Джастин Ричардс - Доктор Кто. Лето на исходе и другие рассказы (сборник) Страница 3

– С удовольствием, миссис Гроувс, мне вовсе не трудно, – он рассмеялся и поднес пузырек к свету. – Все в порядке. Больше двух сразу не принимайте, хорошо? Лучше перебдеть. – Он снова отдал ей пакет, и в этот раз миссис Гроувс сунула его в корзину. Со словами «Спасибо, мистер Стивенс» она как ни в чем не бывало вышла.

Мистер Дасс повернулся к начальнику и ледяным тоном сказал:

– Я мог бы разобраться и сам, сэр. С рецептом было все в порядке.

– Разумеется. – Мистер Стивенс расплылся в улыбке.

– Со всеми моими рецептами все и всегда было в полном порядке. И… – мистер Дасс повысил голос, – и я не позволю никому… говорить, что я ошибся в…

Быстрее ветра мистер Стивенс выскользнул из-за прилавка и приобнял Кейт за плечи.

– Ну здравствуй, малышка, чем мы можем тебе помочь? Хочешь построить песочный замок?

Минуту спустя Кейт оказалась на улице. В руках у нее было пластиковое ведро, которое стоило больше, чем ей хотелось бы, и которое ей было совершенно не нужно. Кейт не видела никакого смысла в том, чтобы лепить какой-то замок, который потом все равно смоет в море.

Она пошла в благотворительный магазин и попыталась сдать ведро туда.

– Совсем новое, – уговаривала она.

Веселая женщина за прилавком была непреклонна.

– Это из магазина мистера Стивенса. Мы не можем его принять, – сказала она сурово. – Так не положено.

Разочарованная Кейт оглядела магазин. Там было мрачно и полно кружева, подсвечников и несобранных картинок-головоломок. В углу стояла картонная коробка. Глаза-бусинки веселой женщины перехватили взгляд Кейт.

– О, это из дома бедной мисс Дойл. Нам оттуда много чего досталось. Ее племянник приехал, посмотрел, нос сморщил и сказал: «Тут один хлам, забирайте что хотите». Кошмар просто, у нее ведь было много произведений местного искусства. Вот мистер Стивенс, кстати, оценил бы. Погляди, дорогая, наверняка что-нибудь да приглянется. Вся выручка идет на помощь африканским сиротам.

Кейт покорно порылась в коробке. Там лежали маленькие керамические фигурки сов, оклеенные галькой, снежный шар с крохотным маяком внутри, банка разноцветного песка… и картина. Поначалу картина ей вовсе не понравилась. На ней была изображена гавань, темные волны обрушивались на маяк. На переднем плане были две странные фигуры. Мужчина держал в руках яркое золотое кольцо, а женщина – ключ.

Кейт уже собиралась положить картину обратно в кучу сувениров и пресс-папье, как вдруг ее пальцы скользнули по поверхности.

– Она мокрая! – воскликнула Кейт.

– Хм. – Веселая женщина нахмурилась. – В доме мисс Дойл и правда было сыровато. Впрочем, – она просияла, – если отсырели стены, посмотрим, как ее племянничек уговорит хоть кого-нибудь там поселиться. – Обрадованная этой плохой новостью, она разрешила Кейт купить картину со скидкой и только в этот раз согласилась взять ведро мистера Стивенса. Ради сирот.

– Ужас! – воскликнула мама Кейт, увидев картину. – Отнеси ее к себе в комнату и почисти потом как следует.

Она заставила дочку дважды вымыть руки, прежде чем пустила ее за стол, уставленный завернутыми в газеты блюдцами.

– Я не особенно продвинулась, – вздохнула мама. – Очень устала, пришлось немного вздремнуть.

Вся жизнь мамы Кейт состояла из этого «вздремнуть». Хорошие новости, плохие новости, много работы, мало работы – в итоге она всегда отправлялась «вздремнуть». В последнее время плохих новостей было навалом, и дремала она все чаще и чаще.

Кейт погоняла спагетти болоньезе с солониной по тарелке и рассказала маме обо всех достижениях за день. Мама порадовалась тому, что Кейт завела друзей, и немного нахмурилась, узнав, что та говорила с Армандом Дассом.

– Я, конечно, не из тех, кто верит сплетням, но… – сказала она.

Кейт сменила тему и заговорила о Барнабасе. Маме почему-то не понравилось, что ее дочь распивает чай с незнакомыми людьми, живущими в сараях.

– Видно, странноватый он человек, – пробормотала она. – Но, может, многие хранители музеев такие. Не люблю я эти музеи. Там всегда всё только о прошлом и ничего о будущем. Впрочем, – она поразмыслила немного. – Если успеешь, можешь заглянуть туда завтра с утра.

Не особо разбираясь в художественной реставрации, мама отправила Кейт мыть картину с банкой моющего средства и старой зубной щеткой. Кейт намылила картину и принялась осторожно ее тереть.

Когда она закончила, вода в банке из светло-зеленой стала совершенно черной. Картина на ощупь все еще была влажной и покалывала пальцы, словно вата.

Ночью Кейт приснилось, что она непонятно как бежит по морю, отчаянно пытаясь добраться до маяка, но вокруг вздымаются волны. И что-то… что-то темное ее преследует.

Кейт проснулась. Ее сердце колотилось как сумасшедшее. Она села на кровати, тяжело дыша. В комнате было ужасно холодно, казалось, вокруг полно темных углов, в которых таится угроза, и безымянных ужасов, скрытых за аккуратно сложенными коробками. Кейт кожей чувствовала, что кто-то или что-то наблюдает за ней… что-то… она посмотрела на окно. На подоконнике сидел серый кот Барнабаса. Кейт невольно хихикнула. Кот моргнул и принялся вылизывать лапу.

– Что ж, – сказала себе Кейт. – После такого точно не уснешь. По крайней мере, можно провести ночь с пользой.

– Надо же, – сказала мама Кейт утром. – Гостиная выглядит чудесно. Похоже, я вчера успела разобрать куда больше вещей, чем думала.

Кейт подавила зевок.

– Я сделаю тебе завтрак.

– Правда? – Мама Кейт рухнула в кресло и закуталась в халат. – Ты просто ангел. У меня ведь всегда что-нибудь пригорает.

Кейт нашла кота в переулке и вежливо с ним поздоровалась. Кот уставился на нее и, кажется, хотел ответить, но вдруг возле самого его уха пролетел камень. Кот подскочил и бросился в кусты.

Кейт обернулась. Рядом стоял Арманд.

– Ну и зачем было так делать? – спросила она.

– Терпеть не могу кошек, – ответил он и рассмеялся, но все же в нем чувствовалась какая-то робость. «Трус, но хочет казаться смельчаком и хулиганом», – решила Кейт.

– Жестоким быть плохо, – сказала она. – Я тебе кое-что покажу, – Кейт вытащила из ранца картину и гордо продемонстрировала ему.

Арманд в восторг не пришел. Он провел по картине пальцем и вздрогнул.

– На чем ее рисовали? Странновато на ощупь. Это плесень, что ли? Выброси лучше.

Его ответ разочаровал Кейт. Она сунула картину обратно в сумку.

– Что, велосипед так и не починил?

На этот раз Арманд скрыл стеснительность за маской злости.

– Много ты понимаешь, – рявкнул он. – Там вся цепь липкая.

– Да, – вздохнула Кейт, усаживаясь на землю перед безжизненным велосипедом. Она крутанула колесо и осмотрела его. – Ты смазывал цепь растительным маслом, в этом вся и проблема. Притащи-ка мне ведро горячей мыльной воды, посмотрим, чем я смогу помочь.

Вскоре Арманд уже сидел и смотрел, как она работает.

– Ты всегда была такой? – спросил он.

Кейт обдумала вопрос и сочла его дурацким.

– Да я и сама тебя могу спросить, всегда ли ты был таким, какой сейчас.

– Не понял.

– Ну, я считаю, что ты очень даже славный. Но специально стараешься казаться хуже. Всегда так было?

Арманд на секунду задумался, затем в шутку плеснул на нее мыльной пеной.

– Я так и думала, – засмеялась Кейт. – Не хочешь отвечать. Это из-за слухов про твоего отца?

На этот раз Арманд даже не пытался скрыть злость.

– Много ты понимаешь, – прорычал он. – У тебя вообще друзей нет.

– Нет, – согласилась Кейт. – Но поскольку я только недавно переехала в этот город, ожидать, что они сразу будут, было бы нелогично. Но уверена, я обязательно их найду.

– И как же? – спросил Арманд.

– Буду чинить велосипеды, – ответила Кейт.

– Какая интересная картина, – сказал Барнабас.

Он работал у себя в палатке, а не в музее. Кейт сочла это странным, но была рада, что не пришлось далеко идти.

– Вы про нее знаете что-нибудь? – спросила она. Барнабас отбросил волосы со лба и присмотрелся к картине. Затем с любопытством обнюхал ее.

– Ты мыла ее чистящим средством. И ела капусту на обед, – объявил он. – Странный холст. На фольгу похож.

Кейт кивнула.

– Интересно. О, а на ощупь как статическое электричество, да?

Кейт снова кивнула.

– Если бы, – вздохнул Барнабас, – электричество было немного влажным.

Они продолжили изучать картину.

– Не нравится она мне, – признался Барнабас. – Ее нарисовал Митчелл. Много лет назад он был местным художником. Говорят, немного свихнулся потом. Любопытно. – Он снова уставился на картину.

– По-моему, это загадка, – сказала Кейт.

– Что?

– Ну, если смотреть не на море и небо, а на картину целиком. Наверху – маяк. Мужчина держит кольцо, женщина – ключ. Получается треугольник. Возможно, это подсказка, как найти предметы.