Тайна заброшенного маяка (СИ) - Хараборкина Ольга Страница 3

Да, и у меня был якорь. В каком-то плане мне повезло больше, чем бедняге Престону. Мой заветный предмет можно было перемещать. Монро жил в окрестностях горы, не из-за любви к свежему воздуха, а потому что дальше, чем на десять миль мы удаляться от проклятых вещей не могли. Я пробовала, и больше пытаться не стану. Тело начинало погибать из-за потока, разрушающего его изнутри. Сначала приходит слабость, потом жар и боли, а дальше все зависит от физического состояния накопителя. Но конец всегда один — смерть. Хорошо если сундук умирал тихо из-за внутренних кровотечений и отказа органов. Бывало, что их разрывало, как гнилую трубу, от напора энергии. Если подобное происходило в людном месте, то без случайных жертв не обходилось.

Но не буду о грустном, я же не Монро и могу путешествовать. В чемодане хранилось мое проклятие. Как я выдержала столь долгий путь без него? Чудом. По-другому и не скажешь. Мне тоже досталась не самая легкая ноша. Но лучше не думать. Сейчас полдень, а работы не початый край.

Когда я услышала удаляющийся стук копыт, то выдохнула. Этот этап пройден. Для надежности вышла, чтобы посмотреть, не остались ли снаружи грузчики. Но нет, территория вокруг маяка опустела. На лице сама собой появилась лёгкая улыбка, и я с удовольствием вздохнула, чувствуя как за спиной раскрываются невидимые крылья. Всё получилось! На секунду меня захлестнуло такое чувство эйфории, что захотелось запрыгать на месте, но разум возобладал над внезапным желанием.

Вернувшись в комнату, первым делом притворила дверь. Так как она открывалась внутрь, то приставила стул, чтобы если что мне не помешали, и наклонилась к чемодану. Сорвав перчатки с дрожащих рук, достала из кармана связку ключей. На замки я не поскупилась — пять пухленьких защитников, охраняли мои вещи. С каждым щелчком, моя душа пела.

Не задумываясь, вышвырнула вещи прямо на пол, сейчас мне было плевать на все. Главное — добраться до второго дна, там хранилось мое личное проклятие. Якорь, который не давал моему телу погибнуть от магии, стабилизируя её внутри меня.

Судьба подшутила надо мной, когда выбрала этот предмет. Особенно мне нравилась выбитая на нем надпись «Последняя надежда». Символично. На дне чемодана завернутый в тряпки лежал старый якорь. Что же еще могло оказаться на заброшенном морском берегу? Да все, что угодно! Мне невероятно повезло. Как я смогла путешествовать, если багаж ехал отдельно? Очень просто в моем дорожном саквояже лежала часть цепи, точнее ровно два звена от неё. Их вполне хватало, чтобы выдержать несколько дней без благотворного влияния стабилизирующей вещи. Конечно, отправляя якорь отдельно, я рисковала, но выбора у меня не оставалось.

В будущем никому не покажется странным, что на маяке хранится старый якорь. Он вполне впишется в окружающую обстановку и не вызовет лишних вопросов. Для меня любой интерес о некой Аннете Верлен равносилен смертельному приговору. Впрочем, я себя не обнадеживала, Тетис каждый день испытывал меня на прочность, отрывая, словно злобный шакал, по куску от моей души и плоти.

Глава 2

Обычно переезжая, люди первым делом начинали разбирать чемоданы, конечно, при условии, что на новом месте стояла мебель. Я же складывала раскиданную второпях одежду обратно. Одно прикосновение к проклятому якорю, и душевная буря вместе с болью исчезли, будто их не было. Пожалуй, слово гармония полностью характеризовало мое состояние сейчас. Хотелось просто сесть на пол и смотреть перед собой — лечащее безделье, после ужаса поездки. Но память до сих пор хранила мучительные часы, проведённые в дороге до Блэкстоуна. На одной из остановок меня приняли за алкоголичку, настолько сильно тряслись руки. В тот момент, меня не задело презрение попутчиков, но вот позднее, когда приступ прошел, унижение накрыло с головой. Я ненавидела свою зависимость от проклятой вещи, но ничего поделать не могла. Тетис позаботился о том, чтобы я не сумела разорвать цепи. Либо жизнь с ними, либо забвение. Я склонялась к мысли, что однажды во мне что-то сломается, и захочется испить из вод Леты.

Со стороны, наверное, покажется безумием отдельное путешествие от якоря, раз моя жизнь зависит от него. Но пассажир имел право провести с собой в поезде только определенный вес. Все, что оказывалось больше установленной величины, оплачивалось дополнительно, и цены росли пропорционально тяжести багажа. Увы, но столько сбережений у меня не накопилось. Три года в Тетисе и ни гроша за душой, я была бедна словно церковная мышь. Поэтому и пришлось воспользоваться услугами «Харпер и сыновья», процветавших за счет людей, не обременённых достатком. Хотя и толстосумы не брезговали заключать сделки с подобными компаниями, настолько выгодными были предложения. Но в любой бочке меда есть ложка дегтя. В конкретном случаем — это обращение с доверенным грузом. В договоре даже существовал пункт о мелких дефектах. Вмятины, трещины, царапины и прочее не считались некачественно оказанной услугой, и денежные средства заказчику не возвращались. Именно поэтому мой чемодан изготавливали по специальному заказу, чтобы он выдержал и необычный груз, и внешние воздействия. На это и на дорогу до Блэкстоуна и ушли последние тлары.

Огорчило, конечно, что нанятые работники не подняли чемодан наверх и бросили на первом этаже. Конечно, доля моей вины была, но и мужчины повели себя некорректно. Ну откуда у женщины путешествующей одной деньги? Чужие беды никогда не волновали окружающих, тем более, когда самим есть ничего. Голод и холод стирали все моральные препятствия. Очень скоро эти старые друзья постучаться ко мне вновь, и я не готова ко встречи с ними. Многие считают, что если силен дух, то и плоть способна вытерпеть многое. Неправда! Они просто не доходили до того состояние, когда хотелось есть уже землю, лишь заполнить желудок.

Но это все пустое, что толку думать над проблемой — ее надо решать. Моих сил не хватит затащить коричневого монстра наверх, а якорь я пока не готова держать отдельно от чемодана. Вдруг придётся кого-то приглашать в гости — невольно передернула плечами от этой мысли. Да и начальство может нагрянуть посмотреть, как устроилась новая смотрительница маяка. Появление якоря сразу после моего приезда вызовет ненужные вопросы. В моем положении это равносильно смертельному приговору. Значит, мне нужен тот, кто сумеет поднять чемодан наверх. Желательно неболтливый и нелюбопытный. Опять нанимать работяг? Даже, если я найду деньги, ни один грузчик не согласится мне помочь.

Не думаю, что Блэкстоун чем-то отличался от остальных городов. Наверняка и здесь работники негласно поддерживали друг друга, а значит о нашей стычке с грузчиками из «Харпер и сыновья» уже знает половина города. Если бы я сдержалась, то попытаться можно было бы, а так это бесполезное сотрясание воздуха. С другой ни один из работяг не соответствует перечисленным требованием. Люди от природы любопытны и болтливы, не говоря уже о жадности. Значит, мне нужен кто-то, кто силен, молчалив и исполнителен. Помощь механоида была бы идеальным решением. Но как любое изобретение на стыке науки и потока оно требует безумных денег. А у меня в кошельке пока волшебным образом не прибавилось ни тлара. Ну что ж крутые времена требуют необычного подхода.

Сложив все вещи обратно и закрыв замки, я решила наведаться в Блэкстоун. Для начала отметиться в городском управлении, как предписывает договор. Мисс Верлен прибыла, и маяк заработает через два дня. Время на обустройство давалось не для удобства смотрителя, а для настройки артефакта. Я уже мельком осмотрела его, поэтому ничуть не волновалась. Покойная мисс Райн хорошо выполняла свою работу, линза выглядела как новая, и поток в ней не ломал структуру чар, а поддерживал их. Наверное, это все что могу сказать об этой женщине, конечно помимо её любви к вязанию. Не знаю, сколько она жила на маяке, но видимо долго, потому что я ощущала её невидимое присутствие. Мертвый холод. Внутри здания маяка должно быть теплее, чем снаружи, но ничего подобного. Иногда мне казалось, что за спиной кто-то стоял, но когда я оборачивалась, там никого не было, а при дыхании вырывалось облачко пара. Хоть на улице и стояла осень, но температура еще не упало настолько низко. Существовало только одно объяснение — мертвый холод. Или же это была игра моего уставшего разума?