Одна птичка начирикала - Злата Иволга Страница 26

Верховный жрец словно услышал Тура и свел брови еще сильнее.

— Смотри же, дознаватель, не допущу, чтобы Ярославу бесчестили. Не удумай ее обвинять, не разобравшись. Не по-людски это и не по-божески. В этой нехорошей истории и так одну женщину невинную загубили.

Сама боярыня Ярослава отошла повидаться с друзьями в храмовую школу, и Тур сидел вдвоем с верховным в небольшой комнатке. Здесь было прохладно, светло, и сделано все, чтобы гости и просители чувствовали себя спокойно и уютно. Вот только у столичного господаря в горле все равно ком стоял, и кишки все норовили в узел завязаться.

— Я знаю, мудрейший. Совета у вас просить хотел, ― заговорил Тур, стараясь выбросить из головы мысли об озере.

Верховный жрец немного помедлил, важно кивнул и огладил бороду.

— Тяжелое дело мне досталось, ― продолжал Тур. ― Из столицы давят, и здесь помощи не дождешься. Вот я и стараюсь, как могу. Спасибо сударыне Ярославе, что помогла мне.

— Нужен ли тебе просто виновный, или же истины ищешь? ― спросил жрец.

— Истины. Дело такое, что просто так свалить вину на кого-то нельзя, скверно это будет. Но у меня почти ничего нет. Прошлое расследование было давно и, хотя все записи сохранились, мне они мало чем помогли. Главный дознаватель Третьяк показал и рассказал мне все обстоятельства, однако…

Повинуясь какому-то порыву, Тур выложил верховному жрецу Велеса все, что он знал на сегодняшний день. В конце рассказа даже показал странную находку ― эти несчастные перья.

— Колдовство говоришь? ― задумчиво сказал жрец после небольшого молчания, во время которого также сурово смотрел на Тура. ― Что ж, все может быть. Только чтобы верно все узнать, надобно бы тебе, господарь, к хорошему колдуну обратиться. Грамотный человек и подскажет, и шкурного интереса держать не будет.

— Я никого не знаю в Чернограде, ― развел руками Тур.

— Зато я знаю. ― Верховный встал, подошел к небольшому столу, похожему на алтарь, покопался там и вернулся к собеседнику, держа в руках какую-то бумагу. ― Вот. Завтра в городе большой праздник будет. Почтенный купец Распута Нежданов сын и жена его Томила в честь годовщины свадьбы дают пир. Люди они видные, много народу соберут. Ты пойдешь туда, господарь, и обратишься к самому Распуте. Человек он хороший, ни словом, ни делом зазря не обидит, и все точно растолкует, ибо в колдовстве весьма сведущ.

— Но, мудрейший, меня не приглашали, и я боюсь, что…

— Коли боги открывают тебе путь, то следуй по нему, а не болтай попусту, ― строго прервал его жрец. ― Там тебя рады видеть будут, не сомневайся. Да и Ярославе замуж давно пора.

— Что? ― Тур подумал, что ослышался и закашлялся. Мысли он что ли читает?

— А то, ― все так же сурово зыркнул на него верховный, но теперь он стал больше походить на человека, чем на ревностного служителя богов. ― Связалась она с неподходящей компанией, с которой ты уже имел радость познакомиться. А я заботиться приставлен и присматривать за ней. Деду ее обещал, перед Велесом поклялся, что не дам бедной сироте пропасть. Она по юности и неразумению все не в ту сторону все смотрела, вот и оказалась замешана в скверную историю. Эти людишки пусть друг друга грызут, а Ярославу я не позволю тронуть. ― Верховный помолчал, а потом посмотрел прямо в глаза Туру. ― Закончи это дело. Забери Ярославу в столицу или еще куда, а уж мое дело позаботиться, чтобы ты в озере не оказался.

Как там ему говорили? Везде разбойничьи гнезда, и Черноград кишит ими, да еще колдунами в придачу? Интересно, какую управу найдет верховный жрец Велеса на того же Путяту? Или, не дай-то боги, на почтенного Булата, если его сын окажется виновен? А ведь найдет. Недаром про верховного рассказывали, что он умудрился раскрыть какое-то давнее дело и посрамить старого дознавателя.

С такими мыслями Тур направился в отделение, чтобы порадовать сидевшего там Третьяка приглашением на годовщину свадьбы к почтенному купцу. Уж теперь-то черноградец не посмеет спрятаться.

***

Настроение Люта было под стать празднику ― самое что ни на есть развеселое. Даже кошмарные музыканты, приглашенные Томилой, не смогли огорчить его. Радость самой Томилы тоже не знала предела ― в их с Распутой дом явилась добрая половина города. Еще бы, ведь здесь обещали подать к столу главного дознавателя, всех подозреваемых, да еще и столичного господаря в качестве главного блюда. Народу было столько, что столы пришлось ставить рядами.

Лют сидел на почетном месте родственника хозяев дома, прихлебывал лучшее пиво и рассматривал гостей.

Вон сурово поедает икру прямой, как палка, верховный жрец Велеса, а недалеко от него беседует с кем-то боярыня Ярослава. В другой стороне мрачно сверкает глазами на жареного лебедя Путята. Главное, чтобы не на Ярославу сверкал, а лебедь переживет. Ворон сидел рядом с воеводами посадниковой и головной дружины и переглядывался с находящейся не на столь почетном месте Баженой. Томила, помнится, морщилась, раздумывая, звать ее или нет, но в конце концов смирилась ― всех так всех.

А где же уважаемые сыскных дел мастера? Неужто не явились на столь щедрый пир? Лют заерзал и огляделся. Если Томила узнает, ее настроение будет подпорчено. А нет, все в порядке, сидят, голубчики, рядышком. У Третьяка за ушами трещит от оленины и солений, а вот столичный дознаватель что-то и не ест совсем. Припал к большой кружке и все в сторону жреца Велеса смотрит. Этак он напьется еще быстрее его, Люта. Постой-ка, а на жреца ли он глядит?

Лют еле дождался окончания первой части пира, и когда гости понемногу стали вставать из-за стола и общаться, сам подошел к верховному жрецу и низко ему поклонился.

— Мое почтение мудрейшему. И мои дорогие родственники, и я очень рады видеть вас, ― рассыпался Лют в любезностях.

— От чего же не проведать людей, которым когда-то добро сделал, ― огладил жрец бороду. ― А ты все с кружкой не расстанешься, молодой воин? Так и заболеть недолго.

Лют смутился.

— Так это ж я за праздник, мудрейший. Моя брательница рада и счастлива, а, значит, и я тоже.

Лют не сильно понимал, что он несет. Он все косился в сторону боярыни Ярославы, пытаясь придумать, как бы и с ней заговорить. Выглядел он наверняка глупо, но выпитые пиво и мед