого не становился короче. Высокие башенки не приближались, словно крепость отступала и удалялась.

– Что за темная ворожба? – взмолился Немил. – Я вот-вот ноги отброшу. Упаду в снег, и помру. Прощай тогда, душа кудесника Немила, Милорадова сына. Заберут тебя в пекло на веки вечные, и не увидишь ты больше белого света!

На его счастье, продвижение преследователей замедлилось еще больше. Оборотень чувствовал себя в родной стихии, его гибкое тело по-волчьи скользило по снежному покрывалу, но расстояние между ним и Немилом лишь увеличивалось.

– То ли глаза обманывают, то ли ноги! – кудесник тронул янтарное ожерелье, бренчащее на груди, но и оно не помогло прогнать морок.

Сто шагов показались ему десятью верстами, но в конце концов он все же добрался до холма, на котором высились стены из толстой кремлёвой сосны. Лютобор высвободил копыта из снежной ямы, взмахнул крыльями и взлетел над равниной.

«Сейчас схватит!» – мелькнула у беглеца мысль, от которой бросило в жар. Он вскарабкался на обледенелый земляной вал, но не удержался, поскользнулся на ледяной корке и кубарем покатился вниз.

«Все, пропал!» – пришло на ум, когда тяжелая, покрытая бурой шерстью туша беса мелькнула перед глазами. Но Лютобор не мог до него дотянуться, как ни старался. Демон работал крыльями изо всех сил, но и для него считанные шаги превратились в версты.

Встав на четвереньки, чтобы вновь не сорваться, Немил добрался до тяжелых ворот и принялся молотить в них кулаками.

– Эй, хозяева, открывайте, не то меня тут живьем съедят! – закричал он.

Детинец хранил молчание. Пустые бойницы угрюмо взирали на беглеца, не суля помощи.

– Отворяйте, иначе я разнесу вашу халупу по бревнышку! – взревел от отчаяния человек.

Створки ворот заскрипели и чуть-чуть приоткрылись. Не дожидаясь, Немил полез в узкую щель. Бес за его спиной сделал рывок и спикировал с высоты, как ястреб, падающий на добычу. Вурдалак скакнул вверх по склону и клацнул зубами, пытаясь схватить беглеца за пятку.

Обдираясь, Немил втиснулся в щель и упал за порогом. Юркий оборотень просочился за ним. Створки тут же захлопнулись, Лютобор вонзился в них рогами, взвыл и отлетел назад.

Не успев отдышаться, Немил пополз в сторону. Вурдалак бросился следом, но заскулил, как щенок, и метнулся прочь. Человек оглянулся, и тут же наткнулся макушкой на чей-то сапог, высокий и толстый, как печная труба.

Ойкнув от неожиданности, он заметил, что чудовищный великан в три человеческих роста бросился на вурдалака и принялся ловить его. Оборотень заметался по двору, пытаясь забиться в первый попавшийся уголок. Заросший густой бородой великан походил на медведя. Шуба из бурого меха колыхалась у него на плечах, а голову украшал устрашающий шлем, отделанный под звериный череп. Из разинутой пасти шлема мелькало человеческое лицо. Несмотря на размеры, чудище двигалось со сноровкой, какую трудно было ожидать от этой неповоротливой с виду туши.

– Как здорово! Птички сами попались в силки! – прогромыхал великан, раздвигая огромные лапы.

Вурдалак взвизгнул и проскользнул между растопыренными пальцами. Косматое чудище поймало его за шкирку и подняло в воздух, как щенка. Оборотень задрыгал ногами и заверещал.

– А тут у нас кто? – обернулся хозяин детинца к кудеснику.

Великан схватил Немила за шиворот, вытащил из снега и встряхнул, давая понять, что церемониться не собирается. Ворота дрогнули от удара, тяжелые створки задребезжали.

– Это кто там еще? Ваш дружок?

Великан приоткрыл створку и увидел беса, норовящего вломиться внутрь.

– А вот и наш старый знакомец, его превосходительство Лютобор, темник адова воинства! Это что за чудесная дырочка в твоих ребрах? Сквозь нее речку видно. В пекле так теперь носят?

– Брось шутить, Велес, – состроил уродливую гримасу бес. – Шутки кончились. Пошел слух, будто боги скрывают у себя беглецов. Выдай их, и разойдемся по-хорошему.

– С удовольствием. От такого добра я и сам рад избавиться. У меня их тут двое. Тебе которого?

– Всех давай. Мой господарь с ними разберется.

– Держи оборотня!

Медвежий царь замахнулся, и, как щенка, швырнул вурдалака в ворота. Зверь пролетел добрую сотню аршин и уткнулся в сугроб.

Косматый великан захлопнул ворота и принялся уменьшаться в размерах. Рост его сравнялся с медведем, поднявшимся на задние лапы. Шкура из бурого меха и звериный череп на голове лишь увеличивали это сходство. Серебряный оберег в виде медвежьего следа болтался у него на груди. Густая борода придавала ему дикий вид, но теперь он возвышался над человеком не более, чем на полторы головы, и разговаривать с ним стало намного удобнее.

– Ну а ты кто такой? Как тебя угораздило связаться с нечистью? – спросил Велес.

– Не выдавай меня! Я – кудесник Немил Милорадович из Великого Мира-города, – взмолился Немил.

– Врешь! – перебил царь. – Мы в самой середке зачарованного леса. Люди сюда не добираются.

– Меня бес притащил. Он на крыльях сюда долетел.

– Я так и понял, что ты бесов прихвостень.

– Никакой я не прихвостень! – возмутился Немил. – Я сам по себе.

– Тогда что тебе нужно в моей крепости?

– Умоляю, пропусти меня в рай! Мне очень нужно.

– Что за чушь ты несешь? В рай попадают только души, да и то лишь после того, как отделятся от тела. Вот испустишь дух – тогда пусть твоя душа и прилетает. Государи вселенной рассудят, куда ее определить – в ад или в рай.

– У меня так не выйдет. Я до божьего суда не дотяну. Лиходей хочет украсть мою душу и запереть ее в пекле. Мне нужно выслужиться перед богами – может, тогда мне прощенье выйдет. Пропусти меня к Радужному мосту, ради всего святого! Гляди, у меня и пропуск есть. Прямо в рай! На хорошем пергаменте выписан,