Эрве Жюбер - Кадриль убийц Страница 26

Эта маленькая прогулка позволила колдунье убедиться, что город был буквально охвачен религиозной лихорадкой. Церкви были переполнены верующими, все реликвии выставлены напоказ, священнослужители облачились в золотые и серебряные одеяния.

Надо было быть глухим, чтобы не слышать беспрерывного звона колоколов, громогласного распевания гимнов, рева органов. Глухие же могли любоваться великолепием храмов, богатством убранства, восхищенными лицами. Если же вы были глухи и слепы, то вам оставалось обоняние — весь город пропах ладаном. Все ждали чуда.

Роберта догадывалась, что настоящий город никогда не был столь религиозным. Париж стал местом паломничества после освящения неизвестно каким папой или антипапой. Но ей было наплевать на это. Главным было не потерять из виду человека, скрывавшего свое лицо. Они уже шли по грунтовой дорожке вдоль холма Монмартр.

Эта маленькая игра наскучила обоим. Роберта уже была готова окликнуть незнакомца, но тот опередил ее, резко развернулся и решительным шагом направился к ней. Он снял парик, и его залитое потом лицо в макияже стекло, как восковая маска. Роберта смотрела на него, не произнося ни слова. Она уже узнала его, но все еще отказывалась верить своим глазам.

— Вы следите за мной уже целый час, мадам! — рявкнул молодой человек. — Требую объяснений!

Голос подтвердил Роберте ее подозрения. Это действительно был он.

— Великий Зороастр, Мартино, что вы здесь делаете?

Молодой следователь вытаращил глаза, услышав свое имя. И наклонился, чтобы рассмотреть женщину, снявшую с себя хлопковый колпак.

— Моргенстерн? Роберта Моргенстерн?

— Во плоти и во крови! Клянусь пурпурным Козлом, наше присутствие здесь заслуживает серьезного объяснения. Или я не права?

Над виноградниками на склонах холма порхали бабочки, преследуя друг друга. Чуть выше располагался кабачок. Из него открывался удивительный вид на Париж. Молодой человек расплылся в радостной улыбке.

— Еще бы. Угощаю вас, моя ненаглядная колдунья. И хочу вам поведать великое множество вещей.

— Потрошительница была астральным близнецом? — повторил Мартино. — Черт подери! Что это такое?

— Мартино, мы здесь вдвоем. Давайте говорить нормально, прошу вас.

— Да. Тысячу раз простите. Хм… Значит, Потрошительница вернулась в небытие. И наша охота закончилась ничем?

— Кое-что она дала. Иначе мы бы не сидели здесь вдвоем за кувшином вина, обсуждая это дело.

— Верно. Ваше здоровье. За справедливость и равноправие, — предложил следователь.

— И за преступление, без которого мы не могли бы существовать, — закончила тост колдунья.

Они выпили вино, заедая его кусками колбасы, которую им принес хозяин кабачка.

— Потрошительнца была астральным близнецом, — снова заговорил Мартино. — Годдфруа не упоминает об этой категории закононарушителей в своей таблице преступного ремесла. А как создают астрального близнеца?

— Для этого достаточно иметь горшок с ка, ферментом, служащим исходным бульоном, и реликвию или предмет, принадлежавший соответствующему человеку. Ну конечно, еще надо знать заклинания.

— Горшок с ка?

— Египетские штучки.

— Вы можете сотворить его?

— Могу. Но мой близнец не проживет и шести часов.

— Почему?

— Потому что я редко путешествую со своим горшком с ка.

— Понимаю, — кивнул Мартино. Роберта спросила себя, действительно ли он понимает. — Значит, Потрошительница была двойником оригинала. Это подтверждает то, что мне удалось обнаружить.

Мартино заказал новый кувшин вина и углубился в созерцание исторического города, лежащего у его ног. Крыши Парижа образовывали сине-серый ковер. Церкви выбрасывали свои черные стрелы к небу. Лагуна, которая окружала город, построенный на суше, едва виднелась из-за марева, вызванного жарой.

— Что вы обнаружили, Мартино? — нетерпеливо спросила Моргенстерн.

— Помните отпечатки пальцев, взятые Симмонсом на месте преступления в Лондоне?

Роберта кивнула, вспомнив о двух несчастных жертвах — Мэри Грэхем и Биглоу.

— Когда Потрошительницу посадили под замок, я проверил архивы Скотленд-Ярда, относящиеся к эпохе истинного Потрошителя. Отпечатки его пальцев сохранились.

— И они полностью совпадали с отпечатками нашей Потрошительницы, — сделала вывод Роберта. — Если бы вы прослушали курс в Колледже колдуний, вы тут же подумали бы об астральном близнеце. Почему не сказали сразу о своей находке?

Мартино притворился возмущенным, но лицо его разгладилось, как только на столе появилось вино. Он возразил:

— Если бы прослушали курс профессора Пишенетта, вы не стали бы искать второго убийцу.

— Пишенетт, как кувшинчик? — усмехнулась колдунья, постучав ногтем по сосуду.

— Эрнест Пишенетт, автор книги «Чудовищные преступления и знаменитые убийцы от Рамзеса до наших дней». Я пошел по пути логических рассуждений, — продолжил Мартино, внезапно оживившись. — Если исторический убийца Джек свирепствовал в Лондоне, почему бы ему не объявиться здесь. И я изучил моего Пишенетта, чтобы узнать, чем была Франция XVII века. Отметил ряд любопытных убийц, проверил тех, кого можно было проверить. И вот я здесь.

— Почему Париж? Могли бы выбрать Лиссабон. Или Венецию. Или Сан-Франциско.

— Не знаю… Я выбрал Париж случайно.

Мартино вздохнул, ясно показывая, что не собирается повторяться.

— И потому отправился в Париж с несколькими именами исторических убийц и элементами для их идентификации. И отыскал великую фигуру как раз тогда, когда вы решили проследить за мной.

— Где, в зале?

— Хм… — промычал Мартино, явно не собираясь продолжать.

Теперь вздохнула Роберта.

— Не заставляйте меня тянуть вас за язык, мой маленький Клеман. Это крайне болезненное заклинание.

— Дама Гибод, — сказал он. — Женщина, играющая в мяч.

Оба источника порознь привели их к одной и той же женщине. Штруддль — Роберту, Пишенетт — Мартино. Четкие и неоспоримые дорожки. Но дама Гибод была неизвестна в армии убийц, которую Дьявол рассеял по дорогам истории.

— Что в ней особенного? Она убила своего кота? — усмехнулась Роберта, опасаясь услышать подтверждение того, что уже знала.

— Дама Гибод, она же Ла Вуазен, — добавил Мартино. — Вы знаете, знаменитая отравительница, сожженная на костре. Она покупала детей по экю за штуку и приносила их в жертву Сатане. Так говорит мой дорогой Пишенетт. Эта женщина тоже является астральным близнецом.

Роберта уже не слышала Мартино. Она думала о чудовище, которое гуляло по Парижу. Ла Вуазен не покаялась на костре. Она продолжала поносить своих палачей, пока ревущий ад пламени не заглушил ее богохульства.