Записки бесчувственного - L. L. Страница 3

я осознал, что чувствую фантомные скольжения твоих пальцев по моим плечам. Вот это и было то самое: «что-то не так», я понял, что тебя нет. Я понял, что ты больше не принесёшь мне порцию кофе, пока я стучу пальцами по печатной машинке в абсолютной тишине и то, что я не закружу тебя в танце под приятный, прохладный осенний ветер, который ты так любила. Я хотел было сорваться и взять телефон, но звонить было не куда. Я поставил точку, а значит не был намерен продолжить абзац или предложение. В тысячный раз я сказал себе о том, что не переворачиваю страниц. Точка, значит точка.

XX

А. что если всё то, что мы видим вокруг иллюзорно? То есть вещи, пейзажи и люди выглядят совершенно иначе, относительно нашего видения в образе восприятия.

Почему же определённые пейзажи доставляют нам удовольствие и некоторый спектр эмоций при их виде, а другие напротив, ничем не примечательны и вытесняются из памяти через несколько мгновений?

Смею предположить, что, то как выглядим мы сами, как выглядят люди, пространства и все то, что нас окружает, не соответствует действительности.

Возникает вопрос, почему? И, что в общем то за бредовый набор предложений?

Смею представить, что это реально и вполне имеет место быть. Ведь никому в действительности неизвестно на, что способны наши «маски».

Изредка, допустим при прочтении книги в фантастическом жанре или в нашем собственном сне мы рисуем и видим разнообразные образы, которые зачастую не подлежат описанию.

Монстры, космические корабли, летающие машины, дом выстроенный в невесомости, этот список может быть бесконечен, так же, как и поток мысли (мозг всегда трудится).

Так почему же этого не может быть на самом, что ни на есть настоящем деле?

XXI

Поднялся на крышу,

Устремился к небу и понял:

Сложно дышать.

Также сложно выживать,

Здесь – без тебя.

Невозможно летать к тебе,

За тобой, для тебя.

За себя я сказал бы одно:

Нашел тебя опять – не там.

XXII

Беспризорный подросток – по сути совсем ребёнок.

Ворует, жуёт, что попало, пьёт водку как воду, а дома давно не стало.

Семье он не нужен приюту не важно, социально или АНТИсоциально.

Что будет дальше ему совершенно не важно.

Пройдя через жизнь короткую, закурив на перроне вокзальной станции, содрогнётся сердце старика – подростка, вспомнив о матери он тихо заплачет, одними глазами, без звука из рта.

Новостная лента расскажет о смерти несостоявшегося допустим, врача.

Никто и не был удивлён узнав о смерти паренька, несостоявшегося допустим, врача.

XXIII

Возможно это обманчивая «нить» моего бытия. Но самое скверное в этом то, что я следую за ней. Точнее я бы сказал, тянусь за ней. Это часть моего вдохновения и ночных дум. Это как кубики льда в стакане виски. Да разбавляют, да не так терпко и крепко, но без них не так «хорошо».

XXIV

Свернув в тёмный переулок, я задумался о том зачем? Зачем я это сделал? Для чего я сделал то, что перевернуло всю мою жизнь с ног на голову. И моё сознание, впрочем, тоже не понимало ничего происходящего на данном этапе времени. Я остановился. Остановился лишь потому, что мне нужна была «пауза». Я завис как старенький «windows XP», который работал на протяжении нескольких лет «бесперебойника». И да, я понимал, что потеряю много времени, которое не является лишним. К слову в нашей жизни ничего не является лишним. Только вот не всем дано понимание этого.

Сильный ветер взъерошил мои волосы и подол пиджака беспощадно загнулся под гнётом его силы. Я чувствовал, что в скором времени тоже самое может произойти и со мной. Я понимал то, что могу остаться здесь и идти вперёд больше не будет сил. Тяжесть происходящего «сломает» меня так, что я не смогу выпрямиться и сделать шаг вперед или навстречу, что не особенно важно сейчас.

Внезапный разряд молнии сопровождающийся сильным, проливным дождём внёс в моё тело сокрушительный озноб, пробирающий до костей. Я хотел «укрыться» и «скрыться» от этого, не важно где. Хотя бы где – то. Прямо сейчас я хотел, чтобы это всё закончилось, также быстро, как и началось. Ни единого света фонаря ни одного близ находящегося бара для возможного «укрытия» и приведения мыслей в порядок не нашлось, что приводило меня к ошеломительной злости.

Это похоже на лабиринт, в котором я запутался. Забрёл настолько далеко, что найти выход не предоставляется возможным. Сейчас не предоставляется.

XXVI

Вот уже много лет в моей памяти остаётся этот пронзающий взгляд. Эти глаза были настолько бесконечны, что наверно они останутся в моей памяти если не до конца жизни, то на долгие и продолжительные годы.

Их цвет был, каким-то отражением сущности. Главной сущности. Настолько главной, что мне ломало рёбра от этого «оптического прицела».

С того момента я и начал проникаться многогранностью взглядов. Могу поспорить, даже если бы я вдруг потерял память, то никогда не забыл бы всех тех взглядов, которые так или иначе меня «цепляли».

Самая выразительная часть нас – глаза и голос. Голос и глаза не имеют способности рассеиваться и стираться.

XXVII

Бывают такие моменты, когда тебе на столько «скованно», сложно и невыносимо. Невыносимо до такой степени, что больно вдыхать горячий воздух, только потому, что он напрямую прознает тебя. Разрубает изнутри, в этот момент в мыслях невольно всплывают картинки из «пилы».

Ты садишься и пишешь. Пишешь в надежде на то, что тебе станет легче, ведь так говорят психологи. А правда ли это? Правда ли то, что тебе станет лучше от того, что ты выскажешься клочку бумаги? Возможно, ведь так говорят. В принципе мою душу сейчас «царапают» так же как эта ручка разрывает слои листочка одиноко лежащего на черном, письменном столе. В такие моменты понимаешь, что тебе абсолютно некому высказаться, тебе некому объяснить сложившуюся ситуацию и «раздавить» бутылку вискаря под покровом ночи.

Люди в общем то довольно специфичны. Радость – всегда вместе, а вот проблемы ты будешь решать в присутствии своего склонившегося над тобой одиночества, которое легонько обнимет тебя за плечи. Впрочем, давно известная всем реальность обстоятельств. Возможно именно оно, одиночество, останется с тобой до конца твоего пути. Может быть просвет, который ждет тебя впереди не так далек? Что там говорят «таро»?

XXVIII

Ты знаешь, мне