Марина Комарова - Осколки моря и богов Страница 27

– А я предупрежда-а-ал, – протянул Азов, словно прочитав мои мысли.

– Лучше б помог, – буркнула я, сама не заметив, как перешла на «ты». – Виной всему существо из озера, так?

Азов нахмурился:

– Существо из озера уж скорее враг нашего врага. А Тот, из кургана, и есть наша проблема.

Тот, из кургана. Прям тебе Роджер Желязны восстал из могилы. Я вздохнула. Кажется, ничего хорошего мне не светит. Да и остальным тоже.

– А можно с самого начала?

Азов кивнул:

– Можно. Но сначала тебе нужно выехать отсюда.

– Из Стрелкового? – уточнила я, стараясь не выдавать мелькнувшей надежды.

Ну, да. Пожалуй, местечко не такое плохое. Но глядя на то, что тут происходит, да еще возле моря… Лучше город. Домой хочу. К тому же Грабар меня прибьет. Ведь ясно же сказал, что мне нужно в Херсон. Но пока… не складывалось.

– Из гостиничного номера, – даже не улыбнулся Азов. – Насколько я знаю, заплачено за три дня?

Я изумленно уставилась на него. На душе вмиг стало тоскливо. Эта зараза следила за мной. И хорошенько так следила.

Азов тем временем с крайне довольным видом откинулся на стенку. Заложил руки за голову, довольно ухмыльнулся:

– Не смотри на меня так. Я не собираюсь воспользоваться твоим невинным телом.

Я стиснула зубы, про себя повторяя считалочку про короля. Сомнительные шутки и сомнительный тип. Специально дразнит, как и Городовой. Только тот работает по-другому. Злее, больнее, с насмешкой. Этот тоже не букетик фиалок, но все же совсем другой.

– Куда тогда? – задала я весьма лаконичный вопрос.

Азов не смутился:

– Поверь, у меня есть место. Только одно условие – выключить телефон.

Это мне не понравилось. Этот телефон, мать его за ногу, и так работал через раз, и до Грабара фиг дозвонишься, а тут еще сделать такое нарочно. Поэтому отрицательно мотнула головой.

– Сначала информация, – поставила ему условие.

Азов лениво улыбнулся, даже не подумав поменять позу.

– Как хочешь, – бросил он, правда, я расслышала нотки раздражения. – Но если не поверишь – слушать не буду. Итак, задавай вопросы.

Я немного растерялась. Их было слишком много. Мысли надо было как-то упорядочить. Если понять, зачем я существу из моря, можно было относительно просто, то вот дальше – какая-то загадка. Я подозрительно покосилась на Азова. Кстати, он так и не сказал, кем является. Судя по силе, явно не мальчик на побегушках хозяина вод, но…

Пришлось повернуться полубоком, чтобы все же смотреть собеседнику в глаза. Он тем временем вынул веретенца, и теперь они, вертясь вокруг своей оси, медленно плыли по воздуху. Однако далеко от него не отлетали.

– Фокусник, – буркнула я.

– Есть немного, – согласился Азов. – Так что? Я жду.

И внимательно посмотрел на меня. Тишина стала вязкой и непроницаемой. Словно из комнаты вдруг выкачали весь воздух. Мне стало жарко. Мысли путались. Я невольно впилась пальцами в край кровати. Только не поддаваться гипнозу. Мигом пустила вниз импульс – к земле. Чтобы можно было расслабиться и сбросить напряжение.

И тут же спросила:

– Тот, из кургана… кто это?

Азов еще какое-то время смотрел на меня, будто не верил услышанному, а потом одобрительно хмыкнул:

– Соображаешь. Это прекрасно. Ну, так слушай…

Давно, веками не сосчитать и секундами не измерить, нынешние земли пустовали. Но не из-за отсутствия жизни, просто люди сюда еще не дошли. Мое море было еще не столь соленым, а озера дарили жизнь.

Тот, из кургана, появился из ниоткуда. Не разобрать, где ранее был его дом. Он изначально никак не проявлял своего присутствия, разве что ветер и шелест волн переговаривались между собой.

А потом пришли люди. Пришли с востока. Они остались здесь. Потомки назовут их стоянку Кермек. Многое сотрется из памяти. Включая и то, что при помощи бубна и нескольких жестов, спрятанных в глубине веков, они вызывали сущности, которым не место на земле. С первой смертью обитателей стоянки пришел Он. Без имени и лица. Но с властью, полученной от тех созданий, которым поклонялись и будут поклоняться люди во все времена.

Шло время. Звенели на берегу моря чужие голоса, смеялись чужеземцы. Пестрые шатры стояли на ветру, и тлели угли от костров.

Босоногие смуглые люди. Дети. Девушки, вешающие на грудь звенящие ожерелья. Бородатые мужчины с луками. Табуны лошадей. Закатное солнце, провожающее народ за народом. Ветер, целующий бесстрашных сарматок. Плетущий смоляные косы задумчивым дандарийкам. Шутливо ласкающий озорных синдок. И шепчущий древние тайны на ухо коварным меоткам.

История не сохранила их имен, но…

Голос Азова смолк. Веретенца замерли в воздухе. А потом медленно подплыли ко мне. Остановились возле лица. Одно робко коснулось щеки. Я осторожно отодвинулась. Этого еще не хватало.

– А дальше-то?

Азов поманил веретенца к себе. Два вернулись, но самое ближайшее ко мне и не подумало. Я вздохнула и взяла его в руку. Ладонь вдруг обожгло. С губ сорвался вскрик.

– Тш-ш-ш, – шепнул Азов мне на ухо, и вдруг дошло, что он рядом и прижимает меня к себе.

Кожа на запястье треснула, окрасилась алым. Крик замер у меня на губах, внутри словно образовалась огромная пустота. Веретенце входило все глубже и глубже, истончалось, будто длинная игла. Перед глазами появился туман. Боли не было, но я знала, что шевелиться нельзя. Иначе – быть беде. Игла превратилась в расплавленное серебро, потекла по венам вместе с кровью.

Осознание, что рядом Азов, исчезло. Растворилось предрассветной туманной дымкой в наступающем знойном дне. В голове зашумело. Виски вдруг пронзило болью. Я сдавленно охнула. Ощутила на губах привкус боли. Подушечки пальцев закололо множество иголочек. Где-то шелестел ветер. И, кажется, шумело море.

Ноздри защекотал запах дерева, сухой травы и масла. Слабый огонек отбрасывал тень на стену, плясал диковинный языческий танец.

– Сам ко мне придешь, сам меня найдешь, – дрогнули мои губы, шепча слова. Только язык явно не русский, а непонятный, древний. Но все значения ясны, словно идут изнутри.

Под рукой уверенно крутилось колесо прялки. Стук – один оборот. Стук, стук – два оборота. И тянулась нить – серебристая, тонкая. А коснешься пальцами – что лед. И порежет так, что мало не покажется. Оно и видно – не зря пальцы обагрены кровью. Но останавливаться нельзя. Откуда я это знаю?

«Земля тебе это говорит, – пронесся в голове шепот Азова. – Она все помнит, она знает».

– Сгинут враги мои, исчезнут недруги. Выйдет из моря ашаук, станет моей защитой. Покроется пылью меч Тиргатао, станет прахом ее плоть.

И столько злобы и ненависти было в этих словах, что меня замутило. Сознание начало ускользать, как тонюсенькая ткань под грубыми пальцами.