Ольга Обская - Научиться быть ведьмой Страница 27

Слова Никиты произвели на Диму эффект, только не тот, который хотелось бы.

– Да, правильно, – горячо прошептал он, – правильно. Сам я не смог. Но ведь ты поможешь мне. Поможешь?

Дима с надеждой поглядел на Никиту.

– Поможешь что? – переспросил тот.

– Покончить с собой.

– Тьфу ты! – разозлился Никита, с силой саданув кулаком о стенку кабинки, отчего та заходила ходуном. – Мне что, магию применить, чтобы снять с тебя эту дурь?! Или лучше врезать?! Ведь не посмотрю, что ты у нас пацифист!

– Ты не понимаешь, – начал Дима, которого немного протрезвила гневная тирада одногруппника. – Это самый лучший способ помочь отцу.

– Чем это ему поможет, интересно?

– Понимаешь, его шантажируют. Заставляют делать страшные вещи. Ему приходится переступать через себя. Я боюсь, он этого не выдержит.

– И, что, твоя смерть облегчит ему страдания?! – не удержался от злой иронии Никита.

– Моя смерть лишит шантажистов крючка, на который они поймали отца. Именно страх за меня заставляет его идти на поводу тех ужасных людей.

– Ой, Димка, с логикой у тебя явно проблемы. Отец настолько не хочет тебя потерять, что выполняет требования шантажистов, но при этом ты полагаешь, что сделаешь его счастливым, если умрешь?

– Да, тут сложная логика, но я уверен, что мое решение правильное.

– А я уверен, что кто-то извне вложил эту мысль тебе в голову. Подумай, насколько ты, напичканный идеями о самоубийстве, удобен шантажистам. Можно держать твоего отца в постоянном страхе, что ты в любой момент покончишь с собой.

Лицо Димы наконец-то приобрело способность к мимическим движениям, и на нем отобразилось подобие естественных эмоций. Видно было, что парень заметил в словах Никиты разумное зерно и пытается переосмыслить ситуацию.

– Вспомни, когда и как мысль о самоубийстве появилась в твоей голове. – Никита, осознав, что ему наконец-то удалось заставить мозги Димы работать, решил правильным вопросом закрепить успех.

– Ты прав, это могла быть не моя мысль, – после нескольких минут раздумий согласился Дима.

– Рад, что ты наконец-то понял. А теперь давай так. Ты мне подробно рассказываешь о шантажистах, а я обеспечиваю тебе на какое-то время безопасность, чтобы помочь твоему отцу выпутаться из сложившейся ситуации.

– Ну что ты, Никита, – грустно вздохнул Дима, – как ты обеспечишь мне безопасность? Там играют такие люди, против которых даже мой отец бессилен. А знаешь, кстати, кто мой отец?

– Знаю, – улыбнулся Никита. – А знаешь, кто мой?

Никита решил, что может выложить Диме кое-какие факты, которые убедят одногруппника, что тот вполне может рассчитывать на защиту. Выслушав небольшой рассказ Никиты, Дима начал свой:

– Да мне, если честно, практически ничего не известно. Отец не хотел делиться со мной подробностями, полагая, что чем меньше я знаю, тем крепче сплю.

– Кстати, почему вы держали от всех в тайне, что являетесь родственниками?

– Я сам попросил отца об этом. Мне не хотелось, чтобы преподаватели делали мне поблажки, как сыночку проректора, а одногруппники относились, как к возможному осведомителю – боялись при мне вести себя естественно. Ты меня должен понять. Наверно, по той же причине никому не рассказываешь, кто твой отец?

– Да, по той же, – пришлось покривить душой Никите. – Но вернемся к шантажистам. Кто они и чего хотят?

– Кто они – понятия не имею. Судя по всему, принадлежат к элите, имеют большие возможности и большие связи, раз отец их боится. Чего хотят, тоже толком не знаю. Но догадываюсь, что это как-то связано с Большим бубном.

– Речь про украденный несколько лет назад из хранилища мертвый артефакт? – удивился Никита.

– Да. Мне кажется, вся эта грязная игра затеяна из-за него.

Вот это неожиданность. Никита полагал, что развернуто сражение, цель которого как минимум дворцовый переворот в руководстве Университета. Но битва, оказывается, идет всего-то за раритетную игрушку?! Конечно, отличной новостью было то, что происшествие никак не касалось подопечной. Однако Никита не исключал возможности, что Диму специально дезинформировали, поэтому расслабляться было нельзя.

– А какое отношение твой отец может иметь к этому артефакту? – продолжил попытки разобраться в ситуации Никита.

– Не знаю. Но речь о чем-то криминальном. Отец очень не хотел делать то, что от него требовали шантажисты. Тянул до последнего. А в ночь, когда он, не выдержав давления, выполнил часть их требований, он исчез.

– Как ты догадался, что отец все-таки согласился на условия шантажистов?

– Я видел его в тот вечер – прочитал это в его обреченном взгляде. – Дима грустно вздохнул и опять уставился в одну точку.

– А что было на следующий день? – стимулировал парня вопросом Никита. Ему не хотелось, чтобы тот опять выпал из реальности.

– На следующий день я, так же как и все, был в неведении, где отец. Пытался разузнать, что с ним. Просил Егора мне помочь. Он контактный, со всеми поддерживает приятельские отношения. Умеет информацию раздобывать.

– Получается, Егор знает, кто твой отец?

– Да, он единственный, кто знает. Теперь еще ты. Егору я рассказал об этом в день исчезновения папы.

– Егор смог узнать что-то полезное для тебя?

– Да нет, толком ничего. Но неожиданно сегодня утром отец сам вышел на связь. Сказал, что с ним все хорошо, чтобы я не волновался. И просил никому ничего не говорить.

– Он не сказал, где находится?

– Нет.

– Но, все равно, услышав голос отца, ты, наверно, немного успокоился?

– Наоборот! После разговора с ним на меня напала еще большая тревога и тоска. Я корил себя, что не могу помочь отцу. Что из-за меня ему пришлось идти на сделку с совестью. И к концу занятий у меня сформировалось решение – уйти из жизни, чтобы лишить шантажистов возможности давить на отца. Я обыгрывал эту мысль несколько часов, слоняясь по опустевшему Университету. Потом решил зайти к отцу в кабинет. Думал, может, там, среди вещей, которые любил папа, я смогу успокоиться, настроиться и наконец выполнить то, что задумал.

– Ты знал код доступа в кабинет отца?

– Знал. Там я решился. Прямо из кабинета позвонил отцу, чтобы попрощаться. Сказал скороговоркой, чтобы папа простил меня, потому что делаю это ради него. И сразу нажал отбой. Потом выскочил в коридор и побежал в туалет. Когда я открыл дверь… это был шок. Сначала я даже не понял, чем является то, что я вижу. Только потом, когда ты успокаивал девчонок, я узнал, что это была голограмма, проекция из условного будущего. Она напугала меня. Поверь, увидеть свое бездыханное тело – это ужасно. Я понял, что не смогу сделать то, что задумал. В какой-то момент я услышал шаги и спрятался в кабинке. В санузел зашла Наташа. А дальше ты знаешь.