Мы больше не люди - Мира Форст Страница 27

– Да, рыбный. Им семья Блатграпов владела. А что?

– Боря. Боря Блатграп. Он что-то знает о том, что происходит.

* Пескетарианцы – люди, которые не употребляют в пищу мясо теплокровных животных, но едят рыбу и морепродукты.

* Сирин – в славянской мифологии прекрасная крылатая дева. Ее подруга еще одна крылатая девушка – Алконост.

ГЛАВА 4. В ПОИСКАХ ОТВЕТОВ

– Ты знаешь его новый адрес? – спросил Мстислав.

– Нет. Знаю только то, что он с родителями уехал в Дортмунд. И где его там искать, ума не приложу.

– Можно посмотреть в личном деле. Вроде, при переезде ученика, администрация колледжа заносит сведения о новом месте жительства.

– Хороший план, – улыбнулась я Мстиславу.

Колледж пустовал. Никаких дежурных, никакой охраны. Входная дверь здания администрации отперта.

– Всевидящее око главы нашего города сюда еще не добралось, – открывала я шкаф, где хранились папки с личными делами учащихся.

– Сейчас нам это только на руку.

– Нашла. Действительно, указан новый адрес Блатграпов - Германия, Дортмунд, Lang Straße, 25.

Перевернула страницу.

– Мстислав, смотри!

В папку, в личное дело Бориса, был вложен лист бумаги. На нем жирным черным фломастером выведено мое имя – ВЕРОНИКЕ ГЕРБОВОЙ!

– Это не Борькин почерк.

Опустила глаза в конец листа, на нижнюю строчку.

– Письмо подписано моей учительницей французского, Алевтиной Демьяновной.

Я принялась скорее читать.

«Вероника! В ночь выпускного вечера не было возможности проверить, кем ты стала. Мы с Василисой и Стасом убегали в спешке. Искренне надеюсь, что ты все помнишь и твои поиски приведут тебя сюда, как привели и меня. Я хотела подождать в городе, но не могла остаться. Моя мама, как и твоя, стали белоглазыми, пришлось забрать их из клиники и срочно уезжать. Мы отправились в Дортмунд, искать ответы. Уехали на машине Князева. Повезло, что он с нами, так как ни я, ни Василиса водить машину не умеем. Планируем сделать остановку под Смоленском. У Стаса там родственники. Надеюсь, ты нас догонишь. А если нет, встретимся на Lang Straße, 25. Круэ Алевтина Демьяновна».

– Я, так полагаю, мы едем в Дортмунд?

– Мстислав, я очень благодарна тебе за то, что помогаешь мне. Но тебе необязательно ехать со мной. Тебя ждет отец. А мне…, мне надо найти маму.

– Вероника, до Дортмунда, на машине, с учетом остановки на одну ночевку, меньше двух дней пути. Найдем твою маму, вытрясем правду из Блатграпов. Если понадобится, пустим Борьке кровь, – пошутил Мстислав. – А оттуда, не так уж и далеко до Калининграда, всего-то шестнадцать часов.

– Как ты сказал? – вдруг что-то щелкнуло в моей голове.

– Расстояние от Дортмунда до Калининграда шестнадцать часов.

– Нет, другое, про кровь.

– Пустим Борьке кровь?

– Вот именно! Какая же я дурочка! Мстислав, ты знаешь немецкий язык?

– Не особо.

– А я знаю! И должна была догадаться сразу! Блатграп - это немецкая фамилия, произносится и пишется, как Blutgruppe. И в переводе с немецкого на русский язык означает группа крови!

– Думаешь, это что-то значит?

– Уверена. Какая у тебя группа крови?

– Третья положительная.

– Мстислав, у меня тоже третья положительная.

– А у Бориса?

Я открыла ту страницу личного дела парня, где были записаны его медицинские показатели.

– Третья положительная.

Отыскала дело Василисы Рогожиной. Третья положительная.

– У Князева тоже третья положительная, – раскрыл Мстислав папку с данными Стаса.

– У Ланы первая положительная, – листала я страницы. – Лиза - вторая отрицательная. Тоня Халбицкая - вторая положительная.

Все дела, что мы пролистывали, за редким исключением, везде фигурировали первая и вторая группа крови.

– Александр Зарецкий, – третья положительная, – прочитала я.

– Вероника, насколько я знаю, третья группа крови в процентном соотношении встречается не так часто по отношению к первой и второй группе. Еще меньше процент лишь у четвертой группы крови. Вот почему, тех, кто заимел красные глаза намного меньше, чем тех, кто стал белоглазым.

– Получается, красноглазыми стали обладатели третьей группы крови. Только что это знание нам дает?

– Будем надеяться, что твой немецкий друг даст объяснения.

– Мы кому-нибудь скажем о нашем открытии?

– Надо сообщить постовым на выезде из города о группе крови. Они точно донесут до главы и всех жителей. А вот про семью Блатграпов лучше не болтать. Сами сначала до них доберемся.

– Согласна. Когда выезжаем?

– Завтра. На рассвете. Вероника, надо собраться. Взять с собой одежду и еду. Выспаться. Еще решить, что с нашими пассажирами делать.

Улыбнулась, вспомнив вальяжно развалившегося волка на заднем сиденье автомобиля и Долан, что устроилась на полу.

– Может быть, по пути в Дортмунд найдем подходящее место, где их можно выпустить?

– Попробуем. А сейчас, идем в администрацию, получать талоны на рыбу.

В администрации города, внушительном четырехэтажном здании, на первом этаже, прямо в холле, установили стол, за которым сидела женщина лет сорока со стрижкой каре и волевым лицом.

– Новенькие?

– Да, мы только сегодня вернулись, – ответил Мстислав. – Постовой на контрольно-пропускном пункте сообщил, что тут можно получить талоны на рыбу.

– Так и есть. Присаживайтесь.

Тетенька занесла в журнал наши имена, адреса, выписала талоны и объяснила, где получать еду.

– Это неподалеку от рыбной фермы. Минут двадцать ехать, – сверился Мстислав с картой, когда мы вернулись в автомобиль.

Пока добирались до места, встречалось не так уж и мало транспорта. Попался даже один рейсовый автобус. Но в целом, город выглядел пустынным.

Остановились у длинной одноэтажной постройки, которую оборудовали под продовольственный склад. Склад охраняли двое военных с автоматами. Они пропустили нас внутрь только после того, как удостоверились, что оружия при нас нет.

– Запас на неделю. Получите и распишитесь, – выдал приземистый, расторопный мужчина два ящика, наполненных всевозможными рыбными изделиями.

В дополнение прилагалось еще две сырых рыбины.

– Уху сварите. Или зажарите, – расплылся в улыбке мужчина.

– В этом мешке морковь? – спросил его Мстислав, указывая на большой холщовый мешок под прилавком.

– Морковка, – вздохнул работник склада. – Пропадет теперь. Я предлагал овощи белоглазым отдать, тем, кого за стены города выдворили. Так следователь этот, что за зачистку отвечал, не разрешил.

– Можно мы этот мешок заберем?