Мейнард Вуд - Пепел к пеплу (сборник) Страница 3

– Я… бродяга, – осторожно начал он. – Чищу, чиню, латаю. Я поссорился со своими… компаньонами. Они бросили меня… недалеко отсюда. Я забрался к вам в дом, чтобы не замерзнуть. Я не знал, что… у него есть хозяин. Мне очень жаль…

Он замолчал, и я задумался, как мне поступить с моей неожиданной находкой. Ты знаешь, что обычно я стараюсь избегать ответственности – не раз меня в этом упрекал, – но мой гость ухитрился загнать меня в ethique тупик. Выгнать этого бедолагу на мороз было впрямую равносильно assassiner; а местные власти после хорошей порки за «самовольное вторжение» вернули бы его зиме, как законную добычу. К тому же, мне совершенно не хотелось их разыскивать в первый же день моего приезда – я устал и нуждался в отдыхе.

А как бы ты поступил на моем месте?

Пока я раздумывал, мой гость с почти неестественным спокойствием ждал моего приговора, ни словом, ни жестом не стараясь больше меня убедить. И наконец я принял решение.

– Что ты еще умеешь – кроме как чинить, латать, паять? – спросил я. Мой собеседник не растерялся. Без пафоса, с едва уловимым оттенком гордости ответил:

– Все!

Втайне я обрадовался такому ответу.

– Тебе очень повезло, что у меня освободилось место камердинера. А еще повара, прачки и приходящей прислуги. Согласен?

Я редко получал столь полное и горячее согласие, даже когда назначал встречи tete-a-tete лондонским прелестницам.

Жалованья не будет, только жилье и пропитание, – счел нужным я предупредить. И, клянусь, в голосе этого бродяги сквозила ирония, когда он ответил:

– Поверьте, сэр, меня это полностью устраивает.

Ну, Джеймс, что ты думаешь о моем маленьком приключении? Я постарался пересказать тебе наш разговор как можно точней.

К вечеру я уже убедился, что он не лгал – возможно, несколько преувеличил, но не лгал. Он снял все чехлы, уничтожил паутину, развел огонь в камине, превратил мой скудный набор продуктов в отличный ужин и заставил угрюмый дом сиять чистотой. К тому же он убежденный трезвенник – отказался даже от глотка бренди из моего дорожного набора. Учитывая, что об оплате речь не идет, я считаю, что заключил выгодную сделку и вдобавок получил загадку, которую намерен разгадать; поскольку его объяснениям я не поверил ни на йоту.

Если ты собираешься встревожиться, вспомни, что я занимался боксом и способен за себя постоять. Самое ценное из моего скарба (то есть дуэльные пистолеты) я храню у изголовья, а скудную сумму наличности – на поясе. Ну все, мне пора заканчивать, правая рука уже начала болеть. Пожалуй, письмо вышло чересчур сумбурным, с избытком мелочных подробностей – но ведь ты, как писатель, любишь détails?

А я наконец-то отправляюсь в постель с «Легендами, сказками и преданьями Северной Англии». Надеюсь, сон не сморит меня раньше, прежде чем я доведу до конца хотя бы один рассказ.

Завтра начну свое знакомство с Блэквудом. Хотелось бы, чтобы оно не стало слишком тесным – я начал скучать по Лондону, еще не уехав.

С наилучшими пожеланиями,

твой достопочтенный, но беспокойный

Из книги «Легенды, сказки и предания Северной Англии в обработке эск. Дж. Э. Фоллоу»

«… Когда чума уже во второй раз собирала богатый урожай в Англии, она заглянула и в одну деревушку в Северном Йоркшире. Говорили, что приехала она на возке комедиантов, которые, разъезжая по самым отдаленным уголкам страны, продолжали в то смутное и страшное время давать представления.

И, несмотря на все предостережения священника, люди пришли поглазеть на жонглеров, метателей ножей, акробатов, мага и женщину-змею. Артисты остались в деревушке на несколько дней, и когда их возок, покачиваясь, уехал прочь, никто их не задерживал. Но через день после их отъезда один фермер заметил у своей собаки зреющий в паху бубон. Он избавился от собаки, но было уже поздно: еще через день заболели свиньи, а потом фермер и вся его семья. Узнав про это, священник напомнил пастве о том, как они пошли смотреть представление язычников и тем самым подвергли опасности не только свои души, но и тела. Кроме того, священник сообщил о начавшейся эпидемии владельцу деревушки, барону. Барон страшно разгневался. Он приказал сжечь дом и двор фермера, и все его имущество, и самого фермера с семьей, чтобы остановить черную смерть; но этим барон не ограничился. В ярости на тех, кто, как он думал, привез смерть в его владения, барон организовал погоню и сам возглавил ее. В желающих поучаствовать не было недостатка.

Барон со своей свитой оседлали самых быстрых коней, каких только могли найти, и бросились в погоню. Разумеется, лошади, что были под бароном и его людьми, не шли ни в какое сравнение с клячами, что тащили разноцветный возок; уже на второй день они увидели вдалеке, на повороте дороги тех, кого преследовали. Но если погоня заметила комедиантов, то и они заметили погоню. Они не спрашивали, кто и почему их преследует, потому что в те смутные времена главным было вовремя скрыться от опасности. Не так далеко от них виднелся лес – мрачный лес, где черные ели высились среди прочих деревьев, как исполины-надзиратели. Обычно люди избегали черного леса, и дорога была проложена в объезд его, по самому краю, но у циркачей не было выбора. Бросив весь свой скудный скарб на дороге, они скрылись в черном лесу.

Барон приказал сжечь их повозки и, спешившись (потому что ели росли так густо, что лошадям негде было проехать) – снова возглавил погоню. Латы и кольчуги на преследователях замедляли их шаг, а циркачи бежали налегке. Барон увидел, что им грозит неудача, и остановил своих людей. Он сказал им: «Мы не будем ловить их по одному, а выкурим, как крыс, вместе с огнем». Сказано – сделано, и его люди начали рубить деревья и разводить огонь.

А циркачи в это время стояли так близко от них, что могли услышать каждое слово барона, и в ужасе прижались к деревьям, и каждый молился о спасении, чувствуя запах дыма. А ели шумели и раскачивались, словно на ветру, только раздувая огонь. И вдруг сквозь треск хвороста они услышали свиной визг – оттуда, где раньше стояли барон с его людьми. Циркачи не сразу решились подойти: но они слышали только визг, треск хвороста и ни единого человеческого голоса. Они боязливо вышли на поляну и едва не были затоптаны свиньями. Спасло их только то, что эти свиньи были в латах и кольчугах, пеленающих и сковывающих короткие свиные шажки. И когда циркачи поняли это, то подняли палки и принялись охаживать свиней по их щетинистым боками так, что те с обиженным визгом разбежались по всему лесу. Когда свиньи разбежались, циркачи погасили костры и задумались, что им дальше делать. Все их имущество, реквизит, даже змея в клетке и золоченые булавы жонглера – все сгорело. Долго думали, в усталом оцепенении, пока не выступил вперед маг в рваной мантии и сказал: «Лес нас защитил, лес нас и накормит».

Такова одна из версий происхождения деревни Блэквуд. Следует заметить, что нынешние ее жители ничуть не похожи на предполагаемых предков.»

«Дорогой Джеймс!

Вместе с твоим ответным письмом пришел и твой подарок. Моя красавица Джинджер! Не буду кокетничать, отказываясь от нее и говоря, что я недостоин, только для того, чтобы обелить собственную совесть … и дать себя уговорить! Да, я знаю, что недостоин, и в первую очередь недостоин такого друга. Я только что вернулся с верховой прогулки по йоркширским холмам – и тут же взялся за перо, чтобы выразить переполняющую меня благодарность.

Не могу описать свою радость, когда я увидел Джинджер… Каким неожиданным счастьем для меня было здесь, в этой глуши, полностью оторвавшись от всего, что прежде составляло мою жизнь, обрести вновь часть утраченного! Теперь мой распорядок дня существенно изменится к лучшему. (Ты поймешь, о чем я, когда я подробно опишу его далее).

Как ты ухитрился ее выкупить? Лорд Мортон никогда не отказывался от «еще одной партии» в надежде пополнить свою конюшню моей любимицей. В конце концов, как ты знаешь, Фортуна ему улыбнулась. Правда, до этого он не раз пополнил мой тощий кошелек, так что зла на него я не держу.

И я думал, что он ни за что ее не продаст – ведь в деньгах он не нуждается и фанатично увлечен скачками. Неужели слухи о том, что он пленен твоей воспитанницей, charmant Софи, все-таки верны, и это начало его превращения в достойного члена общества? А я полагал, что ему не хватит ума, чтобы оценить ее ум… прости за неудачный каламбур.

Ты рассказал мне о всех свежих новостях и сплетнях Лондона (Даффи наконец научился вязать?), а я в ответ могу отблагодарить тебя только длинным и скучным описанием жизни изгнанника в забытой Богом и почтовым министерством деревне. Обмен неравноценный, а потому прилагаю свои рисунки – портреты самых интересных местных обитателей; среди них мисс, с которой у меня состоялось приятнейшее знакомство… но об этом – позже.