Эдуард Фит - Миссия вторжения Страница 27

Убрав образец в сейф, Жерон встал. Андрей последовал его примеру.

— Договорились, мсье Жерон. Я уверен, что анализ образца даст хорошие результаты. Приготовьте для оплаты товара чеки на предъявителя и триста тысяч наличными.

Выходя из приемной, Родионов неожиданно оглянулся: откинувшись в кресле, Ладур пристально смотрел на него.

До назначенного дня ничего необычного не произошло. И когда наступила суббота, они испытали некоторое облегчение: наконец-то приблизилась развязка. Но оказалось она совсем не такой, как они ожидали. Родионов так и не понял, когда и как появилось у него это неприятное ощущение беспокойства, даже, скорее, страха, но возникло оно задолго до того, как они подъехали к вилле Жерона.

Он взглянул на Вадима, но тот невозмутимо курил, погрузившись в свои размышления. Дорога была в хорошем состоянии, у них была отличная машина. Тем не менее не проехав и полпути и еще не ощутив прибрежного бриза и рокота морских волн, Андрей почувствовал у себя на лбу крупные капли пота. Нервная судорога свела ногу на педали газа.

— Какие глупости! — сказал он себе.

Он пробормотал это с удивлением, похожим на то, которое испытывал во время войны в Афганистане, когда впервые ощутил настоящий страх. Ко тот, военный страх по крайней мере можно было хоть как-то объяснить. Небо озарила вспышка молнии. Вечер был душный. Казалось, дорога уносит их автомобиль в бездонную пропасть.

В конце концов, размышлял Андрей, у него более чем достаточно причин, чтобы благодарить небеса. Они вышли живыми из такой переделки, благополучно прошли таможенный досмотр. Жерон согласился уплатить за товар запрошенную сумму и, наконец, сегодня он станет миллионером. Он везучий.

Жерон решил провести уик-энд в этой уединенной местности и заодно провернуть удачную сделку. Заплатив четыре миллиона долларов за «красную ртуть», он сможет продать ее дороже и положить в карман как минимум миллион. Он должен быть благодарен Андрею за это. Но почему вначале он так упорно хотел купить весь товар за два миллиона? Хотел сорвать очень солидный куш или у него не было таких денег? Образ Жерона возник перед его мысленным взором, словно озаренный вспышкой молнии. Его лицо, застывшее как маска, с глазами хищной птицы. И опять необъяснимая тревога охватила Родионова. Почему Жерои так легко согласился на его условия и почему спросил, не следит ли за ним ИНТЕРПОЛ?

Тревога не проходила и очень напоминала ему состояние, которое он испытывал, находясь на территории врага. Осторожно! Дорога вывела на берег, теперь машина шла почти на уровне моря. Мимо проносились ухоженные сады и террасы, выходящие на частные пляжи. Неожиданно Родионов притормозил и остановился у обочины тротуара перед зеленой лужайкой местного загородного клуба. Дроздов проснулся. Андрей повернулся к нему.

— Слушай, Вадим! Мы почти приехали, сейчас все решится и мы станем богатыми людьми.

— Так чего мы остановились?

— Предчувствия у меня нехорошие. Смущает меня что-то та легкость, с которой Жерон согласился уплатить четыре миллиона баксов.

— Меня тоже, — подтвердил Дроздов. — Он достал свой пистолет тридцать восьмого калибра с глушителем. — Сделаем так. Вначале проедем мимо, посмотрим обстановку. Потом ты высадишь меня и вернешься обратно. Товар не бери. Оставь в машине. Буду тебя подстраховывать. Вот возьми на всякий случай, — Вадим протянул ему «беретту». — Прекрасное оружие. Если все будет в порядке, вернешься к машине и отнесешь товар.

Через пять минут перед глазами путешественников появилось бунгало, стоящее у самого моря, чрезмерно декорированное и слишком величественное для пляжного домика. Жерон, со свойственным ему тщеславием, называл его летней резиденцией. В окнах не было ни одного огонька. Ни одного — и это всего лишь в четверть одиннадцатого! Родионов проехал немного дальше, заглушил двигатель и погасил фары. Они вышли из машины, и Вадим тихо и аккуратно прикрыл дверцу. В вечернем сумраке слышался только шум волн, накатывающихся на берег. Друзья осмотрелись — нигде ничего подозрительного, ни людей, ни машин. Дорога была совершенно пустынной, как и обычно в это время суток. Пройдя немного по темной дороге, Андрей свернул к дому. Вадим остался около машины. В темноте разносилось эхо шагов Родионова. Когда он подошел ближе, то понял, почему было так темно. Со стороны фасада все шторы были наглухо задернуты.

«Может, Жерон не хочет, чтобы с улицы могли видеть нашу деловую встречу? — подумал Андрей. Быстрым шагом, почти бегом он устремился к двери. После второго удара дверного молоточка, словно по сигналу, внезапная вспышка молнии заставила побледнеть все небо почти до горизонта. Слепящая белизна озарила серый песок и черные волны с хлопьями пены на гребнях. Стало еще темнее. Вдалеке послышались раскаты грома. Не может быть, что внутри никого нет. Даже если предположить, что Жерон заболел, в доме должны находиться слуги.

Родионов попытался повернуть ручку. Дверь открылась. В холле, выглядевшем шикарно, как и все, что принадлежало Жерону, несколько люстр освещали роскошную мебель и тщательно натертый паркет.

В небольшом кресле лицом к нему сидел Жерон. На его лице застыло удивленное выражение. В центре его лба виднелась маленькая кругленькая дырочка. Глаза Жерона невидяще смотрели на вошедшего. Рот был полуоткрыт, как будто он собирался закричать. Даже не прикасаясь к нему, Родионов понял, что Жерон мертв.

«Чистая работа», — подумал Андрей, оглядывая холл. Он хотел крикнуть, чтобы позвать кого-нибудь, но не успел открыть рот, как услышал сзади вежливый голос:

— Не двигайтесь, мсье Родионов. И, если не трудно, не шевелите руками.

Говорит по-русски. Голос незнакомый с сильным акцентом. Родионов застыл: несмотря на изысканность интонации, в голосе звучала угроза.

— Пожалуйста, пройдите в гостиную. У меня револьвер.

Андрей шагнул вперед, легонько подталкиваемый в спину. Подойдя к двери, повернул ручку, несильно толкнул. Она широко распахнулось.

Родионов увидел зашторенное окно, у окна — стол. Кресла для отдыха, обтянутые ворсистой тканью, небольшой бар и диван. Лампы цвета морской волны отбрасывали мягкий теплый свет, мерцающий на безделушках в конце стола и фарфоровых статуэтках в витринах серванта красного дерева. За столом, удобно устроившись в кресле, сидел Жак Ладур. Злобное лицо, блестящие глаза — нет, это какой-то другой человек принял облик секретаря Жерона. Этого человека Андрей не знал. Но тут смутно знакомый голос сказал:

— Кажется, мы немного испугали вас, мсье Родионов?

Да, это был Ладур. Ему, и только ему принадлежали этот голос и эта улыбка.