Отборная невеста кн. 1 - Илона Волынская Страница 28

— Личный указ регента! Дворец и так трещит от набившихся в него сьёретт — по меньшей мере неделикатно с вашей стороны обременять его еще и горничными. Лучше поторопитесь, а то все места разберут! — она замахала на меня ладонями, точно на забредшую в чужой огород куру. — Навряд вам понравится спать на полу. Если в приемной кто-то есть, скажите секретарю, чтоб не пускал пока. Да идите же, умоляю! — почти прокричала она, хватаясь за книгу записей.

И я пошла. Не знаю, существовал ли секретарь на самом деле — в приемной имелась лишь пыльная конторка и десяток девиц разной степени дорожной усталости и потрепанности. Я поправила надежно держащиеся после утренней укладки локоны — недаром Катиш сбрызнула их соком чащобной лианки-деревянки. Поправлять их было и вовсе не нужно, но теперь мою идеальную прическу заметила не только я, но и остальные благородные сьёретты. И сравнили со своими.

— Сьера распорядительница пока не принимает. — строго объявила я. — Во дворце кровати кончились.

— Но… у нас приглашение! Мы же не сами затеяли сюда ехать! — меня окружили возбужденные девицы.

— Не стоит волноваться, сьёретты! Здесь горных без клятвы селят: они друг друга поубивают и сразу места освободятся.

От меня отпрянули, будто я сама была из горных.

— Так они же и остальных могут, в запале… Что я, горных не знаю? Сама в предгорьях живу! — настороженно пробурчала девица в запыленном дорожном платье.

— Можно мне обратно домой… — тоненько всхлипнули у нее за спиной.

— Сьера распорядительница обо всем позаботится. — громко заверила я их и добавила себе под нос. — Об отправке тела домой — так уж точно.

Судя по мгновенно образовавшемуся вокруг пространству, меня все же услышали. Надо же, как неудачно.

Я покинула приемную — пробегающий по коридору лакей попытался обогнуть меня на повороте, но я встала поперек дороги и ему все же пришлось довести меня до обшарпанных дверей в глубинах дворца.

— Добро пожаловать, благородная сьёретта. — он поклонился откровенно издевательски и зашагал прочь.

— А мои вещи?

— Умоляем, немного терпения… Прекрасных гостий его величества так много — и обо всех надо позаботиться! — он шмыгнул в боковой коридор — только я его и видела.

Из-за закрытых дверей донесся пронзительный вопль.

Глава 17. Новенькая Булка

Сильный удар по лицу опрокинул ее на пол.

Крыска навалилась на девчонку сверху, прижимая драную подушку ей к лицу.

— Вы что там опять? — зевая так, что казалось, вывернет челюсть, поднял голову Пыря.

— Не видишь… что ли… подушкой ее удавить хочу! — пропыхтела Крыска, обеими руками вдавливая плотный монолит подушки в лицо новенькой. Та лишь молча, но упрямо барахталась, отворачивая голову от сыплющихся из прорехи комков слежавшихся перьев. — Всю ночь ее караулить пришлось, и сейчас она опять куда-то намылилась!

— Тихо, Крыска! Если ты ее прибьешь, нам нагорит не меньше, чем если она сбежит. — сонно пробормотал Пыря. Вылезать из нагретого за ночь многослойного и слегка вонючего тряпичного гнезда ему не хотелось.

— Так я хоть удовольствие получу! — прошипела Крыска. — Ну, вот куда? Куда ты ночью удрать пыталась, а? Ты хоть сама-то знаешь? — она отшвырнула подушку и обеими руками ухватила новенькую за ворот некогда дорогого, а теперь потрепанного и грязного платья. И встряхнула так, что у той мотнулась голова, а нечесаные волосы хлестнули Крыску по лицу.

Новенькая только отвернула голову, не глядя на Крыску, будто той и не было. Взгляд ее был устремлен поверх Крыскиного плеча, и только при последних словах губы сжались в тонкую мрачную полоску.

— У-у, тупая господская булка! — процедила Крыска.

— Я не булка. — приподнимаясь на локтях вдруг сказала девочка.

— Надо же, заговорила! Снизошла! — ехидно всплеснула руками Крыска.

— Мое имя… — упрямо продолжала новенькая.

— Булка. Так мы будем тебя звать. — сказал Мартин, возникая из полумрака приютской спальни. — На имя тут имею право только я. Поднимайтесь, пора! Чуч уже за дровами пошел.

— Чуч у нас железный, хоть дрова им без топора коли. — угрюмо пробурчал Пыря, поглубже закапываясь в тряпки, в надежде еще хоть на краткий миг сохранить тепло.

— Сегодня весь день работать, а я… я так спать хочу… — Крыскино нарочитое хныканье прорвалось вдруг настоящим всхлипом, из ее глаз брызнули слезы. — Я так устала… так… А все эта… Булка! — она ненавидяще посмотрела на новенькую, и тут же покосилась на Мартина, проверяя, действует ли ее нытье.

— Ладно, не реви. Пошли лучше поедим, чего там Чуч накуховарил. — Пыря на четвереньках выполз из-под тряпья.

Крыска покосилась в угол, где были припрятаны остатки вчерашнего пиршества, и бросила на новенькую еще один ненавидящий взгляд.

— Не злобься на Булку — с утра горячую баланду похлебать само то. — заметив этот взгляд, утешил ее Пыря. — Вечером-то совсем голодные будем, а как день сложится, кто его знает. Ты, Булка, тоже шагай.

— Я бы не советовал тебе показывать норов… Булка. Мистрис Гонория терпеть не может, когда опаздывают на завтрак. — бросил Мартин, обходя застывшую на месте новенькую по широкой дуге.

Та издала какой-то невнятный звук…

— Ась? Не слышу? — изобразила глухоту Крыска, прикладывая сложенную ковшиком ладонь к уху.

— Где здесь можно умыться? — явно отчаянно сдерживаясь, глухо повторила Булка.

— Где угодно! — Мартин широко развел руками, включая в этот щедрый жест не только приют, но и весь город за его стенами. — Как только найдешь воду чище, чем твоя физиономия сейчас.

Крыска хрипло рассмеялась:

— Не соблаговолит ли распрекрасный мосьюр сопроводить меня к завтраку? — пропела она, цепляясь за локоть Мартина, и манерно повиливая тощим задом в драной юбке.

Впрочем, у самых дверей она локоть Мартина отпустила, сложила руки на переднике, и опустив глаза, посеменила в двери.

— Ну наконец-то! — брюзгливо процедила мистрис Гонория. Она полулежала в кресле у огня, прижимая ко лбу влажную тряпку. Из-под кресла застенчиво, как робкий птенец из гнезда, выглядывало горлышко опустевшей бутылки. — Я уж думала, вы есть не хотите… Эй, долго мне еще ждать?

Молча возившийся у очага Чуч отцепил с крюка над огнем чайник. В подставленную мистрис чашку полилась струя горячего вина. Пыря попытался сглотнуть как можно незаметнее, и обхватил себя руками за плечи — он всегда быстро мерз.

Мистрис шумно подула на вино, пригубила, и моментально придя в хорошее настроение, махнула рукой:

— Ладно, садитесь уж!

Приютские шустро, как мыши, подобрались к огню, и Чуч принялся разливать в подставленные железные кружки жидкое варево. Если присмотреться, в нем можно было обнаружить ошметки капусты и репы. Но лучше было не присматриваться: вдруг увидишь, что