Гретель и ее бесы - Герман Рыльский Страница 29

– Даже не желаю знать, что тогда произошло, – покачал головой Конрад.

– Вот и правильно, – кивнула Гретель. – К тому же что скажут твои коллеги?.. Жениться на своей свидетельнице! Скандал!

– Ну, я же не полицейский, в самом деле, – развел руками Конрад. – Да и в целом коллеги волнуют меня мало.

– Они ничто в сравнении с моим отцом?

– Типа того.

Кажется, Конраду уже надоело шутить про женитьбу, и он просто ждал, когда ужин окажется на столе. Гретель тоже понимала, что все это лишь глупая болтовня, но почему-то подобный безобидный разговор поднял ей настроение. Ставя на стол индейку, картошку и салаты, она поймала себя на мысли, как бы ей жилось в Риттердорфе.

Она бы точно не торчала целыми днями в квартире, а ходила бы на концерты и в оперу. Вместо старых платьев носила бы самые модные костюмы и раз в полгода обязательно приезжала бы в Марбах. Вот бы Ирма обзавидовалась! А еще Гретель непременно забрала бы в Риттердорф всю свою семью. Возможно, не сразу – для начала нужно договориться с мужем. Но, как известно, мудрая жена может подобрать нужные слова, чтобы убедить своего благоверного.

Гретель кинула быстрый взгляд на Конрада – ему нужны семейный уют и горячие ужины. Хозяйством Гретель занималась с детства, здесь проблем не было. А стать женой известного журналиста означало для нее перестать бедствовать и вырваться наконец из Марбаха.

– Дорогая фройляйн… – Пока Гретель накрывала на стол и размышляла о будущем, Конрад успел наполнить бокалы вином. Один из них он протянул девушке: – Позвольте же пожелать вам счастливого Нового года и веселого Рождества!..

* * *

На Рождество Артур Фонберг уезжал из столицы, поэтому со времени последнего сеанса прошла неделя. Но за это время Гретель так и не решила, как быть дальше. В прошлый раз она битый час рассказывала о дьявольской школе, но психиатр не поверил ни единому ее слову. Стоило ли придерживаться начального плана и говорить только правду? Но если она начнет подстраиваться, говорить то, что хотел услышать доктор, все попросту потеряет смысл. Сеансы превратятся в цирк. Заходя в кабинет, Гретель все еще размышляла, стоять ли ей на своем, или сочинить историю про психопата, который так напугал ее, что вся реальность в голове перемешалась.

– Здравствуйте, Гретель, – произнес Фонберг, когда девушка уселась в кресло. – В прошлый раз мы обсуждали вашу школу. Может, вы вспомнили какие-то подробности и хотите что-нибудь добавить?

– Да не особо, – пожала плечами Гретель.

– Хорошо. Как я понял из нашей беседы, учеба особой радости вам не приносила. И сегодняшнюю встречу я бы хотел посвятить чему-то более позитивному. Предлагаю поговорить о праздниках. Наверняка там, где вы жили, было что-то вроде, допустим, Рождества?

Девушка задумалась:

– Нет, Рождество там не отмечают. А последнее гулянье, на котором мне довелось побывать, – это Праздник Урожая…

– Отлично!

– …Грешных душ, – закончила Гретель.

– Вот как, гм… – сказал Фонберг, решивший было, что речь пойдет о самом обычном Празднике Урожая. – Вероятно, он чем-то отличается от известного мне праздника?

– Вероятно, – кивнула Гретель и, не выдержав, добавила: – Я могу рассказать, если вы готовы слушать и воспринимать.

Доктор, как обычно делавший по ходу разговора какие-то пометки, оторвался от блокнота и неторопливо отложил ручку в сторону.

– Так-так… Интересно. Что вы имеете в виду? – спросил он, складывая руки в замок.

– Вы считаете, что бесы – не бесы, а мои одноклассники. Что ад – не ад, а Марбах. Мы с вами говорим на разных языках.

Несколько секунд доктор изучающе смотрел на Гретель, словно не ожидая от нее такой рассудительности.

– Да. Вы правы в общих чертах. Сказать откровенно, я пока не могу разобраться, где тут правда, а где вымысел. То, что вы рассказываете, звучит действительно странно! Однако вы абсолютно убедительны и не путаетесь в деталях.

– Так вы мне верите или нет? – уточнила Гретель.

– И то и другое. По крайней мере, я вижу, что вы верите в то, что говорите. А было ли это на самом деле, для меня еще непонятно. Если вам кажется, что я давлю на вас, переспрашивая, путая, уточняя… то да – я делаю это специально, чтобы добиться правды.

Такая откровенность подкупала. До этого момента Гретель боялась, что Артур Фонберг видит в ней лишь истеричную пациентку, но, выходит, он просто пытался докопаться до истины? И если она будет рассказывать как можно больше деталей, он, возможно, поймет, что все это не выдумка.

– Доктор, вы верите в ад? – спросила Гретель.

– Не верить в ад и колдовство – ересь, – сказал Фонберг. – Вам это любой священник подтвердит. Хотя я не только верующий человек, но и ученый. Одно не противоречит другому, впрочем, я привык разграничивать эти две сферы.

– То есть теоретически я могу вас убедить своим рассказом? – спросила Гретель.

– Теоретически – да. В любом случае я прошу рассказывать вас правду, а не пытаться мне понравиться или подыгрывать. Так мы ничего не добьемся.

– Но, – продолжила рассуждать девушка, – если вы мне поверите, то какая от этого польза Конраду? Он хочет узнать про убийцу детей, которого я в глаза не видела!

– Я не исключаю, что вам посчастливилось избежать встречи с маньяком. – Фонберг снова взял ручку со стола. – Вы могли просто потеряться в лесу, могли все это придумать. Да, было бы неплохо по итогу нашего общения получить домашний адрес марбахского похитителя… неплохо, но вовсе не обязательно.

– Ваш друг, герр Ленц, только об этом и мечтает. – Гретель покосилась на фонограф. Она знала, что Конрад услышит каждое слово. – Кажется, маньяк ему важнее… чем я.

Фонберг на мгновение замялся, удивленно глядя на пациентку. А потом произнес:

– Конрада можно понять. Книга обещает стать настоящей сенсацией. А представьте, сколько дел вы бы раскрыли одним махом… Но ему нужен реальный подозреваемый. Потому что на Сатану, прости Господи, наручники не наденешь.

Гретель кивнула. Доктор был прав – у Конрада свой интерес. На историях про адские силы далеко не уедешь. Для самого же Фонберга не имело значения, что окажется истиной, – он проводил собственное расследование, которое, правда, велось в психике молодой пациентки.

– Ладно. Пожалуй, я могу рассказать вам о Празднике Урожая грешных душ… – приняла решение Гретель. – С чего начать?

– Что это