Дэниел Худ - Дракон Фануил Страница 27

Лайам не стал говорить этого леди Неквер. Но по его виду хозяйка поняла, что гостю требуется подсказка, и задала наводящий вопрос. Слово за слово, и через какое-то время Лайам уже увлеченно рассказывал ей о театре марионеток, в котором он побывал, путешествуя по Востоку.

Дальше — больше. Вскоре память подбросила ему целую вереницу подходящих историй. В ней всплывали уморительные отрывки из комедий, популярных в Торквее в его студенческие годы, ужимки шутов и репризы клоунов, подвизающихся при дворах далеких королевств, народные байки и залихватские песенки, что можно услышать в тавернах всего мира. Он даже умудрился почти полностью, правда с некоторыми опущениями, вспомнить клоунаду «Безгубый флейтист» и, несколько смущаясь, на треть изобразил, на треть пропел и на треть рассказал ей историю похождений этого забавного персонажа.

Леди Неквер рассмеялась и захлопала в ладоши, и Лайама снова поразили юность и красота хозяйки дома. Он вновь припомнил вчерашний скандал в прихожей. Несчастья молодой женщины явно были каким-то образом связаны с молодым себялюбцем, пытавшимся нанести ей визит, и Лайам мысленно послал ему сабельный удар в поясницу.

После того как отзвучал «Безгубый флейтист» и леди Неквер отсмеялась, в комнате снова воцарилась тишина — но на этот раз дружелюбная и уютная. Но вскоре у Лайама на кончике языка завертелся вопрос, и он, не удержавшись, поинтересовался:

— Так когда, вы говорите, вернется ваш муж?

— Простите? — переспросила молодая женщина, вынырнув из облака грез. — А! Я думаю, завтра. Он так часто бывает в разъездах…

Лайам тут же пожалел, что задал этот вопрос, но женщина, печально вздохнув, продолжила:

— Я часто бываю одна, я всем своим существом ощущаю отсутствие моего лорда. Я думаю: а вдруг он терпит кораблекрушение, или сражается с пиратами, или его захватили разбойники, — говорят, в этом году они собираются в целые банды. На земле его караулят бандиты, в море — гигантские чудовища, бури, Клыки… да, Клыки — наихудшее зло из всех возможных ловушек!

Женщина содрогнулась и снова уставилась в пол, и Лайам выругал себя за то, что расстроил свою собеседницу, — но в то же время ему показалось любопытным, что мысли леди Неквер так упорно возвращаются к саузваркским Клыкам. Впрочем, жизнь всего Саузварка так или иначе связана с произволом, творимым Клыками. Так что и леди Неквер с ее болезненными страхами, и торговец Марциус с его разбившимся вдребезги кораблем, и Тарквин, сумевший временно обуздать коварные скалы, — вовсе не исключения из общего правила… Что же касается самого Лайама, то до сих пор в Саузварке ему причинили вред лишь одни клыки — клыки Фануила, да и то сапожник уже сумел все исправить. Лайам чуть было не рассмеялся этой своей мысли, но все же сумел удержаться.

— Я уверен, что ваш супруг вернется домой в добром здравии.

Леди Неквер судорожно вздохнула и попыталась улыбнуться.

— О, я уверена в этом еще тверже, чем вы, сэр Лайам. Но я надеюсь, вы признаете за мной право на беспокойство?

Лайам слегка поклонился, не вставая с кресла, и женщина уже менее принужденно продолжила:

— А теперь расскажите мне: вам самому когда-нибудь приходилось покидать тех, кто вас любит? Мне кажется, что в сотне портов найдутся женщины, что плачут о вас.

— Нет, — серьезно произнес Лайам, — не думаю. Такой уж я человек — по мне не очень скучают.

Леди Неквер усмехнулась:

— Мне трудно в это поверить, сэр Лайам. Ведь наверняка вас привела сюда, в Саузварк, какая-то любовная история. Наверняка существует какая-нибудь красавица, что стоит на причале и со слезами на глазах ждет вашего возвращения.

Лайам решил, что это не флирт, а его просто поддразнивают. Он покачал головой, отметив попутно, что на улице быстро темнеет. Капли дождя по-прежнему оставляли на оконном стекле дорожки, отливавшие золотом и серебром. Скоро ему надо будет идти.

— Но если не женщина, то что же заставило вас — человека, повидавшего мир, — застрять в таком глухом углу, как наш Саузварк?

— Несколько месяцев назад я потерпел кораблекрушение, мадам, — солгал Лайам, — и очутился на пустынном островке к юго-востоку от Фрипорта. Корабль, что подобрал меня, направлялся сюда, а я находился не в том положении, чтобы из-за меня стоило изменить курс.

Он и вправду очутился на одном островке, который даже не значился ни на каких картах, но отнюдь не вследствие кораблекрушения, и то, что ему там довелось испытать, не слишком развеселило бы леди Неквер — в этом Лайам был твердо уверен.

Но даже и этот его вполне невинный рассказ подействовал на женщину угнетающе.

— О, я не знала, простите меня, сэр Лайам! Кораблекрушение — это ужасно…

По затуманившемуся взору леди Неквер можно было судить, что женщине представилось, будто подобное несчастье случилось с ее мужем. Лайам нахмурился.

— О, там не было ничего страшного. На самом деле я не терпел особенных неудобств. Дожди там льют намного реже, чем здесь, там круглый год тепло, а пища растет на деревьях. Я даже испытывал некоторое сожаление, расставаясь с моим пристанищем. Но ведь мне, мадам, не к кому было поспешать — в отличие от вашего супруга. А иначе я, наверное, пересек бы океан вплавь.

Леди Неквер с благодарностью улыбнулась ему, и Лайам неохотно поднялся с кресла:

— Боюсь, я должен вас покинуть.

Женщина тоже встала, вежливо протестуя, но тем не менее проводила гостя до лестницы. Там она взяла с него обещание вновь — и завтра же! — посетить ее дом.

— Мой муж должен вернуться к вечеру. Я знаю, что он симпатизирует вам. Он будет рад, если вы согласитесь отужинать с нами.

Похоже было, что леди Неквер говорит это вполне искренне, и Лайам с удовольствием принял новое приглашение.

У подножия лестницы его дожидался Ларс, держа наготове плащ посетителя леди. Лайам с улыбкой забрал свою обновку у старика, несмотря на его сопротивление. Ларс был невысок, и, позволив ему себе услужить, Лайаму пришлось бы встать чуть ли не на четвереньки.

— Скажи-ка мне, добрый человек, — спросил он, завязывая тесемки плаща, — что это за молодчик вчера так рвался пройти к леди Неквер?

Слуга скривился от отвращения.

— Молодчик, право слово, молодчик! Комедиантишка из компании «Золотой шар». Его зовут Лонс, сэр. Он немилосердно изводит леди, и все лишь потому, что она как-то позволила ему спеть для нее несколько модных песенок. Бессовестный и наглый, надо сказать, тип! Знаете, добрый сэр, кому возбранялось переступать городскую черту в прежние времена? Бродягам, попрошайкам, плутам, мошенникам и комедиантам! Самый настоящий наглец — вот кто он такой!