Охотник на творцов - Александр Андреевич Лобанов Страница 28

— Согласен. Это воплощения Веры, вложенные в разные места. Магия лишь термин, который используют, чтобы упростить общение. Магии не существует, — спокойно подтвердил я.

— А вот тут я с тобой не соглашусь. Магия существует. Она существовала в вашем мире всегда, даже до прихода Веры. И сейчас ты столкнулся с ней: желания… Это наверно самый простой талант истинной магии — желать.

Ещё одна Блэкджек подскочила к нашему столу и оставила заказ. Тарелочку воображаемого салата для пони, с которой я общался, и миску опять же придуманного молока с мякишем белого хлеба, размоченного в нём, чуть в стороне. Блэкджек с благодарностью кивнула и сразу же пролевитировала к себе несколько листочков салата. А прожевав, продолжила:

— Я видела, как люди и воображаемые друзья в этом баре загадывали желания. Они обращались к вселенной или к себе, а может, к Богу — смотря во что верили. Они загадывали мечты в шутку и загадывали те, которые терзали их изнутри. Те мечты, что разъедают словно яд. Ради которых ты готов потерять всё. Те, что ждёшь годы и даже всю жизнь, — Блэкджек упоённо улыбнулась, коснувшись одной из струн своей души. — Мечта может быть банальной. Может быть великой. А может и невыполнимой. Мечта может быть любой. И она исполнится. Но знаешь, в чём магия?

— В чём? — осторожно спросил я, едва дыша и боясь спугнуть момент.

— Магия в том, чтобы увидеть, как и когда исполнится твоя мечта. Не потерять в суете дней момент, когда сжигавший тебя феникс мечты вернётся к тебе в форме яйца. Ибо это яйцо наверняка будет совсем не таким, как ты ожидаешь. Увидеть реализацию желания — это истинная магия. А суметь осознанно оплатить мечту — главный талант мага.

Мысль была интересная и её следовало обдумать, но тут в зале произошло затемнение. Гул голосов тоже поутих, зато зазвучал тяжёлый, гнетущий, но очень активный бит. И несколько источников света скрестилось на металлической клетке в центре зала.

Ах, да! Совсем «забыл» рассказать. Имелся ещё один способ для ментальных воплощений почувствовать себя живым… бои без правил в той самой клетке в центре зала. Боль — тоже часть жизни, как и азарт боя или вкус победы! И даже воображаемые друзья хотят его вкусить. И уж лучше под присмотром… хотя мне это не нравилось. И тем более мне не по душе, что всё сопровождалось тотализатором, пусть тот и приносил ощутимую прибыль бару.

Никаких представлений. Никаких лишних слов или выкриков. На арену просто вышли два бойца. Одним была маленькая белая ласка со вздыбленной шерстью, едва заметная на фоне клетки. Брут. Правила не возбраняли — разумеется, по договорённости сторон — смены формы и размера для боя до начала. Но это, во-первых, противоречило внутренней этики тульп: форма, полученная от хоста — дар, и негоже от него отказываться в сложных ситуациях. Во-вторых, так было не интересно — собственное тело на то и собственное, что им нужно уметь пользоваться. Именно поэтому Брут вряд ли применит в бою иллюзии.

Надеюсь, уважаемый читатель не удивится, если я скажу, что инициатором выступить в клетке являлся Брут? Обычно я пресекал подобные проявления жестокости, но сегодня товарищ очень помог мне, особенно при угрозе взрыва, и я должен был дать ему развлечься.

Его противником выступал дракончик. Небольшой, размером со взрослую собаку, однако, судя по тёмным отблескам чешуи, очень хорошо бронированный. А острые зубы, когти на лапах, заострённый хвост и шипы-наросты по всему телу намекали: с атакой тоже всё в порядке. Лёгкое движение крыльев, и дракончик взмыл над ареной — ещё и воздушное доминирование! Весовые категории явно отличались, но я не особо волновался за Брута. Даже если ему намылят шею, то будет польза — не станет зазнаваться, пусть и побурчит вечером.

— Сделаешь ставку? — вкрадчиво уточнила Блэкджек.

— Жуй свой салат и не наглей, — буркнул я, чувствуя, как невольно сжимаю кулаки, переживая.

Первым атаковал дракон. Струя пламени метнулась к Бруту. Но моего компаньона уже не было на месте: он словно белая молния стал прыгать по сетке, ограждавшей арену, порой помогая себе хвостом и так поднимаясь всё выше. Дракон попытался ещё дважды атаковать пламенем, но миниатюрный размер Брута каждый раз позволял ему уворачиваться от неповоротливой даже в воздухе туши.

А затем Брут набрал достаточную высоту, чтобы прыгнуть на дракончика. Тот этого ожидал и даже успел уйти в пике, пропуская Брута мимо. Но и мой напарник был не прост: самый кончик хвоста ударил по перепонке дракончика, это сбило траекторию пике, дракон врезался в решётку и рухнул на арену. А Брут, наоборот, долетел до сетки противоположной той, откуда прыгнул, и спокойно приземлился, уцепившись лапами и хвостом за ячейки.

Дракон, зло рыкнув, поднялся. Повреждений было не видно, и он вновь начал взлетать. Но на сей раз не плевался огнём, а пошёл на таран, выставив вперёд острые когти. И вновь скорость Брута позволила ему без труда уклониться от атаки. Более того, моё альтер эго вновь ударило хвостом, словно кнутом в этот раз по морде дракона. Дракон не упал, но взревел пуще прежнего и бросился в новую атаку.

Брут, явно красуясь и не желая повторяться, увернувшись от атаки, внаглую запрыгнул на спину дракончика. Лапы сначала заскользили по чешуе, но быстро нашли опору в виде наростов, а хвост обвился вокруг хвоста дракончика. При этом Брут попытался вгрызться в шею противника. Но тут его ждала неудача: броня была слишком крепка для него.

Дракон же не растерялся и, сделав в воздухе финт, со всего разгона ударился спиной, на которой и сидел Брут, в пол арены. На несколько мгновений всё смешалось в круговерти из пыли, когтей и клыков, но Брут быстро разорвал дистанцию. Выглядел мой товарищ потрёпано: кровь сочилась из нескольких глубоких царапин сбоку, одно ухо было порвано, а пара когтей на лапе сломано. Дракончик выглядел лучше, хотя тоже не остался без последствий: одно крыло оказалось подрано, а несколько шипов-наростов обломаны.

— Ещё не поздно сделать ставку. Сейчас семь к одному против Брута. Рискни, — искушала Блэкджек.

— Я верю в своего напарника, но ставку делать не буду, — отрезал я. Отсутствовало желание объяснять, что я банально боялся азарта! Система и вера в себя давала контроль над потоками Веры, но сильные эмоции вроде азарта срывали блоки, увеличивая шансы стать одержимым. Не сразу. Постепенно. Но рано или поздно игрок ставил на кон всё и проигрывал. Всегда. Поскольку выигрывает казино. А значит не стоит и начинать, даже будучи уверенным в победе.

Дракон вновь попытался достать Брута пламенной волной. К моему удивлению, Брут не стал уворачиваться, а ринулся прямо в пламя. И лишь в последний миг я заметил, что он прихрамывает на правую заднюю лапу. А мой компаньон тем временем проскочил сквозь пламя, и, объятый огнём, прыжком заскочил на шею дракона, вытянутую и беззащитную в момент извержения пламени.

Дым, смрад и тлеющая шерсть Брута перекрыли обзор дракону, а мой компаньон в эти мгновения сжал тиски собственного тела на горле дракона, одновременно пытаясь выцарапать тому глаза. Передние лапы дракона не доставали до шеи и морды, где устроился Брут, и дракону ничего не оставалось, как попытаться сбить моего компаньона хвостом.

Удары были мощные… но Брут всё же успевал немного уворачиваться, оттого большая часть урона приходилась на самого дракона. Чешуйчатый это понял и в отчаянии попытался бить мордой о заграждение и об пол, но этим лишь ускорил развязку — особо сильный удар, и что-то хрустнуло. Потекла зеленоватая кровь… Брут воспользовался возможностью и впился в рану, расширяя её. Не прошло и полминуты, как дракон тяжело рухнул на пол арены.

Зал восторженно взревел, приветствуя победителя. А Брут, хромая уже на все четыре лапы, обгоревший, окровавленный и с разбитой головой — удары дракона не прошли даром — покидал арену. И стоило ему переступить её порог, как все травмы и раны исчезли. Так же, как и у поверженного дракона, который поднялся на ноги. Произошедшее на арене остаётся на арене.

— Ты был великолепен! — ничуть не покривил я душой, когда Брут запрыгнул ко мне на стол. И кивнул на блюдечко с воображаемым молоком и хлебом: — Ужин