Илья Крымов - Дети Силаны. Паук из Башни Страница 29

Я приблизился к воротам медленно, разглядывая закованных в тяжелые панцири солдат с дыхательными масками на лицах. Они опасная сила, опытные и жестокие силовики, которым слишком часто попадает по голове, из-за чего они склонны к излишней жестокости. Но гораздо опаснее установленные на воротах парометы системы «Маскилла». Тяжелые турельные машины смерти, изрыгающие пули с паровым ускорением. Убойная сила их огромна.

– Представьтесь, – глухо попросил солдат со штурмовым карабином на плече.

– Бриан л’Мориа, верховный дознаватель Ночной Стражи. – Я протянул ему инсигнию. – Со мной сопровождающие.

– С какой целью направляетесь в зону карантина?

– Профессиональная необходимость.

– Правила вам известны?

– Зачитайте на всякий случай.

– Хорошо, мой тан. Прежде всего, вы должны вернуться до рассвета. Желательно к этим воротам, а не к другим. О том, что вы внутри, будет доложено на все посты, но все же лучше обратно к нам.

– Мы постараемся. Еще что-нибудь?

– Берегитесь. – Солдат повернулся к надвратным башням, в которых засели парометчики. – Полная боевая готовность! Открыть ворота!

Ош-зан-кай заняли оборонительные позиции с целью не выпустить из зоны карантина ничего, что попытается оттуда вырваться.

– Я так волнуюсь! – улыбнулся Инч, глядя на расползающиеся створки. Его глаза воспламенились магическим огнем, и в них заиграли молнии. – Мечта всей моей жизни – увидеть это!

– Сейчас твоя мечта исполнится, начинай придумывать новую. Кстати, в патронах наполнители из черной ртути?

– О, не только! «Вжика», «Улыбка Дракона», «Восход Альвиды», «Пыльца Фей» и еще кое-что новенькое, называется «Шило» и «Путь Луны». «Шило» дырявит! Отменно дырявит! Пробивает двоих насквозь без проблем, диаметр пули маленький, а сама она как следует заострена. Второй вид находит свою цель, как бы она ни двигалась. Советую использовать только с очень трудной мишенью, в этом патроне все: и магия, и алхимия. Сначала я хотел назвать этот патрон «Догони-Меня-Смерть», но потом передумал.

И во всем мире этот патрон у меня такой единственный. Интересно.

Мы встали перед открытыми воротами, не решаясь сделать следующие шаги. Ош-зан-кай не торопят, они бы обрадовались, если бы верховный дознаватель включил мозг и отправился коротать уютный зимний вечер дома за стаканом чего-нибудь крепкого.

– Хозяин, мы можем вернуться домой и…

– Вперед, Себастина! Инч, держись меня!

Мы пересекли границу, и ничего не изменилось. Та же булыжная улица, тот же холодный воздух, тот же снег. Мы двинулись по пустырю к маленьким черно-белым холмикам, в которых я с трудом узнал дома старого стиля.

Квартал Теней стал так называться триста двадцать лет назад, когда произошло нечто. Нечто, что напомнило тэнкрисам о Темноте и о том, что она рядом. Всегда рядом. Темнота, которая всегда алчет наших душ. Простым смертным запрещено знать правду о том, как появился главный источник кошмарных снов жителей Старкрара. Как несколько тэнкрисов, могучих магов старой закалки, собрались на площади перед ратушей острова, чье имя стерто из истории, и попытались проложить торный путь между миром под Луной и миром в Темноте.

Каков был шанс, что несколько господ Голоса, сильных магов, влюбятся в женщин с той стороны? Какой шанс? Никакого! Тэнкрисы не ходят в Темноту, хотя возможность сего прописана в книге Луны, и тэнкрисы сторонятся любви, потому что она нас выжигает, если мы ее не получаем! Тэнкрисы, влюбившись, не перестают любить никогда, это чувство для нас вечно, и, единожды испытанное, ставит на нас свое несмываемое клеймо абсолютной моногамии. Те безумцы полюбили, но ступить в Темноту не смогли, а выманить в подлунный мир своих возлюбленных не сумели и подавно. Упорствующие также боятся нашего мира, как и мы боимся их родины.

И тогда пылкие влюбленные решили рискнуть, отбросили заработанный годами опыт, наплевали на законы бытия, повели себя как безрассудные подростки… И рискнули жизнями миллионов старкрарцев, ничего не подозревавших в то ужасное утро. Они освободили нечто, какую-то чужую стихийную силу, которая уничтожила их самих и распространилась настолько далеко, насколько смогла, превратив всех попавшихся на ее пути разумных существ в тени. Маги уверены, что это нечто было остановлено водой, потому что оно так и не вырвалось за пределы острова. Однако теней вода не остановила. Говорят, город превратился в оживший кошмар безумца, когда могучие кровожадные тени, неуязвимые для оружия, набрасывались на все живое, а маги не могли их остановить, так как впервые встретились с подобным.

Тэнкрисы далеко не сразу поняли, что именно делает теней сильными и как их останавливать. В конце концов, все они, тени, были загнаны обратно на остров и заключены в железе стен, покрытых магической вязью с внутренней стороны. Старкрар стал постепенно отходить от пережитого ужаса и даже чуть-чуть смиряться с новым соседством, пока через неполные четыре года не умер старый Император. И тогда из квартала полезло нечто столь ужасное, что кровожадные тени показались забавной мелочью!

Маги предположили, что причиной появления черной жути стала смерть Императора в изгнании[7]. Сама Темнота, учуяв отход блистательной души монарха в Шелан, выметнулась из своих пределов и потянулась к дворцу, алча заполучить ее. Уже позже, когда в Мескии появились хинопсы, которые подарили нам воздушные боевые корабли, новый Император издал особый указ, запрещающий полет любых видов воздушного транспорта над столицей, за одним исключением – три дирижабля класса «Тиран», стоящие на швартовочных мачтах в Императорском парке. Когда нынешний Император оставит мир живых, гипотеза магов КГМ пройдет проверку. Если они окажутся правы, «Тираны» поднимутся над столицей, дадут залп по Кварталу Теней из всех орудий и будут стрелять, пока черная жуть не исчезнет. Надеюсь, я не доживу до того дня, хотя я еще совсем не стар. Он правит около трех веков, а родился гораздо раньше.

– Кажется, я вижу одну тень. Ты только посмотри! Их уже две!

Две тени появились впереди, одна большая, другая маленькая, по очертаниям одежды можно узнать мужчину и женщину, держащихся за руки.

– Я бы на твоем месте не был так взволнован, – одернул я Инча. – Вон тень попрошайки.

Фонарь в руке Инчиваля питает его собственная магическая сила. Простенький артефакт, освещающий путь, пока его держит маг. Он же регулирует силу и ширину светового луча. Фонарь высветил тени женщины и девочки, которую женщина держала за руку. Они прислонились к стене полуразрушенного старинного дома, словно напуганные внезапным вторжением. По крайней мере, мне показалось, что эти сгустки темноты напуганы и настороженно следят за мной. На левой стороне улицы под дверью другого дома сидит с протянутой рукой тень нищего. Мы пошли дальше, игнорируя их, и они не стали приближаться к нам. Дома-уродцы провожают нас слепыми провалами своих окон, и повсюду сквозь жидковатый туман проглядываются дырявые крыши, горки грязного снега. Странный запах затхлости царит во множестве путаных переулков. Теней прибавилось, они бесшумно шатаются по тихим улицам, медленно переползают от переулка к переулку, собираются в группы и просто слоняются поодиночке. Я заметил, что пока не присматриваюсь к ним, все они плавают на периферии зрения зыбкими кляксами, но стоит чуть задержать взгляд, и очертания твердеют, являя память о некогда живых существах.