Таганай - Николай Феофанов Страница 3

яростно изгибаться, словно гусеница, которой наступили сапогом на самый краешек туловища. Несколько бледно-белых рук тут же упираются с силой ему в грудь. Но Воронов не успокаивается. В тряске один кончик гадкой тряпки во рту отделяется от общей массы и прилипает к нёбу, вызывая рвотный рефлекс. Приказчика скрючивает, насколько это позволяют сделать веревки на теле, в бараний рог. От постоянных позывов к рвоте он начинает задыхаться. Однако безликие не понимают, что с ним происходит. И только сильнее давят своими руками. А кто-то и вовсе, дабы приказчик успокоился, принимается колотить его по голове. У Воронова все плывет перед глазами, разум погружается в тошнотворный розовый мир, в оглушающей тишине которого вдруг раздается отчетливый шлепок. Приказчик получает ощутимый удар в бок древком копья, его тело, бьющееся в конвульсиях, принимает новый инерционный импульс и вываливается с носилок. Связанный Воронов падает на землю, и кубарем устремляется под уклон, туда, откуда он приполз буквально пару минут назад. Его несет вниз с нарастающей скоростью. Но сам Воронов будто отделяется от своего бренного тела, спешащего на свидание со стволами деревьев и могучими валунами на склоне, и воспаряет в розовом пространстве прямо над Лысыми скалами. Находящиеся внизу безликие обескуражено глядят своими слепыми балахонами вслед отлетающей души приказчика, и вдруг начинают шепотом молиться. И хотя Воронов не должен на таком расстоянии слышать их шепот, он отчетливо улавливает произносимые безликими слова: «Ай вот спин як! Ай вот спин як! Ай вот спин як!» Дружный шепот кучки людей в черных одеждах постепенно отдаляется: «Ай вот спин як!». Увлекшись их созерцанием, Воронов поздно замечает, что несется прямо на правый горб Двуглавой сопки. В последний момент он успевает рассмотреть каменный пик горы, но не в силах ничего сделать со всего маха врезается в нее носом. Жгучая боль пронзает лицо приказчика, и его полет-вознесение превращается в пикирование в пропасть.

Воронов с криком вскакивает. И испуганно озирается по сторонам.

– Приснилось! Приснилось! Приснилось! – как заведенный талдычит он, продолжая бросать взгляды вокруг себя, и задыхаясь, будто только что пробежал пару верст.

Он по-прежнему лежит на земле, недалеко от подножия Лысых скал. Пока Воронов спал, серая дождливая мгла покинула хребет, и сейчас в небе ласково сияло солнце, постепенно клонящееся к закату. Ветер совсем стих, поэтому мохнатые треугольники елей, облепившие седловину, стоят почти неподвижно.

Приказчик удовлетворенно перевел дух и потянулся рукой ко лбу, вспоминая перипетии явившегося ему видения.

«Надо уходить. Неспроста все это. Разлегся тут, увалень! Не ровен час, и взаправду сыщут!»

Воронов с легким кряхтением поднялся на ноги. В пояснице явственно прострелило.

– Ах, ты! – почувствовал боль приказчик, но смог полностью распрямиться.

«А вот, нечего было на сырой тверди валяться! Не дай Бог, заклинит спину!». Он на секунду представил, как ему придется проделать оставшийся путь на карачках, если дело развернется подобным образом.

С великим сожалением осмотрев свою одежду и почти развалившиеся сапоги, Воронов, прихрамывая, направился к скалам, которые словно корявые каменные зубы торчали из-под земли всего в нескольких десятках шагов. Впереди вырисовывалась небольшая тропка, тонкой змейкой убегавшая вглубь седловины.

«М-да! Причудится такое! Ай вот спин як! Вот молитва, а?!». Он, размышляя, покачал головой. «Ай вот спин як! Ну, надо же!»

«АЙ ВОТ СПИН ЯК!» – громогласно ухнуло в его голове.

Воронов встал как вкопанный.

Он очень четко расслышал последнюю фразу, грозно сказанную совсем чужим голосом. Но он готов был поклясться, что уловил ее не ушами. Нет. Вокруг стояла вполне обычная для этих, запрятавшихся в лесу скал, тишина, изредка прерываемая чириканьем каких-то небольших и веселых пташек. Нет-нет. Кто-то прорычал ему этот набор слов прямо в мозг, минуя слуховой аппарат.

После осознания всего этого глаза приказчика заметно округлились. Сердце принялось выстукивать яростный ритм.

«АЙ ВОТ СПИН ЯК!!!» – добивая психику беглеца, грохотнуло в его голове еще раз.

Спина приказчика покрылась капельками холодного пота. Он стоял на месте, не в силах шевельнуть хотя бы пальцами, и только его взгляд растерянно бегал с предмета на предмет, не имея особой цели. Спутавшиеся от неожиданности мысли не могли выдать ни одного мало-мальски здравого сигнала его телу, как вдруг Воронов увидел нечто.

Чуть левее направления, которым он только что двигался, под одной из старых коряжистых елей вырисовывалась большим черным пятном фигура неведомого животного, чей неясный силуэт украшали два огромных желтых блюдца уже знакомых звериных глаз.

Дыхание перехватило, как и в первый раз.

«АЙ ВОТ СПИН ЯК!» – голос говорил эту фразу с особым ударением на последний слог, точь-в-точь, как пару лет назад, в то время, когда Воронов принимал английских купцов в Новгороде. И один из них, надравшись в стельку, требовал разговора с понравившимся ему бакалейщиком Яшкой Захаровым. Воронов ничего не соображал в английском языке, а приезжий купец все требовал и требовал Яшку, постоянно твердя: «Ай вонт спик Яков!» Однако косноязычные выкрики подвыпившего иностранца было трудно правильно понять. Для Воронова он нес какую-то белиберду из четырех слов: «Ай вот спин як!» Позже, когда недоразумение было исправлено, Воронов часто смеялся над запомнившейся ему исковерканной фразой, и частенько твердил ее про себя, когда снова приходилось встречаться с посланцами чужих держав. Но никто другой об этом знать не мог.

«АЙ ВОТ СПИН ЯК!» – чуть ли не нараспев злобно пронеслось по пространству мозга приказчика, а глаза неведомой твари, за которыми как привороженный все это время наблюдал Воронов, заметно зыркнули, одновременно с произнесением последнего слога.

Осознание происходящего медленно вползало в его разум. Воронов инстинктивно попятился назад. Неужели, это животное копается в его мозгах! Нет, такого не бывает! Ему снится. Прямо как тот недавний бред с безликими. Это сон внутри сна. А может он по-прежнему в подземной темнице, где-то в пещерах Юрмы? Наверное, ему снова безликие дали выпить «сладкий дурман», наверное, именно так, именно так. Продолжая медленно ретироваться, Воронов наступил сапогом с прорвавшейся подошвой на упавшую ветку ели. Несколько острых иголок впились ему в ступню. Приказчик сморщился от боли, но сжал губы, не издав ни звука. Похоже, что все это явь. Бредовая явь!

Однако к звукам, которые сейчас всеми возможными способами улавливал Воронов, подмешивался еще один. Занятый глазастым зверем, приказчик не сразу обратил внимание, что уже несколько минут, как он слышит все нарастающее монотонное шипение. Безликие уже где-то рядом, они идут.

Больше нельзя было терять ни минуты. Собрав все остатки воли в кулак, Воронов стряхнул с себя оцепенение, быстро оценил обстановку, и, продолжая взглядом контролировать расположение желтоглазой